Песнь Огня - Николсон Уильям (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Бомен вставил меч между шестами и нажал. Один шест упал. Сверху посыпались камни с песком.
– Ломайте опоры!
Наконец до всех дошло, чего он хочет. Мелец Топлиш и Сирей кинулись на помощь. Они вырывали шесты из стен и отскакивали, когда на них обрушивались камни. Чем дальше мантхи продвигались, тем оглушительнее грохотали скалы, заваливая крошечное пространство, некогда отобранное у них людьми.
Наконец беглецы, задыхаясь, все в каменной пыли, выбрались наружу. Там и остановились, переводя дух. Позади еще грохотало: толща скал оседала, закрывая единственный выход из ущелья. Клайн Барры оказался в вечном плену в своей холодной крепости.
Бомен всматривался в лица девушек, но темнота и пыль мешали их разглядеть.
– Все здесь? Все?
– Да, – ответила Кестрель, еле сдерживая слезы. – Все.
Мампо согнулся, прижимая руки к животу.
– Мампо! Ты ранен?
– Не сильно. – Юноша поднял голову и выдавил из себя улыбку. – Зря вы меня там не оставили. Я бы всех перебил.
Рана Ролло Клина сильно кровоточила. Ее перевязали, как могли. Было темно, и всем хотелось поскорей оставить это страшное место.
– Можешь идти, Ролло?
– Да, я готов.
– Тогда в путь! – крикнул Бомен.
– Руфи! – Кестрель искала школьного приятеля среди мантхов. – Где Руфи?
– Он остался прикрывать нас у выхода, – ответил Бомен.
– Его же убьют!
Увидев глаза Бомена, Кестрель все поняла и больше не сказала ни слова.
Мантхи двинулись вперед по лабиринту трещин. Они шли так быстро, как только могли. Сверху раздавалось мяуканье: кот бежал вдоль расщелин и указывал дорогу. Самые большие он перепрыгивал странными замедленными прыжками, но Кестрель слишком устала, чтобы удивляться. Да и ночь была очень уж темной, а дорога – длинной.
Когда небо посветлело, каменные стены стали ниже. Заходящая луна бросила вниз последний серебряный луч. И вот Дымок оказался не над головой, а прямо перед беглецами. Значит, этот подъем – последний.
Измученные, задыхающиеся, вспотевшие, несмотря на холод, мантхи вышли из лабиринта и замерли: темная равнина тянулась до самого горизонта. Их словно похоронили в гробнице, а теперь вернули к жизни. Широкие просторы, светлое небо, свежий морозный ветер…
Над холмом, совсем недалеко, юные мантхи увидели белый флаг.
Пинто не спала с самого вечера. Стоять на часах ей еще не разрешали. «Все равно я не засну», – подумала Пинто и села под флагом, лицом к лабиринту. Где-то там Бомен и Кестрель, а с ними Мампо, которого она любит больше, чем брата и сестру.
Девочке казалось, что их нет уже целую вечность, хотя все случилось только вчера. Гармана Вармиша похоронили, соорудив маленький курган из камней. Пинто помогала взрослым. Укладывая один камень на другой, она вспоминала о Кестрель и об остальных – особенно о Пеплар Вармиш, которая всего на несколько лет ее старше…
Когда разбойники забрали девушек, Пинто очень испугалась. Она до сих пор дрожала, представляя, что с ними могут сделать. Мать сказала, что бандиты хотят на них жениться. Но как можно жениться насильно? Пинто попыталась вообразить, что бандит с замотанным лицом заставляет ее стать своей женой, – вышла какая-то бессмыслица. То же самое, что насильно с кем-то дружить! Так не бывает.
Пинто сразу почувствовала, что после нападения что-то изменилось. Вместо Кестрель и других девушками стали Плава с Гагатой Вармиш – и сама Пинто. Конечно, об этом никто не говорил, просто возникло такое ощущение. Получается, будто девушки должны быть в любой компании. Поэтому Пинто и пришлось стать одной из них.
После похорон мантхи взялись расчищать дорогу. Пинто таскала камни наравне со всеми, радуясь, что есть чем заняться. Потом развели костер и стали готовить мясо убитой коровы. И кто-то говорил о том, как люди плачут. Только слов Пинто точно вспомнить не могла…
Госпожа Холиш передала девочке мяса для Креота, а тот отказался есть, потому что горевал по своей корове. У госпожи Холиш это не вызвало сочувствия. Она сказала ему:
– Жаль корову, но все когда-нибудь умирают. Поплачешь – и перестанешь.
