Легенда о Льюке - Джейкс Брайан (лучшие книги онлайн txt) 📗
Глядя на беззаботных весельчаков, никому и в голову не пришло бы, что совсем недавно эти звери дрались не на жизнь, а на смерть, чтобы спасти себя, да и Тримп тоже. И когда глаза ежихи стали слипаться, она не сопротивлялась и спокойно уснула, положив голову на сухой мох. Кто бы не чувствовал себя в безопасности в компании таких храбрецов! Мир и спокойствие опустились на маленький островок. Все вокруг уснуло до рассвета.
Новый день начался, светлый и чудесный, с теплым летним восточным ветром. Фурмо Лог-а-Лог запрыгнул на плот, помочил лапу в воде и поднял ее кверху, чтобы определить направление ветра:
— Ставьте парус, друзья, и спускайте весла. Плывем к морю!
Набирая скорость, плот поскрипывал всеми своими бревнышками. С пушистым хвостом, развевающимся выше головы, Чаггер висел на руле головной лодки и радостно выкрикивал:
— Ур-ра-а! Плывем к морю!
Динни слегка нервничал и сжимал в лапах трос. Ему не очень-то по душе была эта сумасшедшая гонка:
— Гурр, господин Лог, а не слишком ли быстро мы плывем? Юрр!
Фурмо засмеялся и даже исполнил короткий энергичный танец на краешке плота:
— «Быстро», мой толстый друг? Ты говоришь, «быстро»? Видишь, вон там, чуть подальше, берег становится ниже? Вот доплывем туда — тогда узнаешь, что такое «быстро»!
Крот плотно зажмурил глаза и еще крепче вцепился в натянутый трос, а Фурмо еще шаловливо подергал его, как струну. Тримп и Фолгрим сняли Чаггера и обвязали его веревкой вокруг пояса, и очень вовремя. Плот вдруг сильно тряхнуло: он вошел в каньон между бурыми скалами. Все вскрикнули, и каждый ухватился кто за что смог. Чаггер свалился со своего шаткого насеста в воду. Тримп ахнула, но Фолгрим крепко держал веревку, обвязанную вокруг живота бельчонка, и тут же вытянул его обратно:
— Поднимайся, негодник! Эй, Гонфф, посмотри, кого я поймал! Рыба-Чагг! Никогда не видал рыб с такими пушистыми хвостами!
Отряхнувшись, взъерошенный Чаггер горделиво выпрямился:
— Никакая я не рыба! Я белка!
Вода в ручье бурлила и пенилась, просвет между скалами сужался, а чуть дальше берег резко обрывался вниз. Фурмо приказал спустить парус. Землеройки заняли свои места в шлюпках на веслах и искусно поддерживали всю флотилию посередине ручья. Скоро всех окатило водой, как из душа, и спутники перестали слышать друг друга из-за громового рева. Лог-а-Лог и Мартин галанили плот длинными шестами. Мартин заметил, что их капитан что-то больше не поет и не танцует. Он сделался мрачен и сосредоточился на том, чтобы не потерять управление плотом и шлюпками.
Вот теперь плот начал раскачиваться по-настоящему: из стороны в сторону, вверх-вниз, иногда довольно высоко выпрыгивая из воды, а потом с громким всплеском падая обратно. Дважды коварное течение разворачивало плот задом наперед, и Мартин с Фурмо изо всех сил работали шестами, чтобы развернуть его обратно. Тримп поняла, что дело плохо, когда Гонфф велел ей и Чаггеру лечь ничком и покрепче уцепиться за что-нибудь. Ежиха ухватилась за виноградные лозы, которыми были связаны бревна, а задними лапами крепко обхватила малыша. Подняв на секунду голову, Тримп взглянула вперед и потеряла дар речи.
Радуга перекинула свой цветной мост с берега на берег. Она сияла сквозь туманную завесу из мельчайших капелек воды. Вот они миновали и радугу. А дальше… А дальше не было ничего!..
Мартин услышал свой собственный изумленный возглас, его шест ткнулся в край скалы, откуда низвергался водопад. Плот и лодки полетели в никуда. Неожиданно воцарившуюся тишину прорезал крик Фурмо:
— Держи-и-ись!
А потом их накрыл громоподобный рев низвергавшейся воды, и они падали, падали и падали, и впереди них был морской берег и само море, а сзади страшная водяная стена. Судорожно вцепившись кто во что мог, не дыша от ужаса, они проваливались ниже и ниже, и плот кренился и кренился вперед, и все это длилось целую вечность. Ниже, ниже, ниже… У-у-ух!
Плот шумно шлепнулся в озерцо, в которое низвергался водопад. По инерции плот продолжал движение и ушел довольно глубоко под воду, а на поверхность всплыли уже отдельные бревна.
Тримп почувствовала, что во рту у нее вода. Она открыла глаза. Вокруг было холодно, тихо и как-то туманно. Еще не совсем придя в себя, она огляделась. Где-то там, высоко над поверхностью озера, покачивалось небо с пухлыми белыми облаками. Тримп почувствовала прикосновение слабенькой лапки Чаггера. Ее охватила паника. Они с Чаггером оказались в ловушке: их придавило бревно от плота, защемленное скалами под водой. Лапка бельчонка уже стала совсем вялой. Тримп ужаснулась. Она вдруг осознала, что ее жизни и жизни Чаггера сейчас придет конец, что они погибнут здесь, под водой. Она видела пузырьки, которые шли у нее изо рта. Внезапно, на секунду забыв, что и она в таком же положении, Тримп почувствовала, как ее захлестнула волна жалости к Чаггеру. Бельчонок ведь еще так мал! Какой трагический конец и какая короткая жизнь! Она крепче сжала его лапку — пусть по крайней мере чувствует, что он не один. Тримп уже почти потеряла сознание, когда появился Фолгрим.
Втиснувшись между скалами, он использовал свое тело как живой рычаг: уперся всеми четырьмя лапами, широким лбом и мощным хвостом. На шее у него вздулись вены. Шрамы на лбу Фолгрима от натуги набухли синими толстыми веревками. Наконец послышался какой-то хруст, потом — скрежет, а затем странный звук, напоминающий щелчок. Бревно всплыло, освобожденное от сжимавших его скал, раздвинутых неимоверным усилием Фолгрима. Фолгрим тотчас схватил Чаггера за хвост, а Тримп за лапу. Он с силой оттолкнулся от песчаного дна задними лапами и хвостом. Все трое выскочили на поверхность. Их тут же подхватили лапы друзей и отбуксировали к берегу.
Мартин быстро оглядел всех присутствовавших.
— Динни! Где Динни?
Не успел он это выговорить, как Фолгрим снова нырнул в воду и стрелой помчался вниз. Белый песок, осколки ракушек, обломки скал — все это придавало дну жемчужно-серый цвет. Фолгрим подплыл к перевернутой шлюпке и быстро сделал под нее подкоп. Голова выдры проникла в пузырь воздуха, сохранившийся под перевернутой лодкой, впустив туда воду. Фолгрим нос к носу столкнулся с Динни. Мордочка крота слегка дернулась, и он вежливо произнес:
