Винни-Пух - Милн Александр (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Это не то, что едят. Это значит, что тебя зовут на Пиргорой. Приглашают. На завтра.
Иа-Иа медленно покачал головой.
— Ты хочешь сказать — Пятачка. Этого малыша с нервными ушками. Это Пятачок. Я ему передам.
— Да нет же, нет, — сказала Сова, всё же не давая сбить себя с толку. — Это ты!
— Ты уверена?
— Совершенно, совершенно уверена! Кристофер Робин сказал: «Пригласи Всех-Всех-Всех!»
— Всех-Всех-Всех, кроме Иа?
— Всех-Всех-Всех, — повторила Сова с досадой.
— Хм, — сказал Иа-Иа. — Несомненно, тут ошибка, но я всё-таки приду. Только не вините меня, если будет дождь.
Но дождя не было. Кристофер Робин устроил из дощечек длинный стол под деревом. На одном Председательском месте — в конце стола — сидел Кристофер Робин, а на другом Председательском месте — в другом конце стола — сидел сам Винни-Пух, а на остальных местах, между ними, расположились Гости — с одной стороны Сова, Иа-Иа и Пятачок, а напротив — Кролик, Крошка Ру и Кенга. А кругом, прямо на траве, разместились Родственники и Знакомые Кролика, всех сортов и размеров (начиная с тех, на которых вы нечаянно наступаете, и кончая теми, которые иногда нечаянно залетают вам в глаз), и терпеливо ждали, что кто-нибудь из Гостей заговорит с ними, или что-нибудь уронит, или хотя бы спросит у них, который час.
Крошка Ру попал на Пиргорой впервые в жизни, и он, понятно, был ужасно взволнован. Как только все сели за стол, он заговорил и никак не мог угомониться.
— Привет, Пух! — пискнул он первым делом.
— Привет, Ру! — ответил Пух.
Крошка Ру попрыгал на своём стульчике и снова начал.
— Привет, Пятачок! — пискнул он ещё громче. Пятачок в ответ только помахал ему лапкой, так как рот у него был слишком занят.
— Привет, Иа-Иа, — сказал Крошка Ру. Иа-Иа печально посмотрел на него.
— Скоро пойдёт дождь, вот увидишь, — сказал он.
— Привет, Сова!
Сова ласково ответила ему: «Привет, малыш!» — и продолжала рассказывать Кристоферу Робину о несчастном случае, который чуть не произошёл с одним её другом (о котором Кристофер Робин и не слыхивал), и Кенга сказала Ру:
— Сначала выпей молочко, дорогой, а потом говори.
И понятно, Крошка Ру, который как раз пил молоко, попытался сказать, что он может делать и то и другое одновременно… так что его пришлось похлопать по спинке, а потом довольно долго просушивать.
Когда Все-Все-Все славно угостились (и почти закончили), Кристофер Робин постучал ложкой по столу; разговоры сразу прекратились и все затихли, за исключением Крошки Ру, который только что справился с приступом икоты и теперь старался сделать вид, что это совсем не он, а кто-то из Родственников и Знакомых Кролика.
— Этот Пиргорой, — сказал Кристофер Робин, — Пиргорой в честь того, кто что-то сделал, и мы все знаем, кто этот Кто-то, и это — его Пиргорой, в честь того, что он сделал, и у меня есть для него подарок — вот он.
Тут он пошарил вокруг и шёпотом спросил:
— Где же он?
А пока он осматривался в поисках, Иа-Иа внушительно прокашлялся и заговорил.
— Друзья, — начал он, — друзья мои… включая прочих! Для меня большая радость — во всяком случае, до настоящей минуты было большой радостью — видеть вас на моём Пиргорое. То, что я совершил, — просто пустяк. Каждый из вас — конечно, за исключением Кролика, Совы и Кенги — на моём месте сделал бы то же самое. Ах, да и кроме Пуха. К Пятачку и Крошке Ру мои замечания, естественно, не относятся — оба они слишком малы. Словом, любой из присутствующих мог бы так поступить. Чисто случайно героем оказался я. Думаю, нет нужды упоминать о том, что я поступил так не ради того, что Кристофер Робин сейчас ищет…
Тут Иа-Иа поднёс ко рту переднюю ногу и страшным шёпотом произнёс:
— Посмотри под столом! — и продолжал: — Нет. Я совершил то, что совершил, исключительно из чувства долга, то есть поступил так, как обязан, мне кажется, поступать любой из нас, без всяких исключений, — делать всё, что в наших силах, чтобы помочь… И мне кажется, что все мы…
— И-ик! — громко, хотя и нечаянно, сказал Крошка Ру.
