Пять снежинок - Кузнецова Елена Владимировна (читаем книги .TXT) 📗
– Это они от радости, сынок, – объяснила ему мама. – Снежинкам нравится, что ты с ними играешь, вот они тебя и целуют в щёчки и носик.
– Но они же от этого тают и становятся капельками!
– Гусеницы тоже становятся бабочками.
– А! Понял, понял.
– Пошли уже на работу, вечером ещё поиграем.
– Мне тоже понравилось с вами играть, – сказал малыш, наклоняясь к земле. – Пока, пока. Ещё приду, – добавил он и, взяв маму за руку, отправился в сторону садика.
– Интересно, о чём она думает? – рассуждала Снежанка, летая вокруг женщины, ведущей в детский сад мальчика. – Какая невзрослая реакция на первый снег! Но, как приятно!
Снежанка приземлилась женщине спереди на курточку, надеясь узнать о ней как можно больше. Вместе они прошли бульвар и восхитились красотой недавно совсем непривлекательных деревьев, полюбовались танцами снежинок в жёлтом свете фонарей, почему-то с беспокойством подумали о размере шубы, висящей в шкафу в аромате апельсиновых корок, и тут Снежанку подкинуло.
– Землетрясение, что ли? – удивилась она, и сразу получила ответ на свой вопрос.
– Ну что ты? Незачем так переживать сильно. Ты родишься – снег ещё будет. Мы успеем его с тобой рассмотреть поближе, – сказала женщина своему животу и Снежанка сразу поняла, как здорово ей повезло с выбранным объектом для наблюдения. В её распоряжении для проведения научных изысканий находился не один человек, а сразу два! – Прямо «эскимо в шоколаде», – радостно подумала она и добавила вниз:
– Привет! Как ты там? Плаваешь?
Снежанку опять подкинуло.
– Поздоровались со мной, – восхищённо подумала она. – Как же это занимательно – плыть в потоке людей, с нахмуренными лицами спешащих на работу и осознавать, что ты-то идёшь с улыбающимся человеком и даже не с одним! Как это важно найти правильного человека! – подумала она, и женщина, наверное, восхищённая Снежанкиным одобрением, погладила её и того, кто здоровался со снежинкой.
На балкон второго этажа, прямо под опустевшие ветки карагача, непонятно каким чудом выбежал кот и затаился. Подождав, пока затихнет шум в покинутой им квартире, кот взобрался на покрытую благородной патиной балконную тумбочку и, потоптавшись, уселся. Морда его выражала серьёзность и задумчивость. Серьёзность была отражением гордости за себя и свою ловкость в проникновении на балкон, а задумчивость появилась после того, как он услышал щелчок закрываемой входной двери.
Большой любитель животных – Снежок, увидел кота издалека.
– Смотрите! Снежный кот! – обратился он к оставшимся приятелям – умному всезнайке Снежику и задумчивой Снежуле.
– Он не снежный, – возразил Снежик. – Он просто белого цвета. Да и то не совсем – вот, на ушах потемнения и на хвосте. Похоже, он сибмамской, нет, стамеской, нет, суматранской… Да что ты будешь делать! – нахмурился он. – Никак не могу вспомнить!
– Сиамской породы! – вставил Снежок. – Эх ты! Суматранский тигр. Читать надо больше о животных! Ну, я полетел к нему. Пока, ребята, – добавил он и устремился в сторону балкона.
– Лети, лети. Охотник за крокодилами, – проворчал Снежик.
Снежок приземлился коту на голову прямо между ушей. Сосредоточенно они вместе смотрели на толстеющие снегом ветки карагача, заинтересованно на пролетающих мимо синичек, равнодушно на проходящих внизу людей. В голове у обоих были одни и те же мысли:
1. Как долго могут находиться коты на балконе в условиях падающего первого снега?
2. Как долго коты могут сидеть на балконе без еды?
3. Допускается ли котам писать на балконе в условиях недоступности лотка?
и, наконец, 4. Может ли кот допрыгнуть до кухонной форточки и прогрызть сетку?…
Из подъезда, натянув поглубже кепку, вышел мужчина. Он посмотрел на небо, скептически на зонт в руке и свои осенние ботинки, нахмурился, подумал о несовершенстве мира и «прогноза погоды на завтрашний день» и выдвинулся в сторону автобусной остановки.
– Вот он – образчик человека, размышляющего о смысле жизни и устройстве мира в глобальном масштабе, – восхитился умный Снежик и приземлился мужчине на кепку. Всю дорогу до остановки они сосредоточенно думали о последствиях финансового кризиса для мировой экономики, о «глобальном потеплении», выражающемся, почему-то, в раннем «глобальном похолодании», о ценах на бензин и самолётное топливо, и о роли отца в современном эмансипированном мире, заботливо отгоняя от себя даже намёки мыслей о ремонте в отдельно взятой восьмиметровой спальне и текущем кране с горячей водой.
Оставшись одна, Снежуля долго размышляла о том, куда направить свой полёт. В мире уже стало светать. Обрадованные солнышком воробьи начали подавать свои первые чирИки. Недалеко от дома с карагачем стоял старый заброшенный кинотеатр, некогда самый большой и популярный в городе. На облупившемся фасаде, как и прежде, висела сложная большая вывеска с названием.
– Си-би-рь, – прочитала Снежуля. – Вот я, значит, где. И вот почему тут так хорошо – прохладно.
В недрах вывески, в сложных переплетениях металлических конструкций жила большая община воробьёв. Место было выбрано очень удачно – на площади перед кинотеатром жители города традиционно кормили голубей, и, если быть попроворней, то всегда можно было ухватить у этих увальней с трясущимися при ходьбе головами кусочек бутерброда или пару семечек.
Воробьёв было очень много. Они громко галдели, чистили перышки и посматривали на проходящих по площади людей, выискивая глазами утренних бабушек с внуками и кульками с пшеном.
В отдалении от всей этой галдящей массы сидел совсем молодой воробьишка и смотрел вдаль.
Снежуля подлетела к нему и приземлилась в уголок вывески прямо в середину буквы «ь».
Помолчали.
– Холодно тебе? – спросила Снежуля. – Ты, наверное, никогда не видел раньше снега?
– Нет, никогда. Это так красиво. Но холодно. Брр! – отозвался воробьишка.
– А почему ты тут сидишь один?
– Я смотрю на снег. Как он красиво летит и блестит потом на земле. Меня никто из них – воробей кивнул в сторону галдящей толпы птиц – не понимает. Но ведь жизнь состоит не только из добывания семечек! Прыгая внизу по лужам за кусками бутербродов и семечек, пытаясь по толщине догнать пусть самого худого голубя можно пропустить всю эту красоту, – воробьишка кивнул на колыхающуюся снежную штору. – А ты надолго прилетела?
