Сказки среди бела дня - Ягдфельд Григорий Борисович (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Когда Митя вышел на крыльцо, ему показалось, что бабы, стоявшие кучкой, быстро разбежались.
«Это только кажется…» — подумал он и храбро пошёл к ним.
Бабы были неподвижны. Они глядели на него, выпучив тусклые глаза из картофелин.
Митя обошёл вокруг, заглядывая каждой в лицо. Наконец, весело насвистывая, он уже взялся рукой за морковный нос, как вдруг…
— Распишись… — негромко сказала баба. Митя отдёрнул руку, будто его ужалили. А баба (это была Бумажная душа) протянула Мите какую-то бумажку, с печатью.
ПРИКАЗ № 13/13.
Ученику 3-го класса неполной средней школы деревни Неверково Конькову Дмитрию Фёдоровичу.
Получением сего незамедлительно доставить девочку Лёлю.
За уклонение от выполнения настоящего приказа…
Не дочитав, Митя рванулся и со всех ног кинулся в школу. У двери он на мгновение остановился, взглянул на бумагу: она не растаяла. Тогда Митя ворвался с радостным криком:
— А вы говорите нет!.. Нате!.. Читайте!.. Приказ тринадцать-тринадцать!..
Дядя Вася посмотрел на него с потолка. Ребята с игрушками в руках окружили его. Лёля задумчиво глядела на Митю, склонив голову набок. Митя разжал руку: никакого приказа не было! В пальцах была тоненькая прозрачная пластинка льда; она таяла и становилась всё меньше и меньше.
Митя заплакал и пошёл на улицу.
7
Две снежные бабы издевались над третьей.
— Распишись! — передразнивали они. — Подействовала твоя волшебная бумага!.. Расписался!..
Бумажная душа оправдывалась:
— Просто он маленький. Был бы большой — бумага подействовала бы!
— Вот что, подружки, — сказала Чёрная душа. — Теперь мой черёд. Я пойду за девчонкой.
И она пошла к школе, оставляя на снегу чёрные следы с подтёками.
Митя сидел на крыльце свесив голову. В школе звенели весёлые голоса, смех. И чем веселее были голоса, тем печальнее делался мальчик.
— Митя, — совсем тихо позвал кто-то.
Мальчик поднял голову: перед ним опять стояла снежная баба.
— Чего вы хотите от меня? — угрюмо спросил мальчик.
— Не бойся меня, — сказала Чёрная душа. — Я тебе друг. Эти подлые души, — тут она показала на двух неподвижных баб, которые виднелись поодаль, — хотят утащить Лёлю и остановить её сердце.
Митя смотрел на неё исподлобья.
— Можешь мне не верить, — баба вздохнула. — Но, если мы сейчас же не спрячем Лёлю, будет беда.
— Беда?!
— Я только что была в сельсовете… — Чёрная душа оглянулась и перешла на пронзительный шёпот. — Этот мерзкий старикан Старый год уговорил председателя. Сейчас они придут за Лёлей с милицией!
— А ты не обманываешь? — спросил Митя.
— Погляди мне в глаза, — торжественно сказала баба. — Разве похоже, что я лгу?
Митя поглядел в картофельные глаза Чёрной души. Трудно было сказать, лгут они или нет, потому что в них не было никакого выражения.
— Что же делать? — доверчиво спросил Митя.
— Спрятать девочку.
— Где?
— Лучше всего у тебя.
— Хорошо, — сказал Митя. — Я спрячу её на сеновале.
Чёрная душа захныкала.
— Что с тобой? — спросил Митя.
— Старый год убьёт меня за то, что я тебе всё рассказала.
— Как тебе помочь? — самоотверженно спросил мальчик.
— Спрячь и меня вместе с Лёлей.
— Ладно! Постой здесь, а я побегу за Лёлей.
Когда Митя вбежал в школьный зал, ёлка уже стояла украшенная, а дядя Вася слез со стремянки и вставил вилку в штепсель. Ёлка вспыхнула разноцветными огнями. Все игрушки засверкали, загорелся серебряный дождь, и от орехов начали бить маленькие золотые молнии.
Лёля зажмурилась, потом открыла глаза и сказала:
— Ах!
Вот почему она не заметила, что Митя дёргал её за рукав.
