Серебряное кресло (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Джил присела и огляделась. Хмур и Юстэс спали неподалеку.
— Эй, вы, вставать не собираетесь? — крикнула она. И услышала сонный голос где-то наверху:
— Фух-фух! Кто это спит до двух? Ух!
— Мне кажется, — сказала Джил, взглянув на большой пушистый ком перьев, громоздящийся на старинных часах в углу пещеры, — мне кажется, это наша Сова!
— Так, так! — зашумела Сова, вынимая из-под крыла голову и открывая один глаз. — Я прилетела сказать принцу то, что сообщила белка. Он уже отправился в дорогу. Вам нужно поспешить за ним. Доброго пути! — И голова ее вновь исчезла.
Больше Сова говорить не собиралась. Джил поднялась и стала искать, где бы ей умыться и как бы позавтракать. Тут в пещеру вошел маленький фавн, цокая козлиными копытцами по каменному полу.
— А, ты проснулась, дочь Евы, — сказал он. — Разбуди сына Адама, вам нужно отправляться в путь. Двое кентавров любезно предложили доставить вас в Кэр-Паравел! — и тихо добавил: — Вы, конечно, понимаете, что это особая, неслыханная честь — ехать верхом на кентавре. Ждать им не пристало.
— Где принц? — спросили Юстэс и Хмур, едва проснувшись.
— Отправился в Кэр-Паравел, чтобы встретить отца, — ответил фавн, которого звали Оррунс. — Корабль его величества вот-вот прибудет в гавань. Кажется, король повстречал Аслана — во сне или наяву, — и тот велел ему плыть назад и обещал, что в Нарнии он увидит сына.
Юстэс встал и вместе с Джил и фавном приготовил завтрак. Хмуру велели пока полежать. Кентавра по имени Облакон, знаменитого целителя, позвали взглянуть на его обожженные ступни.
— М-да! — сказал Хмур не без удовольствия. — Наверное, отрежет мне ногу по колено. Вот увидите. — Но в постели остался с радостью.
На завтрак была яичница с тостами, и Юстэс набросился на нее так, будто не ужинал совсем недавно.
— Знаешь, сын Адама, — сказал фавн, с некоторым страхом посматривая на него, — не стоит так уж сильно торопиться. Я думаю, кентавры еще завтракают.
— Значит, они очень поздно встали? — удивился Юстэс.
— Нет, — возразил фавн, — они встали до зари.
— Значит, они долго ждали завтрака? — снова удивился Юстэс.
— Нет, они начали есть, как только встали.
— Ужас какой! Они столько едят на завтрак?
— Разве ты не знаешь, что у кентавров два желудка, человеческий и лошадиный? И оба требуют еды. Так что они едят кашу, почки, омлет с грудинкой, бутерброды с ветчиной, мармелад, пьют кофе и пиво, потом часок пасутся и снова едят — теплые отруби, овес, а под конец мешок сахару — Вот почему так трудно приглашать к себе кентавра на денек-другой. Очень трудно…
В этот момент послышался топот лошадиных копыт по камням, и дети обернулись. Два кентавра, один с черной, другой с золотой бородой, стекающей на грудь, ожидали их, слегка наклонив головы, чтобы заглянуть в пещеру. Тут дети стали очень вежливыми и быстро кончили завтрак. Никто не назовет кентавра смешным, если увидит его. Они величавы и мудры (мудрости их научили звезды), редко веселятся, еще реже гневаются; но гнев их ужасен, как девятый вал.
— До свиданья, милый Хмур, — сказала Джил, подходя к постели квакля. — Прости, что я называла тебя занудой.
— И меня прости, — сказал Юстэс. — Ты — лучший на свете друг.
— Надеюсь, мы еще увидимся, — сказала Джил.
— Навряд ли, — ответил Хмур. — Я не очень-то рассчитываю скоро попасть в свой старый вигвам. А принц — он славный малый, но здоровье у него… Наверное, совсем отощал под землей. Того и гляди, свалится.
— Хмур! — воскликнула Джил. — Старый притворщик! Вечно ты ноешь, как на похоронах, а сам, наверное, очень счастлив. Говоришь так, как будто всего на свете боишься, а на самом деле — храбрый, как… как лев.
— Ну, что до похорон… — начал Хмур, но Джил, услышав, что кентавры переступают копытами, очень удивила его: обняла за шею и поцеловала в грязновато-серую щеку; Юстэс пожал ему руку. Затем дети бросились к кентаврам, а квакль, откинувшись на постели, заметил про себя: «Вот уж не мечтал! Хотя я и в самом деле недурен».
