Там, на неведомых тропинках - Греков Юрий Федорович (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Мурашка так размечтался, что чуть не налетел на дядю Жука, шагавшего навстречу.
— Ты куда летишь? — спросил дядя Жук. — Себя перегнать хочешь?
— Здравствуйте, дядя Жук, — ответил запыхавшийся Мурашка. — Я к вам шел.
— Это называется «шел», — усмехнулся дядя Жук, — чуть с ног меня не сбил. Это я шел, и, между прочим, к тебе.
— А? — удивился Мурашка. — Ко мне?
— К тебе, к тебе. Я теперь, значит, вроде почтальона. Зучок письмо тебе прислал, просил срочно передать. Вот я и несу.
Вот те раз, подумал Мурашка, опять Зучок меня опередил. Я только собрался ему написать, а он уже успел.
Тем временем дядя Жук порылся в карманах и вытащил аккуратно склеенный из виноградного листа конверт:
— Держи.
— Спасибо, дядя Жук, — сказал Мурашка и спросил: — А как же я отвечу, то есть куда мне ответ слать? Я к вам как раз за адресом шел...
— На конверте обратный адрес есть, — снисходительно сказал дядя Жук и добавил: — Писать будешь, не забудь привет передать. А то тебе он написал, а нам не удосужился.
— Передам, передам, — пообещал Мурашка, разглядывая конверт. Внизу под черточкой было нацарапано: «Жуковая поляна, Зучок».
— До свиданья, дядя Жук, спасибо, — спохватился Мурашка.
— Беги, беги, я тоже тороплюсь.
Мурашка хотел было снова к старому дубу отправиться, но так не терпелось прочитать, что же там написал Зучок, так не терпелось, что Мурашка устроился в тени первого попавшегося подорожника и осторожно надорвал край конверта.
«Ух, и длиннющее же письмо! — удивился Мурашка. — Целую неделю читать. Ну да ладно, почитаем!» Зучок писал:
«Здравствуй, Мурашка! Я тебе вот почему пишу. Во-первых, чтоб поздороваться, а во-вторых, чтоб про новость рассказать. Когда я тебе говорил, что книжкины сказки надо записывать, ты вроде сомневался. А вот теперь смотри, если бы так вот сомневался еще кто-то, то письма тебе я не написал бы такого. А он не сомневался, так что теперь и я, и ты прочитать можем».
Мурашка перечитал эти строчки и снова ничего не понял: кто другой? Что прочитать? — и решил: ладно, поглядим, что там дальше. А дальше Зучок писал: «Я тут у бабушки нашел книжку, которая называется «Сказки старого кувшина». Ребята нашли волшебный кувшин, ну, вроде нашей книги, и он им рассказал кучу сказок. А они не поленились и записали. Вот одну из этих сказок я переписал и тебе посылаю. А почему — ты и сам догадаешься».
«И что это Зучок все вокруг да около, — поморщился Мурашка. — О чем я догадываться должен?» Но, перевернув листок и прочитав заглавие сказки, Мурашка сразу все — ну, если и не все, то почти все — понял. Потому что сказка называлась: «Кузя, который жил под стрехой». И, уже не отрываясь, Мурашка стал старательно разбирать каракули Зучка:
«Вначале кузнечик — это его, как вы догадались, звали Кузей, жил в траве. Днем он подремывал под листком, а вечером принимался пиликать веселые песенки на своей старенькой скрипке. Все было хорошо, пока однажды на него не напали какие-то существа с фонарями. Наверное, это были светлячки, но Кузя не знал, что их фонарики только светятся, и испугался, что они могут сжечь его любимую скрипку. Поэтому, сунув ее под мышку, он одним прыжком — раз! — и на самую высокую ветку куста, а оттуда на крышу. Так и спасся. Нашел себе удобную щелочку и снова стал распевать веселые песенки. А дом, на крыше которого поселился Кузя, оказывается, был гараж, где жили автомобили. Кузя играл и пел от души, и очень надеялся, что машины лучше оценят его пение, чем светлячки.
Вечером автомобили приезжали с работы, и Кузя развлекал их, усталых.
— Какой ты прекрасный скрипач! — как-то сказал голубой автобус.
— А ты почему не играешь? Ведь у тебя есть радио, — спросил его Кузя.
— Хозяин взял с собой ключ, а без ключа я не могу вспомнить ни одной песни.
— А я, — сказал с огорчением большой грузовик, — вообще песен петь не умею. А те, что слышу, сразу забываю...
Кузя пообещал, что будет им играть, сколько они захотят, лишь бы слушали. Но усталые машины быстро засыпали, и веселить было некого.