— Ну всё, — сказал дядя Вася и выдернул вилку. Елка погасла. Теперь она казалась совсем другой в неярком зимнем свете.
— Почему погасили? — разочарованно спросила Лёля.
— Мы зажжём её на Новый год, — сказал дядя Вася.
— А когда это?
— Как когда? — мягко сказал дядя Вася. — Сегодня ночью. Когда пробьёт двенадцать часов. Разве ты никогда не встречала Новый год?
— Нет, — грустно сказала Лёля.
— Ребята! — крикнул Сашка Тимошкин. — Кому сдавать БГТО — на каток!
— На каток! — закричали ребята, и сразу началась весёлая сумятица. Все стали одеваться, толкаясь и хватая коньки.
— Э-эй! — крикнул дядя Вася. — А кто убирать будет?!
На столах, на полу валялись обрывки золотой и серебряной бумаги, ножницы, краски, кисточки.
Ребята неохотно стали стаскивать с себя шубы. Митя прошептал Лёле:
— Бежим… Надо спасаться… Старый год…
Посмотрев на него широко открытыми глазами, Лёля послушно накинула белую шубку.
— Лёля, ты куда? — крикнула Зоя, девочка с золотым носом.
— Мы сейчас! — и Митя вытащил Лёлю за руку из школы.
За углом, где снег был усеян следами вороньих лапок, их ждала Чёрная душа.
— Познакомься с этой тётей, — сказал Митя,
— Лёля, — вежливо сказала девочка.
— Варвара Петровна, — небрежно сказала баба и взяла Лёлю за руку. — Скорей!
Тут мы должны сказать, что Чёрную душу вовсе не звали Варварой Петровной. Это она соврала, сама не зная зачем… Просто привыкла врать.
Митя осторожно ввёл Лёлю и Чёрную душу во двор; они прошли мимо дров, занесённых снегом, мимо тёплого коровника, к лесенке, прислонённой к сеновалу.
— Осторожней, — сказал Митя. — Третья ступенька ломаная.
Держась за перекладины лестницы, снежная баба и Лёля поднялись и скрылись на сеновале.
Митя вытащил из-за шиворота соломинку, которая колола ему шею, крикнул наверх:
— Я посторожу! Я, как они пройдут, свистну! — И, выбежав на улицу, встал на углу, перескакивая с ноги на ногу и потирая уши. На его правой ноге замёрз большой палец. Митя изо всех сил им шевелил.
Из школы высыпала ватага школьников. С шумом, со смехом, размахивая коньками, ребята побежали на каток.
Сзади шагал дядя Вася.
— Ты что стоишь? Где Лёля? — крикнула Мите Зоя.
Нос её уже не был золотым, остались только веснушки, будто нестёртые кусочки золота.
— Сейчас мы придём! — крикнул Митя.
И ребята умчались.
Митя шагал вперёд и назад и тёр уши. Улица была пустынной, дым медленно поднимался из труб. Митя грел нос, оттопыривая нижнюю губу и дуя наверх. Тёплый воздух замерзал на ресницах, делая их белыми, а нос красным. А когда и нос начал белеть, Митя пробормотал: «Побегу в сельсовет…» — и побежал.
8
В сельсовете печка смотрела сквозь чугунную дверцу четырьмя сверкающими глазами и гудела. Кончали годовой отчёт.
— Одна тысяча триста два, — бубнил бухгалтер; он вёл пальцем по приходо-расходной книге, — помножить на одну тысячу пять…
В комнате пахло пригоревшим железом. Девушка-счетовод Трещала на арифмометре, как будто молола в кофейной мельнице серебряные монеты, и время от времени озабоченно поглядывала на свои ногти, покрытые к празднику малиновым лаком.
А председатель сельсовета дядя Андрей сидел в шапке и жалобно говорил:
— Каждый год берём обязательство кончить годовой отчёт к двадцать пятому декабря и каждый год опаздываем на встречу…
На стульях висела авоська с бутылками и свёртками; это ещё больше бередило душу председателя.
Со скрипом отворилась дверь, раздался тоненький голос Мити:
— Дядя Андрей!
— Не мешай! — зашикали на него хором сотрудники.
Оглядев комнату, Митя в отчаянии закричал:
