В гостях у крокодилов - Сахарнов Святослав Владимирович (е книги txt) 📗
— Поздравляю, — говорю своему провожатому, — скоро у вас на улицах народу меньше станет. Метро — это знаете как удобно!
А он такой недоверчивый попался.
— Не уверен, — говорит, — мы привыкли жить в муравейнике. Лучше не будет.
Вернулся я домой в Ленинград. Как-то сижу у телевизора, показывают Калькутту. Смотрю — подземная платформа, к ней подкатывает бело-голубой поезд. Пустили метро! А потом показали улицу, так мне даже показалось, что на ней стало просторнее.
Будет лучше, будет!
В Калькутте на площади в маленьком скверике стояла толпа. Люди собрались в кольцо, а посреди кольца сидел на земле человек в чалме с дудкой в руках — факир. Перед ним стояли две круглые плоские корзины, закрытые крышками. Рядом — мальчишка, на поводке у него мангуст — зверёк величиной с кошку. Мордочка острая, хищная. Только я подошёл, мужчина как сбросит с одной корзины крышку, оттуда — змея. Взвилась как пружина. Большая, коричневая. Стоит, качается на хвосте. На шее у змеи раздувается кожаная складка с тёмным рисунком в виде очков. Змея покачалась и вдруг выскользнула из корзины на землю. И тут мужчина заиграл на дудочке, тихонько засвистел. Он свистел, покачиваясь, то наклоняясь к самой змее, то выпрямляясь. И медный наконечник дудки то приближался к змеиной голове, то отдалялся. Огромная змея (а это была очковая змея — кобра) послушно следовала за дудкой. Дудка описала круг, и кобра повторила его. Тогда факир опустил дудку, ловко схватил змею поперёк тела, швырнул в корзинку и захлопнул крышку. Все замерли: вперёд вышел мальчишка со своим зверьком, а мужчина уже наклонился ко второй корзинке. Раз! — сорвал с неё крышку. Два! — из корзины вылетела вторая змея и, извиваясь всем телом, быстро поползла к публике. Народ ахнул. Но мальчишка уже спешил следом, мангуст тянул его изо всех сил. Мангуст налетел на змею, перевернул и мёртвой хваткой вцепился в горло. Всё кончено.
Мальчишка пошёл по кругу, таща за собой мангуста. Тот скалил зубы, толпа радостно гудела, на землю посыпался град монет.
Я выбрался из толпы.
— Да, да, это прекрасно. Нигде в мире вы не увидите танец змеи и схватку мангуста с коброй, — сказал мне вечером приятель-индиец. — Но только учтите: половина страхов тут напрасна. Ядовитые зубы у змей вырваны, и вообще, во второй корзине чаще всего сидит не кобра, а безобидная крысиная змея — рат снейк. Увы, кобр в Индии становится всё меньше, их трудно добывать, и они дороги. Тигры и те у нас все пересчитаны. Поедете в заповедник — увидите сами.
Индия торопится — ей надо делать всё сразу: и строить заводы, и копать метро, и охранять змей и тигров, и следить, чтобы не вырубили последние леса, и выращивать урожаи, и учить в школах детей.
Индийцы многое уже умеют. Мне, например, очень понравилось, как они относятся к работе. Летели мы в заповедник, в тот самый, куда отвели нашего знакомого слона. Вылетали из Дели. Подошли к самолёту, как говорится, впритык — за две минуты до отлёта, — сели в кресла. «Ну, — думаем, — пока экипаж всё приготовит, пока стюардессы разберутся с пассажирами, пока запросят разрешение на взлёт…» Но стрелки часов передвинулись на две минуты, мягко запели моторы, самолёт качнулся, побежал — и мы в воздухе, минута в минуту! Точно так же прилетели, ни минуты опоздания. Вылезли, и самолёт сразу же улетел.
Огляделись мы — кругом кусты, деревья. Аэродром посреди джунглей. Никого нет. Одни мы. Вот так раз — куда деваться? Вдруг из-за куста выходит индиец в серой чалме и говорит: «Вы такие-то?» Мы отвечаем: «Такие». — «Я за вами. Была телеграмма. Автомобиль ждёт». Зашли мы за кусты — там машина. Сели и поехали.
