Зима от начала до конца (сборник) - Белсвик Руне (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Во-первых, кто-то закричал «На помощь!». Во-вторых, Простодурсен споткнулся о лопату.
Крик о помощи прорезал воздух внезапно. Кричали с реки. Что там творится, Простодурсен не видел. Слышал он такой призыв тоже впервые. Голос как будто был немного похож на голос Октавы – дамы, жившей ниже по течению, но сходства было до того мало, что Простодурсен почти не сомневался: кричала не она.
Раз кто-то зовёт на помощь, значит, помощь ему нужна, решил Простодурсен и бегом припустил на выручку. Через канаву и прямиком по траве – это кратчайший путь к воде. Вот в траве его и подстерегла лопата.
Шмяк!
Простодурсен полетел носом вперёд и грохнулся в траву.
«Лопата, – подумал он, тормозя. – Лопату я нашёл».
Он вскочил и помчался дальше вниз, к реке.
В воде барахталась утка. Она пыталась плыть против течения, пыхтела и отдувалась.
– Помогите, – просипела она.
– Вы хотите, чтобы я вам помог? – уточнил Простодурсен.
– Что? – простонала утка.
– Какая помощь вам нужна? – спросил Простодурсен.
– Меня преследует хищная птица, огромная, страшная! Она хочет отнять у меня яйцо.
– Ни одной хищной птицы здесь нет.
– Можете помочь мне выбраться на берег?
– Подождите минуточку, я принесу свой инструмент.
Простодурсен помчался за лопатой. Как раз удобное приспособление для помощи уткам. Он опустил лопату в воду, подвёл под утку и вытащил её на берег.
Утка лежала в траве и тяжело дышала. Бедная. Видно, приплыла издалека. Но разве у птиц не кончился сезон кладки яиц? Уже осень на исходе, для птенцов поздновато.
– О, – стонала утка, – спасибо, что помогли. Никто, никто…
– Не стоит благодарностей, успокойтесь.
– О… – застонала она – и вдруг сомлела и завалилась на бок. Откуда-то из перьев выкатилось яйцо и покатилось по склону к реке.
Простодурсен молча наблюдал за ним и страшно злился. У него была гора планов на день, а теперь поперёк них разлеглась эта утка. А яйцо утки вообще катится вниз по склону к воде. Нет, вон запуталось в траве.
Яйцо оказалось голубым в мелкую чёрную крапочку. Красивое, ровно-округлое. Похожее на идеальный камешек для бульков. Простодурсен подошёл к яйцу и приложил к нему ухо. Внутри тишина. Простодурсен схватил яйцо и быстро сунул его под утку – а то ненароком забудешься да и булькнешь чужое яйцо в речку.
Подумав, он понял, что пойти к Ковригсену прямо сейчас у него не получится. Хоть хлебом по-прежнему пахло на всю округу, а живот урчал, требуя коврижку, Простодурсен решил не отлучаться от утки. Должна же она очнуться, чтобы он довёл свою помощь до конца.
Пока он так размышлял, на берег снова спустился Пронырсен. Можно подумать, он всё это время ждал в засаде за кустом.
– Уткой разжился, – заметил Пронырсен.
Он стоял на другом берегу и заявлял, что Простодурсен разжился уткой. Ну и словцо. Простодурсен даже не нашёлся что ответить.
Он вообще замечал, что на иные вопросы Пронырсена трудно дать ответ. Они какие-то скользкие. Уткой разжился, ну-ну, мы-то с тобой понимаем…
– Я видел, как ты огрел её лопатой.
– Что? – разинул рот Простодурсен.
– Мне ты сказки не рассказывай, – велел Пронырсен. – Я буду молчать как рыба. Но я уверен, что утка плыла ко мне.
– Я её не трогал, – сказал Простодурсен, – просто помог ей вылезти на берег.
– А чего она тогда не шевелится?
– Она устала. Она… плыла против течения.
– Ха-ха-ха! – захохотал Пронырсен. – Да ты прямо сказочник!
Он шагнул в кромку воды, нагнулся и сделал несколько больших глотков.
– Вкусная у тебя здесь вода, – заметил Пронырсен.