И тогда расстроенный Кузя решил уйти отсюда. И ушел. В поле. И там ему удалось встретить настоящего друга — родничок, который тоже любил петь больше всего на свете. И с той поры долгими ночами они переговаривались песнями, и обоим было радостно и весело.
Но вот в один прекрасный вечер у родника остановилась машина. Кузя подумал: а не из того ли она гаража, где он когда-то пел? И запрыгнул в кузов — проверить. Тем временем человек, вышедший из кабины, напился родниковой воды, и не успел Кузя опомниться, как машина умчала его далеко-далеко.
Кузя приехал в какой-то город, в котором машин было больше, чем травинок в поле. И с грустью подумал Кузя: кто же играет всем этим машинам, кто помогает им уснуть? Наверное, никто, потому и носятся они всю ночь по улицам. Надо бы вернуться в гараж, очень уж их жалко...
Так Кузя и сделал. Но в какой именно гараж он попал, неизвестно, потому что было темно. И то ли в легковую машину он сел, то ли в автобус, тоже неизвестно. Так что не спрашивайте, где сейчас живет Кузя. Но если вы очень хотите это непременно узнать, прислушайтесь к вечерней тишине — может, вам повезет, и вы услышите далекую скрипку. Это играет Кузя».
Дочитал Мурашка письмо, и стало ему грустно. Да и как не загрустить? Пусть ненадолго, пусть всего на месяц уехал Зучок — но уехал же! И сколько разного повидает... А Кузя — что и говорить о Кузе... Полмира объездил, с машинами знаком... А он, Мурашка, никакой машины и в глаза не видел, а что такое город, и знать не знает. Может, это лес такой, а может, и что-нибудь другое...
Мурашка взбежал на высокую былинку, уселся на верхнем листке, свесив ножки, и задумался над тем, как ему не повезло в жизни... И так сильно задумался, что очень удивился, когда былинка вдруг вздрогнула и качнулась, едва не сбросив его. Мурашка вцепился в листок и осмотрелся — по траве волнами пробегала дрожь, ветки кустов перепуганно шелестели, а высоко в небе покачивались кроны деревьев.
«Ветер, — понял Мурашка и собрался было сбежать вниз, но тут вдруг неожиданная мысль заставила его еще крепче уцепиться за листок: — А вдруг это Синий Ветер?!»
«Как быть? — лихорадочно размышлял Мурашка, — спросить или не спросить?» — но тут качнулась ветка ближнего куста, и он решился:
— Ветер, а ветер!
В ветвях удивленно прошелестело:
— Чего тебе, козявка?
Мурашка не обиделся, не до того было, и торопливо спросил:
— Ты — Синий Ветер?
— Э, — прошелестело в листве, — Синий Ветер далеко... А зачем он тебе?
И Мурашка, у которого на душе стало еще горше, рассказал ветру о своем житье-бытье, и о том, что Зучок уехал, и Кузя где-то далеко, и что сам он на свете ничего такого не видал и даже в городе не бывал...
— Синий Ветер далеко, — снова качнулись ветки, — на морях-океанах волнами играет, паруса надувает, тучи гоняет... Далеко Синий Ветер... Ну, а город... В город я могу тебя подбросить.
— Как — подбросить? — удивился Мурашка.
— А вот так! — ближняя ветка резко согнулась и, распрямляясь, просвистела у самого уха. А Мурашку вдруг сорвало с былинки, взметнуло вверх, закрутило, зашвыряло из стороны в сторону так, что через мгновение он не понимал, где право, где лево, где верх, где низ. Спроси кто-нибудь Мурашку, сколько это продолжалось, он бы не сумел ответить — может, долго, а может, только казалось, что долго. Когда так крутит-вертит, что света белого не видишь, где уж тут на часы смотреть, даже будь они у Мурашки.
— Ну, козявка, будь здоров, мне дальше надо... — как сквозь сон донеслось до Мурашки, и только тогда он почувствовал, что стоит наконец на собственных ногах. Перед глазами еще вертелись круги, Мурашку слегка пошатывало, но вскоре он совсем пришел в себя и принялся осматриваться, пытаясь понять, куда это затащил его шальной незнакомый ветер.
Сидя на месте, немного увидишь, это Мурашка знал и раньше, так что и теперь недолго раздумывал, решая, что делать. Первым долгом осмотрел окрестности, если и не в два счета, то все-таки довольно быстро. И довольно быстро сообразил: ветер занес его на крышу дома, да такого огромного, что Мурашка и слыхом не слыхал о таких, — четыре дома один на другом! Слово «этаж» Мурашка не знал и, конечно, ничего удивительного нет в том, что он решил, будто четырехэтажный дом — это четыре дома, поставленных один на другой.
