Побег из Араманта - Николсон Уильям (книги онлайн .txt) 📗
Чем отчаяннее дети ловили бечевку, тем быстрее погружались в пучину; они почти задыхались, но добряк Виллум забыл обо всем на свете при виде любимой поживы.
– Вон там, – указал он опять. – Возьмите, что вам стоит?
Бомен поймал веревку одной рукой, а другой рукой поддерживал сестру, пока и та не вырвалась из плена. Едва вцепившись в спасительную бечеву, Кестрель протянула дрожащую ладонь Мампо.
– Тащите! – прокричал Бо. – Тащите же!
– Да сейчас, – откликнулся мужчина, продолжая стоять спокойно. – Листочки-то мои не взяли.
По чистой случайности пальцы Мампо сомкнулись вокруг темного куста. В тот же миг Виллум уперся в землю необычайно крепкими ногами, склонился вперед и двинулся по тропе, вытягивая за собой нелегкую ношу, словно вьючный мул. С каждым его шагом дети понемногу освобождались из цепких объятий смерти.
Кестрель зафыркала, утерла с лица ил и жадно перевела дух. Мампо сплюнул грязные комья – и снова завыл. Бомен тяжко отдувался и старательно считал удары сердца, лишь бы заглушить назойливые мысли об ужасном конце, который ожидал их, не подоспей на помощь этот могучий коротышка.
Ощутив под ногами твердую почву, приятели рухнули как подкошенные от пережитого страха и полного бессилия. Виллум склонился над Мампо, разжал его пальцы и взял желанную добычу.
– В самый раз, – радостно заулыбался толстяк. – Спасибочки вам большое.
Он поспешил оторвать кончик большого листа, забросил его в рот, а все остальное припрятал в мешочек.
Потом задумчиво поглядел на детей, которых вытащил из пучины. Кто же они такие? Не местные, это точно. Больно уж тощие, да и не ходят пещерные жители без веревок. Должно быть, ребятки свалились «оттудова», сверху.
– Я понял, кто вы есть, – объявил спаситель. – Вы худышки.
Мужчина повел близнецов и Мампо за собой извилистыми подводными тропами, видными только ему. Слишком измученные, чтобы задавать вопросы, дети молча шагали гуськом, по-прежнему не выпуская из рук веревку. Непривычный способ передвижения – приходилось то погружать ногу в темное озеро, то с силой извлекать ее наружу – быстро утомил их, но ничего иного не оставалось, и троица продолжала путь, пока большие дыры в соляном своде затягивал сумрак.
По дороге Виллум тихонько напевал под нос и поминутно ухмылялся. Это надо же, найти настоящих худышек! Вот супруга-то удивится! Ему не терпелось увидеть, как Джум разинет рот от изумления.
За день толстячок успел забрести очень далеко от дома, поэтому и возвращаться пришлось долго. В конце концов тени сгустились так, что дети стали натыкаться друг на друга и непременно заблудились бы, если б не надежная бечевка. Внезапно Виллум остановился, довольно выдохнул и произнес:
– Все-таки дома – это не где-нибудь, верно?
Да уж, разом подумали юные беглецы, дрожа от холода и перепугано озираясь. Вокруг расстилалось темное озеро. Из небольшой дырки в земле почему-то тянуло дымком. Ни единого признака жилья, ни намека на укрытие. Это вам «не где-нибудь», верно.
– Давайте за мной, маленькие худышки. Осторожней на лестнице, – промолвил спаситель и шагнул куда-то вниз.
Кестрель бесстрашно двинулась следом. Нога провалилась в грязь, однако потом нащупала первую ступеньку. Ага, вот она, лестница!
– Рот закрыли, – предупредил хозяин. – Глазки тоже.
Мятежница ощутила мокрую грязь вокруг шеи, потом на лице, а в следующий миг девочка уже стояла в подземном жилище, где пахло дымом и ярко пылал огонь в очаге. Сверху появился Бомен, за ним вынырнул Мампо. Мальчики плевались и яростно терли глаза. Черный ил над их головами спекся в толстую корку, образуя потолок.
– Так-так, Виллум, – сердито сказал некто. – Долго же тебя носило.
– Зато глянь-ка, Джум, чего я нашел!
Мужчина отступил в сторонку. У огня сидела полная, перепачканная грязью женщина.
– И что же? – нахмурилась она, помешивая варево в котле.
– Это худышки, милая!
– Ах, значит, худышки?
