Мисс Прайс и волшебные каникулы - Нортон Мэри (книги хорошего качества .TXT) 📗

— Он перешел к Управлению водоснабжения, — сообщил мистер Бисселтуэйт.

— Да? — сказала Кэри. — Когда?

— Примерно через год после того, как умерла ваша тетя.

— Да? — повторила Кэри. Она попыталась представить сумереч­ный старый дом без тетки Беатрисы; без высоких буфетов и тяжелых занавесей, ковров, столов, пальм в кадках, без...

— Мистер Бисселтуэйт! — неожиданно сказала она.

— А?

— А мебель тоже перешла к Управлению водоснабжения?

— Нет, мебель продали.

— Кому?

— Да было что-то вроде распродажи. Приезжали торговые агенты из Лондона. И деревня многое купила. Моя старуха приобрела рулон линолеума и пару стульев.

— Да... — протянула Кэри.

Так, значит, мебель продали. Кто-то неизвестный купил кровать Пола, спал на ней по ночам, застилал ее утром, разглаживая простыни, поправляя матрац...

— Все продали? — спросила Кэри. — Кровати и все осталь­ное?

— Думаю, что все, — сказал мистер Бисселтуэйт. — Управлению водоснабжения кровати ни к чему. Тпру! — прикрикнул он, пуская пони шагом. — Узнаете?

Это был переулок мисс Прайс за садом тетки Беатрисы. Сердце Кэри забилось чаще, когда она увидела яркое облако вьющихся роз за изгородью из боярышника — тех самых, сорта «Дороти Перкинс», что росли по обеим сторонам калитки. Они стали гуще, выше, на них было больше бутонов, чем раньше. А вот и калитка с надписью «Малые Ольшаники». Кэри взглянула на Чарльза. Похоже, и он волновался.

— Ну вот и приехали, — сказал мистер Бисселтуэйт, когда пони остановился. — Я вам помогу с багажом.

Калитка тихонько скрипнула, щелкнула задвижка. Как во сне, они прошли по прямой мощеной дорожке между цветочными грядками к парадной двери...

Дверь открылась прежде, чем ребята успели дотронуться до двер­ного молотка — и перед ними очутилась мисс Прайс. Просто порази­тельно — мисс Прайс! Свежая, улыбающаяся, с раскрасневшимся лицом.

— Я услышала калитку, — объяснила она, забирая у Кэри сум­ку. — Так, так, так. Это просто замечательно. Пол, осторожно на ступеньках, они только что вымыты.

Мисс Прайс была такой, какой они ее помнили, и все же в чем-то неуловимо изменилась, что, впрочем, и происходит обычно с людьми, которых долго не видишь. Но, взглянув на ее длинный розовый нос, Кэри вдруг успокоилась. Это был добрый нос, застенчивый нос, нос, на кончике которого однажды висела слезинка (так давно это, кажет­ся, было); в общем, это была мисс Прайс.

Маленькую прихожую наполнял аромат горячих пшеничных лепе­шек. Мисс Прайс все время что-то говорила: «Минутку, сейчас я достану кошелек... Как ты вырос, Пол... Поставьте это, пожалуйста, сюда, мистер Бисселтуэйт, прямо рядом с часами... три шиллинга шесть пенсов отнять от десяти шиллингов будет... Пол, не трогай барометр, голубчик. Гвоздь потерялся... Так, дайте подумать...»

А потом мистер Бисселтуэйт ушел, парадную дверь закрыли, и все сели пить чай в столовой, большую часть которой занимал квадратный стол, так что стулья почти касались стен. К чаю были пшеничные лепешки, джем и мясной паштет. За окном, сквозь кружевные занавески, виднелся Медников Холм в золотой полуден­ной дымке, и Кэри вдруг почувствовала себя отдохнувшей, счастли­вой и умиротворенной.

После чая мисс Прайс показала ребятам их комнаты.

— Боюсь, что Полу придется спать на софе в моей спальне, — сказала она. — Понимаете, в объявлении я писала только о двух детях, но, — она быстро улыбнулась им и сделала какое-то нервное движе­ние своими тонкими руками, — я и не думала... я даже не предпола­гала, что это окажетесь вы.

— Вы удивились? — спросила Кэри.

— Еще как. Видите ли, я не очень люблю незнакомых. Но я была вынуждена сдавать комнаты.

— Почему? — поинтересовался Пол.

— Жизнь дорожает, — неопределенно пояснила мисс Прайс. И, в неожиданном порыве откровенности, прибавила: — На самом деле, мне меняли водопроводную раковину в кухне. Нержавеющая сталь. А во сколько обошлись слесарные работы... ну, одним словом, вот так это все и было. И вообще, я предпочитаю детей взрослым. Я думала, что через «Таймс» мне пришлют двоих хорошо воспитанных...