— Дорогой мой! — укоризненно сказала Кенга.
— Разве это я? — с искренним удивлением спросил Ру.
— О чём это Иа говорит? — шепнул Пятачок Пуху.
— Я не знаю, — ответил Пух не очень весело.
— Я думал, это твой Пиргорой.
— И я так сначала думал. Но теперь я уж перестал.
— Пусть бы лучше праздник был в твою честь, — сказал Пятачок.
— И я не против, — сказал Пух.
— И-ик! — снова сказал Крошка Ру.
— И — МНЕ — КАЖЕТСЯ, — произнёс Иа-Иа громко и строго, — мне кажется, как я говорил, пока мне не помешали разные бессмысленные звуки, мне кажется, что…
— Вот они! Нашёл! — радостно крикнул Кристофер Робин. — Передайте, пожалуйста, Винни-Пуху. Это для Пуха.
— Для Пуха? — сказал Иа-Иа.
— Конечно. Для самого лучшего медвежонка на свете!
— Я должен был это предвидеть, — сказал Иа-Иа. — Что ж, жаловаться не приходится. У меня есть друзья. Кто-то заговорил со мной не далее, как вчера. А на прошлой неделе — или это было на позапрошлой? — Кролик сбил меня с ног и почти извинился. Общество, общество. Постоянно что-то происходит.
Но никто его не слушал. Все столпились вокруг Винни-Пуха, крича наперебой: «Разворачивай, Пух!», «Открывай скорей!», «А я знаю, что там есть!», «Ничего ты не знаешь!» — и делая другие полезные замечания.
И, наконец, Пух развернул Подарок — а он был большой и тщательно упакованный — и хотя Пух очень спешил, он всё-таки не разрезал, а развязал ленточку — ведь она всегда может вдруг понадобиться. И тут Все-Все-Все так и ахнули. А сам Пух чуть не упал — так он обрадовался.
Потому что это оказалась красивая, большая Специальная Коробка с чудеснейшим набором карандашей!
Там были карандаши, помеченные «В» — в честь Винни-Пуха, и карандаши, помеченные «НВ» — в честь Неустрашимого Винни, и ещё карандаши, помеченные «ВВ» — в честь… в честь Выручательного Винни, потому что ведь это он выручил Пятачка; и ещё там была Машинка для точки карандашей, и Красная Резинка, которая очень хорошо стирает всё, что вы написали неправильно, и потом Линейка, и Синие Карандаши, и Красные Карандаши, и даже Зелёные, и Красно-Синие, совсем как у взрослых.
И всё это было для Пуха!
— Ох, — сказал Пух.
— Ой, Пух! — сказали Все-Все-Все, за исключением Иа-Иа.
— Спасибо! — еле-еле выговорил Пух. А Иа-Иа бормотал себе под нос:
— Подумаешь, карандаши или как их там… Писалки! Большое дело! Кому они нужны! Чепуха!
Потом, когда все уже сказали Кристоферу Робину «До свиданья» и «Спасибо», Пух и Пятачок вдвоём возвращались домой. Вечер был совсем золотой, и друзья долго молчали.
— Пух! Когда ты просыпаешься утром, — сказал, наконец, Пятачок, — что ты говоришь сам себе первым делом?
— Что у нас на завтрак? — сказал Пух. — А ты, Пятачок, что говоришь?
— Я говорю: «Интересно, что сегодня случится интересное?» — сказал Пятачок.
Пух задумчиво кивнул.
— Это то же самое, — сказал он.
— И что же случилось? — спросил Кристофер Робин.
— Когда?
— Завтра утром.
— Я не знаю — сказал Папа.
— А ты можешь подумать и когда-нибудь потом рассказать нам с Пухом?
— Если вам очень-очень захочется.
— Пуху очень-очень хочется, — сказал Кристофер Робин.
Он глубоко вздохнул, подхватил своего медвежонка за ногу и направился к двери, волоча Винни-Пуха за собой.
На пороге он обернулся и сказал:
