Змей - Хайтов Николай (мир бесплатных книг txt) 📗
Пропели уже вторые петухи. Сабота взялся стелить постели, да старик остановил его.
— Нет, нет, сынок, нам с тобой спать некогда! Я Калоту с малых лет знаю, и уж поверь мне, старику, всем нам верная гибель, ежели мы ему укорота не сделаем. А для этого надо заставить Зверобоя выложить всю правду.
— Да легче заставить змею яд выплюнуть, чем Зверобоя правду сказать!
— Есть средство заставить его. Только мне понадобится твоя помощь.
— Говори, что делать, — я готов!
— Тогда слушай, — зашептал Панакуди. — Есть у меня корень чудодейственный. Стоит человеку проглотить его — пусть хоть самую малость, — как он начинает говорить одну только чистую правду, и длится это целых три дня и три ночи.
— Отчего же ты не дашь отведать этого корня нашим односельчанам? — удивился Сабота. — Пускай бы все говорили правду!
— При таком-то боярине, как наш Калота? Упаси господи! — Панакуди даже руками всплеснул. — Дам я корень, к примеру, Козлу. А он возьмет и брякнет Калоте в глаза: ты, мол, кровопийца и душегуб. Гузке скажет, что он подлец и подлиза, главному прорицателю — что врун и обманщик. Что тогда? Беднягу кинут на растерзание псам, и на свете станет одним хорошим человеком меньше.
— Это верно, — согласился Сабота. — Да ведь тогда можно...
— Молодец, сынок! Я знал, что ты сразу смекнешь. — Старик похлопал Саботу по плечу. — Верно, сынок, можно этот корень против наших врагов употребить. Сколько раз уж я собирался, да все откладывал. А теперь час настал, пора. И начать надо, видно, со Зверобоя.
Сабота вскочил, глаза блестят.
— В одном загвоздка, — сказал Панакуди. — Как заставить его проглотить этот корень?
— С молоком! — сообразил Сабота. — Ведь козопас каждое утро оставляет Зверобою под дверью ведро с козьим молоком. Кинуть туда корешок — и готово дело!
— Молодец! Сразу видать, что ту штуку со змеем ты придумал не случайно. Котелок у тебя варит. — Панакуди снова похлопал паренька по плечу. — Вот тебе корень. Беги, спасай врагов Калоты.
Сабота взял мешочек с толченым чудодейственным корнем и — к двери. Потом вернулся и почтительно поцеловал старику руку.
— Постой! — спохватился Панакуди. — Из-за этого Зверобоя мы не договорились насчет змея...
— Потом, когда покончим со Зверобоем.
— Ладно! — Старик обнял Саботу и подтолкнул его к двери. — Торопись, сын углежога, и да поможет тебе небо!
Глава десятая
ЧУДОДЕЙСТВЕННЫЙ КОРЕНЬ ДЕДА ПАНАКУДИ
Сабота вышел от деда Панакуди уже под утро. В этот час возчики доставляли боярину и его приближенным парное молоко в козьих бурдюках. В крепость возчиков, известное дело, не впускали. Они сгружали бурдюки перед высокими крепостными стенами и выливали молоко в деревянные чаны, откуда оно по желобам текло внутрь, в крепость. А там любой стражник либо боярский слуга отвернет кран — и пей сколько влезет.
Сабота подошел к дому Зверобоя, прислонился к забору и сделал вид, будто вынимает из пятки занозу. Забор высоченный, ворота на запоре, а по двору разгуливают три собаки.
Пока он раздумывал, как ему поступить, послышалось звяканье медного колокольца и появился козопас, который привез Зверобою на завтрак козье молоко.
— Помочь, что ль? — с улыбкой спросил козопаса Сабота, когда тот стал сгружать бурдюк.
— Помоги, коли охота.
Сабота подхватил второй бурдюк, ловко вытащил пробку и кинул внутрь щепотку толченого корня. Потом быстро водворил пробку на место и потащил молоко к дому, улыбаясь самой невинной улыбкой, — дескать, я не я и лошадь не моя.
Возчик поднялся на крыльцо, дернул за ручку двери, дверь открылась, и Сабота своими глазами убедился, что молоко из обоих бурдюков было вылито в ведро. Возчик закрыл дверь, сел верхом на осла, бросил Саботе через плечо: «Будь здоров!» — и повернул назад, в горы.
Только он отъехал, Сабота влез на дикую грушу, которая росла у дороги, и притаился в ветвях.
