Охотники за мизераблями - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Глава двадцатая
В этот день мы так и не успели приступить к постройке плота. Единственное, что мы сумели сделать, так это справить еще одно новоселье – третье по счету за последние сутки. Поразмыслив хорошенько, мы приняли решение перебраться в хижину Луиджи: Райская Лагуна была прекрасным местом для нашего славного начинания.
– Завтра нужно встать пораньше, – сказал я Маришке и Уморушке, когда мы закончили наводить порядок в нашем новом жилище. – Пока нет жары, выполним самую трудную работу – заготовим бревна.
– А чем пилить деревья? У нас же нет ни топора, ни пилы, – напомнила мне Маришка.
– Но у нас есть огонь, будем пережигать стволы.
– А это не грех? – испугалась Уморушка. – Дед Калина не заругается?
– Для доброго дела не грех, – успокоил я побледневшую лесовичку.
Мы поужинали, попили чай, заваренный душистыми травами, и улеглись спать в новой хижине, надеясь, что хоть эта ночь будет у нас спокойной.
Но наша подружка Чичетта спутала нам все карты и превратила сладкий сон усталых путешественников в очередной кошмар.
А произошло все так.
Вечером, когда все обезьяны усаживались поудобнее на деревьях, готовясь отойти ко сну, Чичетте взбрело в голову еще раз навестить нас и проверить, хорошо ли мы устроились на новом месте.
– Я быстро, Чуччо, – сказала она брату, спрыгивая на землю, – только слетаю туда и обратно и сразу вернусь!
– Они спят, ты потревожишь их сон! – крикнул с дерева умный Чуччо.
Но Чичетта, задрав хвост кверху и держа его пистолетом, уже мчалась во весь дух к нашему жилищу. Когда она прискакала к хижине, то убедилась, что ее брат оказался прав: новые островитяне чучеллы, уже крепко спали, безмятежно разбросав по травяной постели натруженные за день руки.
Она хотела было уже бежать обратно, но в этот момент ее внимание привлек блеск электрического фонарика, лежащего у меня в изголовье. Свет луны проникал в хижину и матово отражался в его металлическом корпусе.
«Какой странный светлячок, – подумала любопытная обезьянка, – никогда не видела такого!»
Она полезла поглубже в хижину и робко протянула правую переднюю лапку к фонарику. Почувствовав в жилище постороннего, я подскочил, словно подброшенный сильной пружиной.
– Кто здесь?! – крикнул я по-русски, забыв спросонья перейти на обезьяний язык. – Немедленно отвечайте!
От страха и неожиданности Чичетта остолбенела и на мгновение превратилась в живую статую.
Я схватил фонарик и, нажав кнопку, направил луч света на непрошеную гостью. Чичетта издала какой-то странный, непереводимый ни на один язык вопль и рухнула в обморок.
Прямо на моих проснувшихся и перепуганных подопечных.
Глава двадцать первая
Луч фонарика так перепугал Чичетту, что она придя в себя после глубокого обморока, стала заикаться и, как ни пыталась, не могла нормально связать даже двух-трех слов. Лишь какие-то жалкие бессвязные звуки да отдельные бессмысленные слоги вырывались из ее судорожно раскрывающегося ротика.
– Ччи… ччи… чиччи… чу… чуччу… чап… пап… пап… – бормотала она, глядя жалостным взглядом на своих собратьев, прискакавших к нашей хижине на ее перепуганный вопль. – Чччупап… пап… ччи… чи… ччи…
– По-моему, она хочет рассказать нам о том, что с ней приключилось, – догадался умница Чуччо. И, обратившись к сестре, ласково промолвил ей: – Мы тебя слушаем, Чичетта, рассказывай.
Но Чиччета в ответ на его просьбу снова разразилась бестолковыми вскриками и всхлипами.
Наконец обезьяны не выдержали и попросили меня и Маришку с Уморушкой поведать им о том, что произошло с их любимой Чичеттой.
– Ничего особенного, – ответил я, удивленно разводя руками, – просто она залезла в нашу хижину посреди ночи, и мне пришлось включить фонарик, чтобы посмотреть на незваного гостя.
– Пришлось что сделать? – переспросил любознательный Чуччо.
– Включить фонарик, – повторил я и продемонстрировал хвостатым аборигенам свои недавние действия.
