Зеленый мальчик. Сказки - Харламов Юрий Ильич (читаем книги .txt) 📗

Наступило молчание. Бабочки ждали, что скажет Горошек. От его решения зависела их судьба.

— Уходи, Горошек,— сказала Эрка. — У нас крылья, а у тебя?...

— Я никуда не уйду,— твердо ответил он.

Все бабочки благодарно взмахнули крыльями, по достоинству оценив его поступок, а Балабан, подумав сказал:

— Я знаю одно хорошее дупло в лесу, в нем можно отсидеться.

— Не буду отсиживаться! — отвечал Горошек.

—Тогда можно спрятаться в лисьей норе...

— И в нору не полезу!

— Ну, морока мне с вами! — рассердился Балабан.— Рыбам только шепнул — мигом уплыли. Лягушкам только квакнул — все до одной в грязь зарылись.

— Но я же не рыба!— возразил Горошек.— И не лягушка.

С дерева слетела маленькая Поденка.

— Да, мы не рыбы и не лягушки!— крикнула она.— Я всего лишь Поденка, я родилась вчера, а завтра умру, но я хочу прожить эти три дня с честью! Я сегодня опылила целых три цветка — три радости для глаз, три утехи для сердца, три бессмертные жизни на земле!

— Опылила три, а они вытоптали триста три! — проворчал Балабан.

— Теперь мы будем жить в лесу, а цветы навещать по ночам,— оказала Эрка. — Луна обещает светить нам. А за Горошка не беспокойтесь — я знаю, что на­до сделать.

Всю ночь, пока Горошек спал в своем гамаке, под пологом раскидистого орешника, бабочки трудились, не покладая рук, вернее, не закрывая ртов. Окружив горячую ванну, выложенную из замшелых камней, они разжевывали зеленые листочки какого-то известного только им растения и плевали в воду. Но это ни в коем случае нельзя было назвать невоспитанностью. У какого-то племени в Африке подобным образом гото­вится даже лимонад: все усаживаются вокруг большо­го чана, жуют какую-то траву и плюют в этот чан, я потом пьют да похваливают.

Но бабочки готовили не напиток, а всего лишь ванну для Горошка. Когда вода стала достаточно зеленой и душистой без всяких шампуней, они разбудили Горошка и привели его к этой ванне

— Раздевайся! — велела Эрка.

Горошек ничего не понял, он подумал, что у них сегодня банный день. Разделся, закрылся листочком, потому что стеснялся бабочек и, попробовав, не очень ли горячо, залез в ванну.

Он сидел по горло в булькающей, стреляющей воде, наслаждаясь пузырьками воздуха, щекотавшими ему ребра и подмышки, а бабочки, все как одна взлетев в воздух, начали кружить и приплясывать вокруг ванны, выкрикивая слова заклинания:

С последними словами все бабочки опрокинули над Горошком пузырьки и баночки для нектара, где у них тоже была нажеванная за ночь зеленая жидкость, и вода вокруг Горошка запенилась, зашипела, забуль­кала, покрывшись ведьмиными пузырями.

— Нырни с головой! — крикнула Эрка.

Горошек набрал побольше воздуха, зажмурился и нырнул.

А когда он вынырнул и вышел из ванны, родные мама с папой не узнали бы его. Он был весь зеленый, как огурец, и бабочки тут же потеряли его из виду. Зеленый в зеленом лесу он стал — невидимкой!

— Где ты, Горошек? Ау! Кричали бабочки.

— Горошек, от нас-то хоть не прячься!

— Да вот же он! А мы думали, это деревце!

Горошек прыгал и смеялся — а казалось, это маленькое деревце прыгает и смеется. Он махал бабочкам руками, показывая, где он — а казалось, это деревца трепещут листочки.

Вдруг послышались звуки трещоток и консервных банок, крики, улюлюканье, собачий лай (это выслуживались Али и Вали) — началась охота на Горошка.

Охота была настолько смешной, что я даже не решаюсь описать ее: как бы у моих читателей не лопнули щеки и не надорвались животики! А когда она бесславно окончилась, Горошек целый час вертелся возле лагеря Тигранполосата, принимая то форму кустика, то зеленой кочки, то арчовой ветки. Какой же невидимка откажет себе в удовольствии послушать, что о нем говорят!

