Чернильная кровь - Функе Корнелия (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Синие феи
По ним тосковал Сажерук все годы, которые ему пришлось провести в нашем мире.
Огненные эльфы
Делают мед, с помощью которого можно выучиться языку огня.
Белые Женщины
Служительницы смерти.
Перепел
Легендарный разбойник, придуманный Фенолио, который наподобие Робин Гуда досаждает власть имущим и помогает простому народу.
Минерва
Квартирная хозяйка Фенолио.
Деспина
Дочь Минервы.
Иво
Сын Минервы.
Розенкварц
Стеклянный человечек и терпеливый помощник Фенолио.
Жирный Герцог
Владыка замка и города Омбры. После гибели сына получил прозвище Герцог Вздохов.
Козимо
По прозвищу Прекрасный, погибший сын Жирного Герцога.
Виоланта
По прозвищу Уродина. Дочь Змееглава и вдова Козимо Прекрасного.
Якопо
Сын Козимо и Виоланты.
Бальбулус
Миниатюрист. Виоланта привезла его в Омбру в качестве «приданого».
Брианна
Служанка Виоланты. Дочь Сажерука и Роксаны.
Роксана
Жена Сажерука. Красавица, бывшая комедиантка, оставившая кочевую жизнь. Выращивает целебные травы.
Йехан
Сын Роксаны от второго, ныне покойного, мужа.
Пролаза
Еще одна куница с рожками.
Двупалый
Комедиант, искусный флейтист, хотя на одной руке у него всего два пальца.
Бенедикта
Почти слепая комедиантка.
Крапива
Искусная целительница.
Хозяин
Известен плохой стряпней и тем, что шпионит на Змееглава.
Кикимора
Целительница.
Мельник
Сменивший того мельника, который был противником Змееглава.
Сын мельника
Бледный от страха. Интересно почему?
Хитромысл
Цирюльник. Заботился о Сажеруке, когда тот был еще ребенком.
Белла
Старая лекарка; знает Сажерука почти так же давно, как и Хитромысл.
Карла
Девушка, прислуживающая в богадельне.
Змееглав
По прозвищу Серебряный Герцог. Самый жестокий правитель во всем Чернильном мире.
Пятая жена Змееглава
Уже родила Змееглаву двух дочерей. Снова беременна. На этот раз Змееглав надеется на сына.
Мясник
Один из молодчиков Каприкорна. Теперь работает на Змееглава.
Свистун
По прозвищу Среброносый. Бывший шпильман Каприкорна. Теперь поет свои мрачные песни для Змееглава.
Огненный Лис
Преемник Каприкорна, ставший герольдом у Змееглава.
Таддео
Библиотекарь Дворца Ночи.
Хват
Разбойник, приверженец Черного Принца.
1
СЛОВА, СКРОЕННЫЕ ПО МЕРКЕ
Уже смеркалось, а Орфея все не было.
У Фарида лихорадочно билось сердце, как всегда, когда день, уходя, оставлял его наедине с темнотой. Черт бы побрал Сырную Голову! Где его только носит? Птичий гомон в кронах деревьев уже смолк, словно придушенный подступающей темнотой, а ближние горы окрасились черным, будто солнце, садясь, опалило им макушки. Скоро весь мир станет черным, как вороново крыло, даже трава под босыми ногами Фарида, и тогда духи поднимут свой шепот. Лишь в одном месте Фарид чувствовал себя от них в безопасности: за спиной у Сажерука, так близко, чтобы ощущать тепло его тела. Сажерук темноты не боялся, он даже любил ее.
— Ты что, опять их слышишь? — спрашивал он, когда Фарид прижимался к нему. — Сколько раз тебе говорить? В этом мире нет духов. Это одно из немногих его преимуществ.
Сажерук стоял, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на поднимающуюся вверх по склону пустынную дорогу. Выше фонарь светил на растрескавшийся асфальт, там, где к подножию темных гор лепились дома — десяток, не больше, — тесно прижавшись друг к другу, как будто и они боялись ночи не меньше, чем Фарид. Сырная Голова жил в первом доме по дороге. В окне горел свет. Сажерук уже больше часа неотрывно смотрел на этот огонек. Фарид пытался стоять так же неподвижно, но руки и ноги просто отказывались ему повиноваться.
— Пойду посмотрю, куда он запропастился, — сказал Фарид.
— Никуда ты не пойдешь.
Лицо Сажерука было бесстрастным, как всегда, но его выдавал голос. В нем Фариду послышалось нетерпение… и надежда, ни за что не желавшая умирать, хотя уже столько раз обманывалась.
— Ты уверен, что он сказал «в пятницу»?
— Да! Сегодня ведь пятница, верно?
Сажерук молча кивнул и откинул с лица длинные волосы. Фарид тоже пытался отрастить волосы до плеч, но они так упрямо курчавились и лезли во все стороны, что в конце концов он просто отрезал торчавшие пряди ножом.
— Он сказал: «В пятницу, ниже деревни, в четыре часа», а его пес в это время рычал на меня так, будто больше всего на свете ему хочется закусить свеженьким смуглым мальчиком!
Ветер забирался под тонкий свитер Фарида, и мальчик зябко потирал руки. Костер, горячий, потрескивающий, — вот чего ему сейчас не хватает, но при таком ветре Сажерук не позволит зажечь даже спичку. Четыре часа… Фарид тихо чертыхнулся и поглядел на небо. Он и без часов знал, что сейчас намного позже.
— Я тебе говорю, он нарочно заставляет нас ждать, этот надутый дурак!
Тонкие губы Сажерука скривились в улыбку. В последнее время он все чаще улыбался словам Фарида. Может быть, поэтому он и обещал взять мальчика с собой, если Сырная Голова и вправду отправит его назад. Назад в его мир, созданный из бумаги, типографской краски и слов старика.
«Вот еще! — думал Фарид. — С чего бы этот Орфей сумел сделать то, что не удалось всем остальным? Столько людей пыталось… Заика, Златоглаз, Вороний Язык… обманщики, забиравшие наши деньги…»
Свет в окне Орфея погас. Сажерук резко выпрямился. Хлопнула дверь. В темноте послышались шаги, поспешные, неровные. И наконец в свете одинокого фонаря перед ними возник Орфей — Сырная Голова, как называл его про себя Фарид за бледную кожу и за то, что он потел на солнце, как кусок сыра. Тяжело дыша, он спускался по крутому склону, а рядом с ним бежал его адский пес, уродливый, как гиена. Увидев на обочине Сажерука, Орфей остановился и помахал ему, широко улыбаясь.
Фарид схватил Сажерука за локоть и шепнул:
— Ты только посмотри на эту глупую ухмылку! Лживая, как цыганское золото! Как ты можешь ему верить!
— Кто тебе сказал, что я ему верю? Что с тобой? Ты весь извертелся. Может быть, ты хочешь остаться здесь? Автомобили, движущиеся картинки, музыка из ящика, свет, разгоняющий ночь… — Сажерук поднялся на бортик, окаймлявший край дороги. — Тебе ведь все это нравится. Тебе будет скучно там, куда я хочу попасть.
О чем он говорит? Как будто не знает доподлинно, что у Фарида есть только одно желание: быть с ним. Мальчик хотел ответить что-то сердитое, но тут раздался треск, словно ветка хрустнула под сапогом. Фарид вздрогнул.