Долго ему ждать не пришлось: сначала послышался громкий, протяжный, как у медведя, зевок, потом дверь дома с шумом распахнулась, и во дворе появился Зверобой собственной персоной. Протер глаза и, как увидел, что уже светло, торопливо вернулся в дом, а когда выбежал снова, в руках у него были лук и стрела. Он натянул тетиву, и стрела с пронзительным свистом взметнулась в небо. Свист не прекращался, пока она не упала, и Сабота подумал, что это, должно быть, сигнал к сбору. После этого главный охотник принес ведро, поднял его и стал жадно пить. Теперь Саботе больше нечего было тут делать. Довольный, он слез с дерева и сперва крадучись, а потом со всех ног побежал к деду Панакуди.
Солнце в тот день всходило сонное, багровое, огромное. А как открыло глаза, ужаснулось: десяток стражников окружили дом Джонды, а двое других ворвались внутрь, схватили девушку, связали и повели к крепостным воротам. Испуганная Джонда не проронила ни звука, зато вопли ее младшего братишки всполошили всю деревню. Из соседних домов выскакивали неумытые, нечесанные, заспанные люди. Все они с криками и бранью толпой повалили за стражниками.
Услыхал шум и выглянул в окно своего дворца боярин в полотняной ночной рубахе. Смотрит — у крепостных ворот толпятся крестьяне, кричат, возмущаются, а с дальнего конца деревни приближаются охотники во главе со Зверобоем. Глаза у боярина так и заблестели. Он захлопал в ладоши и кликнул слуг:
— Подать мои золотые доспехи и сапоги со звончатыми шпорами!
Слуги вмиг исполнили повеление. Боярин не торопясь стал облачаться. А зачем ему было торопиться? Он не сомневался, что Зверобой сделает все, как полагается.
Если кто в то утро и торопился, так это Панакуди. Услыхав крики и шум, он сразу кинулся обуваться, да впопыхах правый царвул надел на левую ногу, а левый — на правую. Переобуваться было некогда, и он выскочил за порог. Сабота — за ним.
— Дедушка, скажи, что мне делать? — спрашивает.
— Беги к крепостным воротам! — говорит Панакуди, запыхавшись от быстрой ходьбы. — Сыщи Козла и Двухбородого. Пусть велят всем помалкивать. До моего прихода чтобы никто рта не раскрывал. А если станет совсем невтерпеж, пусть кричат: «Добро пожаловать!» либо «Что делать думаете, друзья дорогие?»
Сабота полетел, как на крыльях, и вскоре наказ деда Панакуди пополз от одного к другому, от другого к третьему. Толпа смолкла.
Тут как раз подоспели охотники, все вооружены до зубов, во главе — Зверобой. Идет, в руке меч, глазами так и шныряет — с кем бы затеять свару. Потому что главный прорицатель сто раз повторил ему: «Сначала ссора, а потом уж драка и резня».
Он шагал через толпу, расталкивал крестьян, наступал им на ноги своими подкованными сапожищами, нагло пялился в глаза, обзывал их «пентюхами», «деревенщиной». А они вместо того, чтобы, как обыкновенно, злиться и негодовать, кричали: «Добро пожаловать!»
Зверобой увидел, что боярин в золотых доспехах поднимается на сторожевую башню. У главного охотника руки чесались поскорее пустить в ход оружие, а негодные мужики только улыбались, кланялись да твердили свое «Добро пожаловать!»
Вдруг навстречу Зверобою выступил не кто-нибудь, а сам Козел.
— Что делать думаете, друзья дорогие? — спросил он громко, чтобы все слышали, и отвесил низкий поклон:
— Укокошить вас всех! — выпалил Зверобой.
— Это почему же? — последовал новый вопрос, и рядом с Козлом вырос дед Панакуди. Он все-таки поспел вовремя.
— Боярин Калота велел, — с готовностью ответил Зверобой. — До заката солнца все его враги до последнего должны быть уничтожены!
На миг наступила тишина. Затем из сотен глоток вырвалось громкое «ах!»
Боярин никак не ожидал такого оборота дел. Он весь позеленел, потом побагровел.
— Замолчать, скотина! — заорал он что есть мочи. — Ты врешь!
Зверобой даже бровью не повел. Решительным шагом подошел к башне, топнул и еще погромче боярина гаркнул:
— Сам ты врешь, боярин! Прорицатель принес мне твой перстень в знак того, что передает твою волю. Вот он, глядите! — Зверобой поднял руку, а на ней драгоценный боярский перстень так и сверкает.
