Кот Трюша, пришелец и белый попугай - Царёва Марина (библиотека книг TXT) 📗
- А знаешь, кому тяжелее всего с тобой? Кто больше всего страдает от грубости и черствости и нежелания замечать вокруг себя нужды других существ? - возвысил голос Бамайакс. При этом Трюша даже зажмурился - так засветился пришелец от собственного накала. Вике же показалось, что этот голос заполнил собой все вокруг. Таким голосом в одном фильме разговаривал бог Зевс - вспомнилось ей. На самом деле Бамайакс в этот момент воспроизводил фрагмент из "документальных будней Кайпленака", которые он знал наизусть. Да, он звучал почти так, как Капленайк! Вика испуганно посмотрела на ученого кота, который важно расхаживал перед ней - хвост трубой. Он на бога Зевса никак не походил.
- Так как ты все-таки думаешь, кому от тебя тяжелее всего? - спросил кот уже обычным мягким тоном.
- Маме? - тоже спросила девочка.
- Да нет, не маме. Хотя, маме, наверное, тоже непросто. Так кому?
- Анне Александровне? - Анной Александровной звалась Викина классная руководительница.
- Ну, причем тут Анна Александровна? Хотя и ей, наверное, несладко. Но главное, главное! - голос опять загремел, невидимый Вике Бамайакс засверкал, - Больше всего от себя самой страдаешь настоящая ты! Настоящая, понимаешь? Так ведь можно совсем себя потерять и не узнать всего, что ты должна узнать в этом мире, - закончил он уже совсем тихо. И замолчал, давая осознать девочке сказанное.
"Как я! Как я! - ликовал про себя Бамайакс. - Сейчас, сейчас должно прийти время для импульса". И он сосредоточился на Викином взгляде.
"Да, вот это оратор, аж дрожь по коже!" - уважительно подумал про себя Трюша и признался себе, что сам он так не может. Да ему это и незачем, честно говоря.
Вика тоже молчала, переваривая услышанное, и в ее глазах светилась мысль, а лицо стало серьезным и очень красивым. Мысль была о том, что, ведь и правда, она, оказывается, так мало знает. Вот ученые коты пошли косяком, а она даже не в курсе! В этот момент инопланетный кот Бамайакс, невидимый Викой, тихо запрыгнул к девочке на постель и тихонько коснулся своей лапой ее головы. Трюша с удивлением наблюдавший за этими манипуляциями увидел, что в момент прикосновения образовалась мгновенная вспышка, какая бывает при фотографировании. Но девочка, видимо, ничего не почувствовала и не заметила. "Что это он, сфотал ее на память, что ли?" - подумал заинтригованный и наивный земной кот и только собрался спросить об этом, как Вика вышла из задумчивости и обратилась к нему:
- А зеркало? Что это было?
- Гипноз! - быстро нашелся Трюша, - ученые коты - они все немного экстрасенсы. Про экстрасенсов бабка Аксинья смотрела передачи регулярно.
Пять минут спустя коты, ужасно довольные собой и своим приключением выходили из подъезда. И хоть попугай и оказался не тем, кем надо, у Трюши было ощущение, что этот день прошел не зря. А Бамайакс радостно думал про себя: "Одна есть, начало положено!"
- А мы неплохо поработали в паре! - удовлетворенно сказал Трюша пришельцу, которого он после совместного похождения стал считать своим приятелем. - Знаешь, я тут подумал - имя "Бакс" тебе не очень подходит, лучше я буду звать тебя Максом и давай уже на "ты"! Давно тебе хотел сказать.
- Простите, но на "ты" я Вас звать не могу, - почему-то отказался пришелец и порозовел.
- Ну, как знаешь, - удивился Трюша, а потом подумал, что, может, у аклеонян так не положено.
- А что означает имя "Макс"? - поинтересовался кот-аклеонянин.
- О, "Макс" - этот лучшее имя для розыскного кота. И еще оно означает, что теперь мы - напарники! - сообщил пришельцу простодушный земной кот.
Глава 4. Среда
Искушение форелью
- Искать попугая пойдем позже, - сказал утром Трюша своему напарнику, который искрился готовностью действовать. - Мне нельзя работать без завтрака, - объяснил он и пошел тереться об ноги Костика - напоминать о том, что кота пора кормить.
Костик своего кота расстроил. Он налил ему в тарелку супчик и, ласково погладив, сообщил:
- Колбаса закончилась, Трюшенька. Похлебай сегодня супчик, хорошо?
"Похлебаю, похлебаю, - согласился кот. - Только вовсе это не хорошо! Эх, Костя! Я, значит, из-за тебя вчера полдня голодный бегал - попугая тебе разыскивал, а ты, значит, мне колбаску купить забыл! Да, не ожидал я от тебя с утра такого огорчения! Думал - любишь своего кота, а ты, может, и не любишь совсем. Потому, какая же любовь к коту без колбасы?"
Желание искать птицу, лично ему не нужную и даже неприятную, у главного сыщика совершенно пропало. "Вот брошу все и буду весь день лежать в папином кресле!" - такая мысль показалась ему приятной. Но как объяснить свое решение Максу? Ставший напарником инопланетный кот с нетерпением ждал нового похода в "люди". Макс, который вчера гремел страшным голосом и говорил умные вещи, сильно отличался от всегда волнующегося привычного инопланетянина, который то шел светящимися волнами, то мерцал рябью. К тому прежнему пришельцу земной кот относился снисходительно-покровительственно, а к этому, вчерашнему, не знал, как относиться. Вдруг этот загадочный Макс начнет считать, что и он, Трюша, "теряет себя". "Эх, навязался на мою голову", - подумал он, тяжело вздохнув.
И в условленный час розыскные коты снова отправились на поиски. В этот раз им предстояло внедрение в квартиру, расположенную в их же подъезде, на четвертом этаже. С этим новым неожиданным вариантом получилось вот как. Вчера коты, возвращаясь со своего первого "дела" и подходя к своему подъезду, услышали прямо над головой знакомые пронзительные звуки. Вернее, звуки были еще отвратительней, чем обычно, и услышал их, естественно, только Трюша. Макс, как известно, шумы и скрипы воспринимал не напрямую, а как-то более сложно, Трюше трудно было понять, как. Удивившись невиданной популярности попугаев среди жильцов своего дома и одновременно огорчившись, Трюша решил, что так отвратительно может кричать только "его" Рокки. Были и другие доводы. "Чего бы это попугаю улетать далеко от собственного подъезда: вылетел, посидел на соседней березе, замерз, да и залетел в первую попавшуюся открытую форточку", - рассуждал кот. Максу же было совершенно все равно, поскольку попугай его совсем не волновал. Свои задачи он мог решать, где угодно.