Пинто сидела под флагом в предрассветных сумерках и размышляла о словах госпожи Холиш. Что в них такого веселого? А ведь Креоту стало немного легче.
Поплачешь – и перестанешь…
«Если Бомен, Кестрель и Мампо не вернутся, – подумала Пинто, – если они не вернутся, я никогда не перестану плакать. Я буду плакать, пока не умру!»
Сзади послышался какой-то звук. Пинто обернулась – никого. Часовые сидели далеко, на гребне холма, а остальные мантхи спали под повозкой или рядом с ней. У Пинто зачесалось в горле, и вдруг стало очень противно, девочку чуть не вытошнило. А потом возникло совсем другое чувство: как будто она может сделать все, что захочет.
Пинто поднялась с земли, вскинула руки и запрыгала от буйной радости.
– Я все могу! Я все могу!
И тут на темной равнине что-то задвигалось. Потом еще и еще. К ним шли люди. Пинто прищурилась и с трудом узнала знакомую фигуру брата. А вот, согнувшись, бредет высокий Мампо…
– Они вернулись! – закричала Пинто. – Они вернулись! Вернулись!
Спасенные и спасители во главе с Боменом подошли к склону. Мантхи проснулись и с радостными криками полезли наверх, чтобы поскорее их обнять. И тут Ролло Клин, который только к концу пути признался, что ему очень больно, потерял сознание. Радость мантхов померкла. Аира Хаз бросилась к Ролло, приподняла его рубаху, покрытую коркой запекшейся крови, и все увидели огромную рану.
– Воды! Быстро!
– Мампо тоже ранен!
Мампо с трудом держался на ногах, пошатываясь и прижимая руки к животу. Пинто испуганно запричитала:
– Мампо! Нет! Ты не умрешь!
Бомен громко крикнул, перекрывая нарастающий шум:
– Мы живы! Все вернулись!
Бранко Так прижал к себе дочь и громко зарыдал. Пеплар Вармиш подбежала к плачущей матери. Анно Хаз обнял сына и тихо спросил:
– За вами гонятся?
– Нет, – ответил Бомен. – Они нас больше не тронут.
Коротышка Скуч занялся ранеными. С помощью Ланки и госпожи Холиш он промыл и аккуратно перевязал раны. Ланки даже спросила, как у него так ловко получается.
– Это почти как печь печенье, – услышала она вместо объяснения.
Кестрель убедилась, что о раненых позаботятся, и подошла к брату. Они долго стояли молча, обнявшись. Наконец страх ушел, сменившись радостью: они снова вместе.
Я знала, что ты меня найдешь. Знала.
– Ты видела, как дрался Мампо?
– И Руфи Блеш. Без них бы мы пропали.
Кот тихо мяукнул.
– И без Дымка. Без Дымка тоже.
Кот демонстративно отвернулся: мол, не нужна мне ваша благодарность! Впрочем, Бомен все верно сказал. И другим это знать не помешает.
Неподалеку Ланки, от ужаса широко раскрыв глаза, слушала рассказ Сирей.
– Ах, рыбка моя! Ах, милая!
– Я убила его, Ланки. – Глаза девушки горели. – Того, кто осмелился назвать меня своей невестой. Я убила его.
Сирей посмотрела на флаг, который все еще развевался на ветру. Он был сделан из очень знакомого материала – свадебного платья принцессы.
– Теперь я никогда не выйду замуж, Ланки. Я мужеубийца.
Пинто, все еще в странном настроении, не отходила от Мампо, крепко держа его за руку. Мампо гладил девочку по голове, тронутый ее пылкой преданностью.
– У тебя не опасная рана, – сказала Пинто. – Ты скоро поправишься.
– Да, – ответил Мампо, – надеюсь.
– Ты поправишься, потому что должен поправиться.
– Тогда точно поправлюсь, – улыбнулся Мампо.
– Когда я вырасту, – прошептала Пинто, – я выйду за тебя замуж.
Раньше она ни за что бы не решилась это сказать. А сейчас ей было все нипочем.
– Неужели, Кнопка?
Так девочку называл только Мампо. Пинто это нравилось, хотя она понимала, что в глазах друга еще выглядит ребенком.
– Так ты возьмешь меня в жены?
– До свадьбы тебе еще очень-очень долго…