— И это оказались мы, — сказала Кэри.

— Да, — весело согласилась мисс Прайс, — это оказались вы. Если знать — прекрасно можно было бы обойтись без объявления. А теперь пора распаковывать чемоданы. Где вещи Пола?

— Большая часть у Чарльза, — сказала Кэри. — Мисс Прайс...

— Да?

— А можно... посмотреть остальной дом?

Лицо мисс Прайс сразу стало напряженным. Она сложила ладони вместе и посмотрела на них.

— Ты имеешь в виду кухню и ванную?

— Я имею в виду... — Кэри набрала побольше воздуха. — Я имею в виду ваш кабинет.

— Да, — подхватил Пол. — Можно нам посмотреть на чучело крокодила?

Мисс Прайс подняла глаза. Губы ее как-то странно дрогнули, но взгляд был абсолютно тверд.

— Там нет чучела крокодила, — ответила она.

— Он хочет сказать: аллигатора, — пояснил Чарльз.

— И аллигатора тоже.

Наступила неловкая пауза.

— Ой, — тихо сказала Кэри.

Мисс Прайс откашлялась.

— Я думаю, — произнесла она каким-то чужим голосом, — будет лучше, если вы все-таки увидите мой кабинет.

...Снова, через два долгих года, ребята оказались в темном коридоре возле кухни; снова мисс Прайс вставляла ключ в хорошо смазанный замок и, словно в память о том, другом времени, сердце Кэри забилось чаще.

Мисс Прайс встала у двери.

— Входите, — мрачно пригласила она. — Входите, входите.

Ребята прошмыгнули мимо нее и остановились в молчании, глядя на полки.

Аллигатора не было; не было ни карты Зодиака, ни учебни­ков, ни глаз тритона; не было и коробочек, в которых могли оказаться сушеные мыши. Вместо этого, один над другим, воз­вышались ряды банок с консервированными овощами и фрукта­ми, всех оттенков, от бледно-зеленого — крыжовника, до пунцового — соленой капусты.

— Ну как? — резко сказала мисс Прайс. — Прелестно, не правда ли?

— Да, — хрипло отозвалась Кэри.

Мисс Прайс провела пальцем по этикеткам:

— Яблочное повидло, помидоры, слива-венгерка, ежевика — ее очень хорошо смешивать с черной смородиной. Вы это знаете?

— Нет, — ответила Кэри. — Я не знала.

— Красная смородина, груши ломтиками, эстрагон маринованный, чатни из зеленых томатов... А это что? Ах, да — грибной кетчуп. Этикетка отклеилась.

Мисс Прайс посмотрела на банку на свет.

— Некоторые остались с прошлого года, — пояснила она. — Крас­ная смородина, настойка из ягод шиповника и еще логанберри — гибрид малины с ежевикой. — Она потерла руки. — Ну как?

— Это... — Кэри нервно вздохнула. — Это очень мило.

Пол с несчастным видом смотрел на мисс Прайс округлившимися глазами.

— Где крокодил? — тупо спросил он.

Мисс Прайс покраснела.

— Видишь ли, Пол, я...

Кэри поспешно пришла ей на помощь.

— Нельзя же хранить вещи всю жизнь, Пол. — Она взглянула на полки. — Только подумай о пудингах! О чудесных-пречудесных пудингах!

— Видишь ли, Пол, — сказала мисс Прайс, уже мягче, — иногда люди что-то делают какое-то время, а потом бросают. Курить, например. Часто ведь бросают курить.

Пол был озадачен.

— И пить. Люди часто бросают пить...

Пол пришел в еще большее замешательство. Тогда мисс Прайс улыбнулась ему очень доброй улыбкой.

— Ты когда-нибудь бросал класть сахар в чай на время Поста?

Пол заморгал.

— Да, но...

— Вот видишь, Пол, — резко перебила Кэри, — а мисс Прайс бросила аллигаторов. Идем. — И она потащила Пола к двери.

— Навсегда? — настаивал Пол.

Мисс Прайс кивнула.

— Навсегда, навсегда, — подтвердила она.

— Или только на время Поста? — уточнил Пол.

Мисс Прайс быстро на него взглянула. Странный это был взгляд, почти испуганный.

— Пост закончился, — неуверенно сказала она. Но потом взгляд ее снова стал твердым. — Нет, — продолжала мисс Прайс. — Навсегда, навсегда. Если уж что-то делаешь, нельзя останавливаться на полпути.