Артур и Запретный город - Бессон Люк (серия книг TXT) 📗
— Мне бы хотелось завещать мое единственное сокровище, а именно вот эти часы, моему другу Мино, присутствующему в этом зале.
Маленький крот изумлен: почему все вдруг повернулись в его сторону, а главное, что хочет от него этот незнакомый мальчик?
Урдалак внимательно рассматривает маленькие часы, которые Артур протягивает ему прямо под нос.
Повелитель принюхивается: ловушкой здесь не пахнет.
— Согласен! — отвечает он.
Осматы аплодируют поистине безграничной милости своего повелителя.
Пока Урдалак упивается аплодисментами и лестью своих приближенных, Артур подбегает к Мино.
— Эти часы просил передать тебе твой отец! — шепчет он на ухо кротенку и надевает их ему на запястье. — Когда я отсюда выберусь, ты подашь мне сигнал, и я смогу найти сокровище. Я буду ждать твоего сигнала ровно в полдень! Ясно? — быстро говорит Артур.
Мино в растерянности.
— Но как я подам тебе сигнал?
— С помощью зеркал, Мино! Ты же умеешь ими управлять! — почти сердито говорит мальчик: Мино — его последняя надежда раздобыть сокровища, без его помощи он не сможет отыскать под землей дворец Ужасного У. — Ты все понял?
Мино растерянно кивает — скорее, чтобы сделать приятное Артуру, а вовсе не потому, что он все понял.
— Довольно болтать, моя снисходительность имеет свои пределы! Уберите их! — приказывает Урдалак.
Он сыт по горло комплиментами, которые расточают ему осматы. Время слов кончилось, пора действовать. Осматы оттаскивают Артура от кротенка и отводят к остальным. Затем всех пленников подводят к огромной трубе.
Мино смотрит, как уводят его нового приятеля и не знает, как ему поступить.
— Запомни! Ровно в полдень! — кричит Артур, положившись на сообразительность Мино.
Стража вталкивает пленников в люк и опускает за ними решетку. Теперь наши герои отрезаны о мира, и им ничего не остается, как идти вперед по трубе.
Канализационная труба может вывести их на свободу, но только в том случае, если по дну ее, как сейчас, будет струиться только тоненький ручеек. Если вода заполнит ее целиком, вряд ли они успеют дойти до конца. Тогда труба станет их могилой.
Мысль эта, одновременно посетившая всех пленников, прилива бодрости не вызывает: все выглядят несчастными и подавленными. Никто не рвется вперед. Да и к чему бежать? Чтобы отсрочить на несколько секунд свою кончину? Уж лучше сразу утонуть! Барахлюш в задумчивости барабанит по стенке трубы.
Эти звуки доносятся до Урдалака.
— Даю вам минуту форы, — громогласно произносит он, чтобы все его услышали. — Теперь вы сможете представить себе, что просто участвуете в соревнованиях!
Азартный игрок, он готов чуть-чуть изменить правила, чтобы игра стала острее.
Мракоса тоже охватил азарт.
— Принесите табло времени! — приказывает он.
Два осмата приносят огромное табло, в центре которого на гвозде наколота кипа сухих листьев.
На верхнем листе написано слово «шестьдесят».
Вцепившись в решетку, Селения с тревогой наблюдает за Урдалаком. Взор ее источает ненависть к Ужасному У, и она надеется, что хотя бы капелька этой ненависти, подобно капле яда, отравит его существование.
— Ты кончишь свои дни в аду! — сквозь зубы цедит она.
— Он уже в аду! — отвечает Артур, беря ее за руку. — Его жизни не позавидуешь! А теперь нам пора. Пошли!
— К чему торопиться? — возражает Селения, выдергивая руку. — Чтобы умереть на минуту позже? Я предпочитаю остаться здесь и встретить смерть лицом к лицу!
Артур вновь берет ее за локоть и держит крепко, чтобы она не вырвалась.
— Лучше минута, чем ничего! За минуту в голову может прийти полезная идея! — твердо говорит он.
Впервые он позволяет себе командовать Селенией, и от изумления принцесса не находит слов, чтобы ему возразить. Неужели ее неуклюжий маленький принц вырос и скоро станет совсем взрослым?