По пути я спрашиваю водителя: «Скажите, а если бы вы не приехали за нами? Или опоздали? Куда бы мы делись? Пошли через джунгли, заблудились, погибли?» — «Нет, — отвечает. — Если мне что-то поручено сделать, я должен это сделать точно. Иначе как же мы превратим свою страну из бедной, какой она была ещё вчера, в сильную и богатую?»
В заповеднике мы прожили неделю и каждый день ходили в джунгли.
Скажем прямо: зверей там оказалось немного. Где-то на другой стороне озера бродило несколько слонов. Изредка, хрюкая, перебегали дорогу кабаны. Попалась как-то белка величиной с собаку — огромная малабарская белка. Я сперва даже подумал, что это обезьяна. И ни одной змеи, ни одного тигра.
— Покажу, покажу вам тигра, — всё уверял нас директор заповедника.
А когда настал день отъезда, он провёл нас к себе в кабинет, достал из ящика стола листок белой бумаги, положил перед нами и говорит: вот!
На листке нарисован большой, с тарелку, отпечаток кошачьей лапы. Отчётливо видны когти.
— Понимаете, у нас в заповеднике остался всего один тигр, — говорит директор. — Мы срисовали его след. Мы очень гордимся этим тигром, но он очень осторожен и не подпускает к себе.
Вот так раз — один-единственный тигр!
Как-то я ушёл из заповедника в соседнюю деревню. Иду назад по лесу… Странный какой-то лес: дерево от дерева стоит на расстоянии, к каждому дереву привязана чашечка. Что за чашечка? Хотел было к одной нагнуться, вижу — впереди бродит между деревьями паренёк, почти мальчишка. В руках у него глиняный кувшин. Подойдёт к дереву, наклонится к чашечке и что-то выльет из неё в кувшин. Издалека кажется, что льётся белое молоко. Тронул я одну чашечку, а это половинка скорлупы кокосового ореха. Привязана к стволу на верёвочке. В неё капает с дерева белый сок.
Тут меня и вовсе любопытство разобрало. Догнал я паренька… а спросить не могу. Он улыбается, что-то на своём языке мне говорит, а я ему — на своём. Языки-то у нас разные! Впрочем, побродили мы по лесу вместе, и я сам всё понял.
Деревья эти — каучуконосы, из их сока самую лучшую в мире резину делают. Сок липкий, тягучий… А паренёк — сборщик сока. Хотел я его спросить, как на его языке эти деревья называются. Не сумел. А потом узнал: это гевея. А проще говоря — резиновое дерево.
Маленький индийский городок. Двухэтажные белые дома. В первых этажах повсюду лавки. Над окнами и дверьми на палках вывешены товары, которыми здесь торгуют.
Между овощной и текстильной лавкой — мастерская. Дверь нараспашку, в глубине комнаты — хозяин мастерской. Сидит на скамеечке, работает. Пальцами ног придерживает пузатый тонкостенный кувшин. В одной руке молоточек, во второй — резец. Тюк-тюк-тюк! — отделяется от металла красная стружка. Постучал мастер, наклонил набок голову, примерился и снова: тюк-тюк! На выпуклом медном боку уже видны стволы, листья… Растут, переплетаются растения, а между ними то голова тигра покажется, то лица охотников-воинов с копьями. Наклонился мастер и снова: тюк! А это что виднеется среди деревьев? Хобот слона, его голова, туловище… Вот так раз — человек с головой слона! И тут же кто-то начинает объяснять мне, что это слоноголовый бог мудрости Ганеши и, значит, это никакая не охота: бог мудрости сейчас будет вразумлять и кровожадного тигра, и нетерпеливых воинов. Мудрость нужна всем.
А на полочках медные фигурки других богов: Брама, Вишну, Шива…
Их почитают в Индии до сих пор.
Бежит за стеклом, ложится под колёса автомобиля асфальтированная дорога. Навстречу — повозки, тащат их небольшие лошадки. Повозки — или в две скамеечки, на одну семью, или целая платформа, семей на десять. По краям платформы — четыре столбика, сверху крыша, что-то вроде автобуса, только без дверей и без мотора. В нём люди не сидят, а стоят. Кто не влез в середину, стоит с краю, рукой держится за столбик, одна нога в воздухе. Покатили! Всем надо в город — на базар, в магазины.