— Вы хоть видели его, бездельники? — допытывал­ся Тигранполосат у Али и Вали.

— Следы видели,— отвечал Али.

— Еще я видел куст, очень похожий на мальчишку,— сказал Вали.— Я даже хотел спрятаться за ним, а он вдруг куда-то убежал.

— Что за ерунда! Разве куст мажет бегать?

И только он это оказал, как явился Бананчик со связанными за спиной руками и надетым на голову сачком.

— Видали куст? — закричал он.— Так надо было хватать его за шиворот тащить сюда!

Его развязали и вынули из сачка.

— Куст за шиворот? — удивилась Сюзанна.— Какой может быть шиворот у того, у кого нет головы?

— У него все есть! — крикнул Бананчик.— И голова, и в голове, не то что у нас! Неужели вы не догадываетесь? Они же его покрасили и он стал невидимкой!

— Глупости! Мои тайные агенты немедленно доложили бы мне об этом! — важно сказал Мухобой.

Никаких агентов, у него, конечно, не было — это он всех так запугивал, а себе набивал цену.

Но Бананчик стоял на своем:

— У него только язык не зеленый!

— А... как ты узнал?— спросила Сюзанна.

— Вот тaк! — показал ей язык Бананчик.

Тут Горошек не выдержал и хихикнул.

— Кто хихикнул? — спросил Мухобой.

Все посмотрели друг на друга — никто не хихикал.

Но это еще что! А вот когда с дастархана вдруг сама собой поползла колбаса, целый круг, тут уж всем стало по-настоящему страшно и даже жутко.

Сюзанна завизжала не своим голосом. Али и Вали, как два кутенка, лезли друг под друга. Мухобой на четвереньках кинулся в свой окоп. И лишь маэстро Тигранполосат в эту решительную минуту проявил завидное присутствие духа. Размахивая над головой лассо, устремился тройными прыжками за маленьким зелёным деревцем, которое убегало, унося, с собой колбасу.

Сначала колбаса бегала вокруг лагеря, потом перепрыгнула через ручей, потом подпрыгнула и повисла на сучке, и наконец умчалась, помахав всем на прощанье.

Теперь уже никто не сомневался, что Горошек стал невидимкой.

— Папочка, а что если подбросить ему отравленную конфетку,— ангельским голоском предложила Сюзанна.

— Нет, моя крошка,— ответил Тигранполосат.— Он нужен нам живым! И не будь я Тигранполосат, если не поймаю его.

Эрка и её подружка Золотоглазка, кружась в ут­реннем солнечном луче, болтали о своих сердечных делах, вернее болтала Золотоглазка, влюбившаяся в какого-то мотылька, а Эрка только слушала да посмеивалась — Золотоглазка влюблялась во всех мотыльков подряд, но уже через час забывала, в кого влюбилась, и ей приходилось влюбляться снова.

— Тебе нравится наш Зеленый мальчик? — спросила вдруг Золотоглазка.

— Жаль,что у него нет крыльев, — ответила Эрка.

— Мне кажется, ты все время кружишь возле него,— продолжала Золотоглазка.

— Да это меня ветерок к нему заносит,— смути­лась Эрка.

— Ты просто не сводишь с него глаз!

— Да это у меня глаза такие!

— Какие — такие?

— Фасеточные, как у стрекозы: куда бы я не смотрела, все равно вижу его.

— А почему ты целыми днями сидишь у него на голове?

— Ну а как же? Он ведь маленький, на него медведь ведь нечаянно может наступить, поэтому я его везде сопровождаю.

— А он догадывается, что ты не простая бабочка, а дочь феи? — продолжала допытываться Золотоглазка.

— Тсс-с-с! Я не хочу, чтобы он знал об этом, — прошептала Эрка.

— Почему?

— Еще подумает, что задаюсь.

Золотоглазка захлопала крылышками.

— Раз боишься, что он о тебе подумает, это верный признак того...

— Чего? — нетерпеливо спросила Эрка.