– Да. Я делаю на ней и пудинг, и соки.
– И швыряешь в неё камни.
– Бульки. От них отличный звук – «бульк».
– Хотя эта вода – моя.
Здравствуйте, приехали. Всё вдруг стало таким противным. Цвет травы и листьев и напев реки были как прежде приятны, но… вон лежит утка, а на том берегу торчит этот тип и говорит…
– Вода сначала протекла мимо меня.
– Да, но… – пролепетал Простодурсен.
– Просто отдай мне утку, и не будем углубляться в это, – велел Пронырсен.
– Утку? – удивился Простодурсен. – Она не моя, я просто помог ей выбраться на сушу.
– Оно и видно, ага, – хохотнул Пронырсен.
– Да правда же.
– Как было дело, видел только я, – заявил Пронырсен. – Или ты хочешь, чтобы мы пошли к Ковригсену и созвали собрание? И все придут полюбоваться на утку. А потом мы их спросим, чья она, на их взгляд.
Собрание? – подумал Простодурсен. Противное слово, в нём слышится «брань», и ещё «рана».
Он перевёл взгляд на утку. Полудохлая, если уже не дохлая. Неужели Ковригсен поверит, что это Простодурсен довёл её до такого? А Сдобсен? Что подумает этот крендель Сдобсен? А Октава? Это же и есть собрание? Все собираются, бранятся, рассматривают, нет ли на утке ран, и решают, кому они больше верят – Пронырсену или Простодурсену. И если все решат, что он укокошил утку своей лопатой, той самой, которую он только что снова нашёл…
– Ты долго думаешь, – сказал Пронырсен.
– Да, но… – пробормотал Простодурсен.
– Так и порешим, – подытожил Пронырсен. – Ты отдаёшь мне утку, и считаем, что ничего не было.
Простодурсен опять взглянул на утку. Теперь было видно, что она всё же дышит. Это прекрасно. Если б она ещё и очнулась, то могла бы сама рассказать, как было дело. Если б она сию секунду очнулась, то всё противное разом бы кончилось, и он пошёл бы себе спокойно за коврижкой с хрустящей корочкой.
– Кинь её мне сюда, – велел Пронырсен.
Ну вот чего она не просыпается? Лежит себе, пузыри пускает и хоть бы хны. Глупая утка!
Вдруг Простодурсена пронзила неприятная мысль: а зачем Пронырсену утка? Что он собирается с ней сделать? Когда он сказал «кинь её сюда», Простодурсен почувствовал, что дело пахнет гаденьким. Но спросил себя: Простодурсен, дорогой, зачем тебе снулая утка? Какое тебе вообще до неё дело? Ещё утром никакими утками здесь не пахло. И тебе, друг мой Простодурсен, жилось хорошо. Честно сказать, тебе жилось лучше, пока эта дурацкая утка не притащилась сюда и не улеглась спать на твоём пригорке. Если ты отдашь её Пронырсену, то утки здесь снова не будет. Да и Пронырсен уберётся восвояси. Всё станет как поутру. И ты тихо и спокойно пойдёшь за вкусной горячей коврижкой.
Так уговаривал себя Простодурсен. И рассуждения эти казались очень верными. Но что-то в них было не так. Потому что когда он тащил на лопате из воды красивую утку и её красивое яйцо, он вдруг почувствовал, что теперь ему будет невкусно есть коврижку в одиночку. И ему показалось даже, что ему в жизни всегда не хватало утки и утиного яйца. Хотя раньше он никогда об этом не думал. Я собирался спасти бедную утку, подумал Простодурсен, а теперь…
– Ага, – сказал Пронырсен. Он поднял утку за лапы, потом взял яйцо и рассмотрел его.
– А это мне не нужно, – заявил Пронырсен и швырнул яйцо назад через речку.
– Но оно уткино! – закричал Простодурсен. – Она приплыла сюда, чтобы…
– Три ха-ха! – прохохотал Пронырсен. – Это бред – откладывать яйца по осени, из таких яиц выводятся только бредни и бредятины. Замешай его в свой пудинг. А увидишь на реке ещё уток – не мешай им спокойно плыть ко мне.
Для чего Пронырсену утка? Как бы это узнать?