– Чучелло Чаппа!! Чаппа Чучелло Чиппо!! (Чучелло, Посылающий Свет!! Посылающий Свет и Высекающий Огонь Чучелло!!) – раздались восхищенные возгласы.
– Обыкновенный фонарик, ничего особенного, – пояснил я ошарашенным обезьянам. – А ваша Чиччета свалилась в обморок и стала заикаться… Но не волнуйтесь: мы ее вылечим! В школе мне приходилось иметь дело с такими ребятками.
– Вылечи ее, пожалуйста, Чучелло Чаппа! – умоляюще посмотрел на меня добросердечный Чуччо. – Мы и раньше плохо понимали, что она хочет сказать, а теперь… – и он грустно махнул лапкой и тяжело вздохнул.
– Вылечим-вылечим! – успокоила его Уморушка. – Через денек ваша Чичетта будет сыпать без запинки и остановки хоть три часа!
Услышав ее слова, Чуччо задумался.
– А может, не нужно лечить? Может, само пройдет? – неуверенно спросил он меня.
– Само не пройдет, – сказал я строго, – а после курса лечения Чичетта будет разговаривать ровно так же, как разговаривала до лечения. – И, желая прервать ненужную дискуссию, произнес на прощанье Чуччо: – Ступайте домой, а завтра приходите снова. Спокойной ночи!
– До завтра, Чучелло Чаппа! До скорой встречи, чучеллиты! – попрощались с нами обезьянки и, взяв под передние лапки Чичетту, поволокли обессиленную страдалицу к себе домой.
Глава двадцать вторая
Я оказался прав: за несколько часов упорных занятий мне удалось полностью избавить Чичетту от заиканья. Болтливая обезьянка так обрадовалась своему излечению, что принялась тараторить без умолку, и только мой сердитый окрик заставил ее на время замолчать.
– Стыдно, Чичетта, – строго сказал я неуемной говорунье, – ты отвлекаешь нас от важного дела. Мы строим плот, выполняем завет Великого Лу, а ты гудишь над ухом, как назойливый шмель над цветком.
– Я тоже буду строить плот, я могу таскать бревнышки. – Чичетта тут же схватила одно поваленное нами дерево и попробовала его приподнять. – Нет, тяжело… А нельзя ли выбирать бревнышки потоньше?
– Нельзя, – объяснила ей Маришка, – на тонких мы потонем. Подожди, скоро понесем бревно все вместе.
– Я позову нашего Чуччо, он очень сильный, и мы оттащим к воде все бревна! – пообещала Чичетта и поскакала домой звать на помощь брата.
С хвостатыми помощниками дела у нас пошли быстрее. Не минуло и трех дней, как плот был готов. В середине его мы установили небольшой шалаш, чтобы можно было прятаться в непогоду, а перед шалашом поставили невысокую мачту и закрепили на ней парус, сшитый из широких лиан стебельками трав. Плот получился замечательный!
– Как мы его назовем? – спросила Уморушка, имея в виду творение наших рук и обезьяньих лап. – Без имени кораблей не бывает!
– «Быстрый», – предложила Маришка. – «Решительный!» «Неустрашимый»…
– Два последних названия очень даже неплохи, – кивнул я в знак согласия, – но первое… По-моему, «Быстрый» к плоту не подходит.
– А давайте его как-нибудь попроще назовем, без затей, – сказала вдруг Уморушка. – Например, «Калиныч»?
– Отлично! – обрадовался я. – Кораблей с таким названием ни в одном океане не сыщешь!
– Я не возражаю, пусть будет «Калиныч», – согласилась и Маришка.
Мы нашли кусок розоватого известняка и крупными печатными буквами нацарапали на парусе имя нашего славного судна.
– Теперь можно отплывать, с формальностями покончено. Дождемся попутного ветра – и в путь!
Не успел я договорить последнюю фразу, как из нашей хижины вновь раздались испуганные вопли Чичетты.
«Господи!.. Что там еще случилось?!»
Со всех ног мы кинулись спасать бедную обезьянку. Когда мы подбежали к хижине, то увидели такую картину: Чичетта сидела возле большой выдолбленной тыквы и, держа в ней правую переднюю лапку, дико завывала на разные голоса, а ее брат Чуччо суетился рядом и подавал советы: «Дерни лапу!.. Еще сильнее!.. Теперь лягни тыкву задней лапой!.. А теперь лягни другой!..»
