Серебряная книга сказок - Немцова Божена "Барбора Новотна" (лучшие книги .txt) 📗
Пастух все запомнил. Когда лунный серп вширь раздался, отправился он в замок, где первый советник прятался. Толпы народа уже стояли и ждали, когда черт их господина в ад потащит.
И вдруг раздался отчаянный вопль, ворота распахнулись, тащит чертяка советника, а тот посинел весь, икает со страху. Тут из толпы выскакивает пастух, хватает советника за руку, черта отпихивает и кричит:
— Убирайся прочь, не то плохо будет!
Черт как сквозь землю провалился, а спасенный советник пастуху руки целует, как благодарить, спрашивает. Попросил пастух золота два полных мешка, и советник немедля велел выдать.
Довольный пастух поторопился во второй замок и все сделал, как черт велел. Сами понимаете, что вскоре молва о храбром пастухе до князя дошла. Услыхал он про его храбрые дела, послал за ним коляску и стал пастуха просить-умолять, чтоб и над ним смиловался и от черта вызволил.
— Господин мой, — отвечал пастух, — обещать не могу. Вы ведь грешник великий, но, если станете своим народом править справедливо и мудро, я могу своей шкурой рискнуть попробовать.
Пообещал князь, а пастух ушел, посулив в нужный день вернуться.
Все со страхом ждали полнолунья. Не успел князь и глазом моргнуть, как пробил его час. В черном платье, перепуганный насмерть, ждал князь своей судьбы. Тут распахиваются двери и стоит перед князем сам черт!
— Собирайся, князь, настал твой черед!
Ни слова не сказал князь, поднялся и пошел вслед за чертом. А на площади толпа народа дожидается. Вдруг сквозь толпу проталкивается пастух, бежит прямо к черту и кричит:
— Беги, спасайся, не то плохо будет!
— Как ты смеешь мне приказывать? Забыл, что я тебе говорил? — шепчет черт пастуху.
— Дурень, не в князе дело. Кача тебя разыскивает!
Только услыхал черт про Качу — ноги в руки и навсегда исчез, только его и видели!
А князь назначил пастуха своим придворным и стал любить, как родного брата. Большая князю от пастуха польза была, потому что был пастух честным советником и добрым дворянином. Из четырех мешков золота не оставил себе ни крейцера, а роздал тем, у кого их старые советники отобрали.
ЧЕРТОВ ЗЯТЬ
Жили старик со старухой, да сын — Петр. Жили не тужили, Петр уже в женихи вымахал, но пришла беда, умерла старуха. Старик совсем с ума спятил, взял в жены молодую. И устроила она ему такую развеселую жизнь, что тот не выдержал и помер. С той поры не было у Петра ни минутки спокойной и счастливой, а в люди идти не хотелось, надеялся, что отец ему хоть что-нибудь да оставил.
Но бедный парень ошибался! Мачеха так старика окрутила, что, когда старик закрыл глаза, оказалось, что нет у Петра денег ни полушки. Даже то, что осталось от покойницы-матери, злая мачеха припрятала.
Взыграла в парне лютая злоба, так бы, кажется, мачеху и убил! И, чтоб не доводить до греха, полез он на чердак, собрал свою старенькую одежонку, сложил в сундук, из дому уйти собирается, да призадумался: „Забирать свой скарб или не надо? Нет, не стану. Коли обобрала меня злая баба, как липку, пусть и эти тряпки забирает."
Открыл сундук и достал серебряный перстенек с гранатами, что ему покойница-матушка подарила, наказывая, чтоб он его любимой девушке на палец надел.
Сунул перстенек в карман, заплакал горючими слезами и садами отправился к другому двору, где жила сестра его матери, а Петру тетка. Она его и приютила.
Когда Петр с отцовского двора уходил, провожала мачеха своего доброго друга. Возвращается, а прислуга ей и говорит, что Петр ушел и вещички унес. Мачеха скорей на чердак, мечется, в вещах роется. Видит, все на месте, лишь перстенька нет, а она на него зубы точила.
Чуть не взвыла она от злости, а потом ногой топнула, ухмыльнулась, все позапирала, нарядилась и помчалась в замок к господину управляющему. Давно собиралась она с пасынком расправиться, да все не знала, с какой стороны к нему подступиться, и решила пожаловаться, будто он ее обокрал. Раньше служила она у богатого управляющего в прислугах и в клевете, и в лести поднаторела. Сначала пошла к хозяйке и пожаловалась. Та все рассказала своему мужу. Когда вошла хитрая бабенка к нему в кабинет, управляющий, похлопав ее по кругленькому плечику, ласково спросил: „Ну, Доротка, как поживаете?"