Ехать на кентавре — большая честь (а кроме Юстэса и Джил, никто из нас ее не удостоился), но это еще и очень неудобно. Тот, кому дорога жизнь, не решится оседлать кентавра, а скакать без седла — удовольствие маленькое. Особенно — если вы, как Юстэс, не умеете ездить верхом. Однако кентавры держались вежливо и важно и, не поворачивая головы, рассказывали своим всадникам о свойствах трав и корней, о влиянии планет и о девяти именах Аслана. Как больно и тряско ни было детям, они отдали бы все, чтобы повторить это путешествие: снова увидеть поляны и склоны, сверкающие снегом, встретить кроликов, белок и птиц, желающих им доброго утра, подышать воздухом Нарнии и услышать голоса деревьев.
Они спустились к реке, ярко-синей при зимнем солнце, гораздо ниже последнего моста, который идет от городка Беруны, где красные крыши, и квакль перевез их на плоту (именно квакли выполняют в Нарнии почти все работы, связанные с водой и рыбой). А когда они переправились, то поскакали по южному берегу в Кэр-Паравел; и в самый миг прибытия увидели, что яркий корабль, похожий на огромную птицу, скользит по реке. Придворные стояли толпой от дворца до набережной, чтобы приветствовать короля Каспиана. Принц, сменивший темную одежду на алый плащ и серебряную кольчугу, стоял у воды, обнажив голову. Трам сидел рядом в своей повозочке. Дети увидели, что пробраться сквозь толпу невозможно, и попросили кентавров, чтобы те позволили им посидеть у них на спинах еще немного, поглядеть поверх голов — и кентавры милостиво разрешили.
Серебряные трубы заиграли на корабельной палубе, матросы бросили канат, мыши (разумеется, говорящие) и квакли закрепили его на берегу. Корабль пришвартовался. Музыканты, размещенные где-то в толпе, заиграли прекрасный торжественный марш. Мыши подали трап к борту. Джил думала увидеть короля Каспиана; но тут возникло замешательство. Один из лордов, очень бледный, сошел на берег и преклонил колено перед принцем и Трамом. Несколько минут были видны лишь три головы, склонившиеся вместе, но никто не слышал слов. Музыка играла по-прежнему, и все же народ насторожился. Затем на палубу медленно вышли четыре рыцаря. Когда они стали спускаться по трапу, все увидели, что они несут на постели старого короля, бледного и неподвижного. Они сошли вниз. Принц преклонил колено и обнял отца. Король Каспиан поднял руку и благословил сына. Народ закричал «ура», но не очень радостно, ведь что-то было не так. Потом король откинулся на подушки, музыка смолкла, наступила мертвая тишина. Принц уронил голову на носилки отца и заплакал.
Все зашептались и задвигались. Джил увидела, что те, на ком были шляпы, шлемы и капюшоны, обнажают головы. Потом она услыхала шуршание и хлопанье над замком — это приспускали знамя с золотым львом. А после этого медленно и жестоко зарыдали струны и трубы, и от музыки этой могло разорваться сердце.
Джил и Юстэс спустились со своих кентавров (те этого не заметили).
— Хотелось бы мне быть дома, — сказала Джил.
Юстэс молча кивнул и закусил губу.
— Я здесь, — послышался глубокий голос. Они обернулись и Увидели Льва, такого сильного, доброго, золотистого, что все остальное поблекло. Джил забыла об умершем короле и помнила только как Юстэс свалился из-за нее с обрыва, и как она напутала со знаками, и как они часто ссорились. Она хотела сказать: «Прости меня», но не смогла. Лев взглядом позвал их, и склонился к ним, и коснулся языком их бледных лиц:
— Не думайте больше об этом, — промолвил он. — Я не сержусь. Ведь вы выполнили то, ради чего я послал вас в Нарнию.
— Аслан, — спросила Джил, — можно нам вернуться домой?
— Да, — ответил Лев. — Я и пришел забрать вас.
Он широко открыл пасть и дунул. На этот раз они не почувствовали, что летят: им показалось, что они стоят, как стояли, а сильным дыханием Льва сдуло корабль, замок, снег и зимнее небо. Все это уплыло по воздуху, как кольца дыма, и неожиданно они оказались в сиянии полуденного летнего солнца на мягкой траве, среди высоких деревьев, у чистого, свежего ручья. Они вновь были на горе Аслана, высоко над тем миром, где лежит Нарния. Но траурная музыка по королю все звучала, хотя никто не смог бы сказать, откуда идет звук.