Не отпуская руку принцессы, Артур тянет ее за собой, заставляя бежать вместе со всеми. Селения поражена упорством Артура и в глубине души восхищается им.
Увидев, как пленники убегают, Урдалак радостно восклицает:
— Превосходно! Соревнование всегда придает остроту любому делу! А теперь начинайте отсчет! — почти радостно приказывает он.
Осмат отрывает лист с надписью «шестьдесят», за которым виден следующий лист с великолепно исполненной надписью «пятьдесят девять».
Часы весьма своеобразные. Любой швейцарец пришел бы в ужас от такого хронометра, однако Урдалака они забавляют. Он даже раскачивает головой в такт обрываемым листьям.
— Подготовить затворы, клапаны и вентили! — приказывает он, продолжая ритмично раскачивать головой.
Мракос бежит передать приказание. Он трепыхается от нетерпения, словно вытащенная из воды рыба, а осмат-часовщик отрывает новый листок, за которым следует лист с надписью: «пятьдесят два».
ГЛАВА 11
Беглецы мчатся со всех ног посреди отбросов и слоя нечистот, успевших скопиться в трубе за те долгие годы, что труба бездействовала. Арчибальд устает быстрее всех и замедляет ход. Старик провел четыре года в заточении, и все это время он ни разу не занимался физическими упражнениями, и ноги не желают ему повиноваться.
— Мне очень жаль, Артур, но я не добегу! — произносит дедушка, останавливаясь и с трудом переводя дыхание.
Он садится на какой-то круглый предмет, прикрепленный к чему-то большому и твердому. Артур, успевший убежать вперед, останавливается и возвращается к деду.
— Бегите! А я останусь здесь и, надеюсь, сумею достойно встретить свою кончину, — переводя дыхание, заявляет Арчибальд.
— Это невозможно! Я не могу оставить тебя здесь! Давай же, дедуля, еще немного, и мы будем спасены! — уговаривает его Артур.
Он хочет взять деда под руку, но тот ласково отстраняет внука.
— К чему обманывать себя, дорогой Артур? Надо уметь смотреть правде в глаза, а правда говорит нам, что мы пропали.
Успевшие убежать вперед Барахлюш и Селения возвращаются и подходят к Арчибальду. Если даже ученый утверждает, что шанса на спасение нет никакого, к чему тогда бороться? Законы науки, равно как и времени, неумолимы.
Один за другим измученные путешественники, выбрав место почище, садятся и грустно молчат.
Артур решил не следовать их примеру; но и он не знает, что делать дальше.
Тем временем Урдалак наслаждается зрелищем работы своего хронометра. Не чуждый чувству прекрасного, он с удовольствием разглядывает лист, где каллиграфическим почерком выведено: «двадцать». От удовольствия мрачный повелитель даже начинает что-то напевать.
— Однако, созерцание прекрасных листьев пробудило во мне аппетит! Полагаю, легкая закуска мне не помешает. Я люблю что-нибудь пожевать во время спектакля! — произносит он, уверенный, что развлекается по-королевски.
Тотчас осмат приносит ему широкое блюдо, где горкой высятся жареные тараканы, любимая еда его сиятельного величества. Впрочем, блюда с этой пищей расставлены во всех залах дворца на случай, если повелитель захочет перекусить.
Проще было бы выделить специального прислужника, который весь день следовал бы за ним с блюдом любимого лакомства, однако Урдалак отверг это предложение. Мелкие жареные насекомые только тогда доставляют ему удовольствие, когда все кругом, сбиваясь с ног, мчатся за деликатесами, а потом в ужасе смотрят, как он поглощает этих не самых приятных созданий. Иначе говоря, любимое блюдо должно быть непременно приправлено пикантным соусом — страхом и отвращением придворных.
Он не знает, что Мракос приказал спрятать в каждом углу по тарелке с жареными тараканами, дабы не заставлять отца ждать и не устраивать переполох на кухне.
— Отлично прожарились! — облизывается Урдалак, разгрызая насекомых и хрустя корочкой.
Мракос воспринимает слова Урдалака как комплимент: он лично вышколил поваров.
Часовщик срывает еще один лист. На следующем листе написано «десять».
— Не торопитесь! — велит Урдалак. — Я хочу насладиться любимым блюдом!