Джум неуклюже поднялась со стула и подошла к гостям, погладила чумазой рукой их головы, ласково ущипнула за щеки.
– Бедненькие.
Тут она резко повернулась к мужу и рявкнула:
– Зубы!
Виллум послушно предъявил супруге желтовато-коричневый оскал.
– Тикса. Так и знала.
– Только самый малюсенький листочек, любимая.
– И ведь знает, что завтра сбор урожая. Стыда у тебя нет, вот что!
– А я тебе орешков принес, – проворковал мужчина, торопливо развязывая чулки, и вывалил из них на удивление солидную горку бурых комьев.
Джум затопала обратно к огню, отказываясь даже смотреть на плоды усердного труда супруга.
– Ну, милашка моя! Лапочка! Драгоценная!
– И нечего подлизываться! Надоел ты мне со своей тиксой!
Забытые всеми дети с любопытством глазели по сторонам. Комната, куда они попали, оказалась просторной норой под правильным округлым сводом, в отверстие которого уходил дым. Посреди жилища, на каменной платформе высотою с обычный стол, пылал очаг, окруженный решеткой из железных прутьев, на которых удобно было подвешивать котлы и кастрюльки – сразу с нескольких сторон и на разной высоте, по желанию. Большой котел висел выше всех и слабо дымился; горшочек для тушения подпрыгивал внизу, кипел и шумно плевался брызгами.
У очага стояла деревянная скамейка, на ней удобно расположились остальные члены семьи. Все они были одинаково круглые и чумазые, так что на первый взгляд отличались разве что ростом, и только. Но приглядевшись, юные беглецы распознали ребенка, тетушку и старого деда. Домочадцы Виллума изумленно таращились на нежданных гостей, один дедуля продолжал посматривать на мужчину и украдкой моргать ему глазом.
На утоптанном полу как попало валялись мягкие, истрепанные коврики, покрытые неизменной грязью; они придавали норе сходство с большой неубранной постелью.
– Поллум, еще миски! – велела хозяйка, помешивая в котле.
Пещерное дитя подпрыгнуло и кинулось к стенному шкафу.
– Что, Виллум, удался денек? – подмигнул старик.
– Не жалуюсь, – подмигнул в ответ мужчина.
– Стало быть, без ужина перебьешься, – буркнула жена, громыхая горшком для тушения. – Сегодня все равно витаешь в облаках тиксы.
Виллум подкрался к супруге и крепко сжал ее в объятиях.
– А кто у нас любит свою Джум? – промурлыкал он. – А кто пришел к своей ненаглядной?
– А кто весь день где-то шлялся? – проворчала ненаглядная.
– Джум, Джум, мое сердечко: бум!
– Ладно, ладно, – смягчилась жена и, опустив поварешку, позволила чмокнуть себя в шею. – Ну и что мне делать с этими твоими худышками?
Тут в разговор вмешалась молчаливая тетушка.
– Наполнить их бедные тощие животики, – объявила она.
– Так-то лучше, – ухмыльнулся Виллум и, пристроившись на скамейке с дедом, принялся с ним о чем-то шушукаться.
Поллум расставила по столу миски, и мать заполнила их густым горячим варевом из горшочка.
– Садитеся, худышки, – пригласила она заметно подобревшим голосом.
Изголодавшиеся приятели заняли свободные места, но подозрительно покосились на странную бурую смесь, не осмеливаясь попробовать.
– Ореховая похлебка, очень вкусно, – подбодрила хозяйка.
И сунула себе в рот пару ложек: вот, мол, как это делается.
– Простите, мэм, – учтиво промолвил Бомен, – какие именно здесь орехи?
– Грязевые, конечно, – несказанно удивилась Джум. Мампо загреб полную ложку. Он даже не поморщился, так что Кестрель подумала и тоже решила попробовать. Против ожидания оказалось и вправду вкусно. Грязевые орехи чем-то напоминали печеную на костре картошку. Вскоре все трое жадно уписывали сытную похлебку. Джум наблюдала за ними с довольной улыбкой. Маленькая Поллум обняла мать за колени и зашептала:
– Мам, а это кто?
– Худышки, доча. Оттудова, сверху. Бедные ребятки.
– А почему они здесь?
– Удрали, наверно. Сбежали к нам.
Горячий ужин поднял гостям настроение, и приятелей снова разобрало любопытство.
– Значит, вы живете на Низменном озере? – уточнила Кестрель.