— Да все бы ничего, сударь, если б не этот бездельник, — ответила вдова и давай управляющему на Петра наговаривать.
Управляющий все выслушал, нюхнул табачку из табакерки, похлопал ее по второму плечику и ответил: „Не беспокойтесь, Доротка, мы ему мозги вправим, а если не удастся, есть у нас еще одно средство."
Поблагодарила его Доротка и вернулась домой. А вечером за Петром явился жандарм. Петр так и обмер. Тетка всплеснула руками, причитает, плачет. А жандарм велит немедля в замок отправляться, если же добровольно не пойдет, грозится заковать в кандалы.
— Что ты натворил? — спрашивает старушка.
— Да что вы, тетя! — отвечает Петр. — Я на своем веку и воды не замутил!
— Зря не будут в кандалы ковать, — убивается бедная женщина.
— Да кто его знает, что господам в голову взбредет, — уговаривает ее Петр.
И, напялив хорьковую шапку да набросив куртку, обнял он тетку и пошел вслед за жандармом. Кабы не стыд, так и заревел бы во весь голос.
Привел его жандарм в замок. А управляющий и разбираться не стал, приказал немедля бросить Петра в карцер — у него в это время гости были, некогда каким-то мужиком заниматься. Захлопнулись двери, Петр упал на солому и горько заплакал.
Рано утром повели его к управляющему и предъявили обвинение в краже перстня.
— Врет она все! — воскликнул Петр. — Перстень мой. Я его получил в наследство от матушки, она сама меня как липку обобрала, а теперь еще говорит, будто я ее обокрал! Чтоб у нее язык отсох!
— Говори, где перстень, и не болтай пустяков, не то я велю тебе всыпать десять горячих, — в гневе закричал управляющий.
— Ну, нет, сударь, это вы бросьте! Я и сам кому хочешь могу кости переломать! — оскорбился Петр.
— Да как ты, мужик, смеешь мне так отвечать? Хватайте его!
Хотели жандармы Петра схватить, но он с такой силой оттолкнул их от себя, что они чуть господина управляющего на землю не свалили!
Бегает управляющий по комнате, а жандармы в дверях стоят, как верные псы.
Петр кулаки сжал, то бледнеет, то краснеет... Твердо решил себя в обиду не давать. Тут синий нос управляющего приобрел алый цвет и надутая физиономия расплылась в хитрой ухмылке. Приказывает Петра увести, а сам к столу садится и принимается строчить...
Утром пришла мачеха узнать, как обстоят дела, а управляющий ей отвечает, что приказал Петра забрить в солдаты.
И повезли Петра в город. Лежал он на телеге связанный, без ума, без памяти. И, только когда привезли на место, понял несчастный, какая беда с ним стряслась.
Всю жизнь ненавидел Петр военную службу, а теперь приходилось солдатскую лямку тянуть. Ну и доставалось же ему от фельдфебеля!
Однажды, получив увольнительную, пошел он прогуляться в поле. Сбросил с себя тесный мундир, перекинул его через плечо и весело зашагал по зеленой траве. Хорошо! Глядит, а по полю плавно двигаются шестеро косарей и налитые колосья склоняют золотые головки под их острыми косами. Посреди поля стоит телега, запряженная волами, и работник в шляпе, украшенной букетиком полевых цветов, копнит снопы. Парни и девушки вяжут снопы и ему подают. Их лица залиты потом, но никто не унывает, все весело поют и шутят.
— Бог в помощь! — поздоровался Петр, когда подошел поближе.
— Спасибо! — закричали девушки. — Идите к нам!
Петр бросил мундир на землю и ловко принялся за работу. Девушки сперва стеснялись, но вскоре стали обращаться с ним просто и дружелюбно, словно он всегда жил среди них. Когда телега была полна, снопы закрепили жердью. Одна девушка влезла наверх и повесила на нее венок из колосьев, васильков и дикого мака, и парень стегнул волов кнутом. Остальные взвалили на плечи грабли и вилы и, весело напевая, двинулись вслед за телегой. Дома работники рассказали хозяйке, как им солдат помогал, и хозяйка тут же принесла ему крынку добрых сливок с хлебом. Петр поел, простился и пошел прочь. Да не в город, а к лесу.
