Медведь и соловей (ЛП) - Арден Кэтрин (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Наконец, — сказал он, сунул два пальца в рот. Свист нарушил полуденную тишину. Люди побросали косы, вытерли лица и пошли к реке. Темно — зеленые берега и журчание воды радовали в жару.
Петр оперся о грабли и убрал мокрые волосы со лба. Он не покинул поле. Всадник приблизился, конь мчался аккуратным галопом. Петр прищурился. Он разглядел черную косу своей дочери, развевающейся за ней. Но она была не на своем тихом пони. Белые ноги Мыши вспыхивали в пыли. Вася увидела отца и помахала. Петр хмуро ждал, чтобы отругать дочь. Она так себе шею сломает.
Но как хорошо она сидела на лошади. Кобылица перемахнула через канаву и бросилась галопом, ее всадник не двигался, только коса развевалась. Они остановились на краю леса. Корзинка была перед Васей. В свете солнца Петр не видел ее лица, но он понял, какой высокой она стала.
— Ты голоден, отец? — крикнула она. Ее кобылица замерла. Она была без седла, без уздечки, была лишь веревка. Вася ехала с ладонями на корзинке.
— Иду, Вася, — сказал он, почему — то мрачнея. Он закинул грабли на плечо.
Солнце сияло на золотой голове. Константин Никонович остался на поле и смотрел на худую всадницу, пока деревья не скрыли ее.
«Дочь катается как мальчишка. Что о ней подумает наш добродетельный священник?».
Люди умывались холодной водой, пили пригоршнями. Когда Петр подошел к ручью, Вася слезла с лошади и была среди них, ходила с большой флягой кваса. Дуня испекла большой пирог с зерном, сыром и летними овощами. Люди собрались и отламывали куски. Жир смешивался с потом на их лицах.
Петр заметил, как стран Вася смотрелась среди больших мужчин с ее длинными костями и худобой, с большими широко посаженными глазами.
«Я хочу дочь, похожую на мою мать», — сказала Марина. Так и было, это была соколиха среди коров.
Люди не говорили с ней, они быстро ели пирог, опустив головы, и шли на жаркое поле. Алеша дернул сестру за косу и улыбнулся ей, проходя. Но Петр видел, как люди бросали на нее взгляды по пути.
— Ведьма, — прошептал один из них, хотя Петр не услышал. — Она зачаровала лошадь. Священник говорит…
Пирог закончился, и люди ушли, но Вася задержалась. Она отставила квас и опустила руки в ручей. Она шла как ребенок. Конечно. Она все еще была ребенком, его лягушонком. И в ней была дикая грация. Вася подошла к нему, забрав по пути корзинку. Петр потрясенно смотрел на ее лицо, потому и резко нахмурился. Ее улыбка увяла.
— Вот, отец, — она передала ему флягу с квасом.
«О, спаситель», — подумал он. Может, Анна Ивановна была права. Если она и не женщина, то скоро будет. Петр видел, как долго отец Константин смотрел на его дочь.
— Вася, — Петр сказал грубее, чем хотел. — Зачем было брать кобылицу и ехать на ней без седла и уздечки? Ты сломаешь руку или глупую шею.
Вася покраснела.
— Дуня дала корзинку и сказала спешить. Мышь была ближе всех, и путь близкий, так что я не думала о седле.
— И об узде, дочка? — сказал Петр сурово.
Вася покраснела сильнее.
— Я не пострадала, отец.
Петр тихо смотрел на нее. Если бы она была мальчишкой, он хлопал бы за такой навык езды верхом. Но она была девушкой, сорванцом на грани взросления. Петр снова вспомнил взгляд юного священника.
— Мы поговорим об этом позже, — сказал Петр. — Иди к Дуне. И не несись быстро.
— Да, отец, — робко сказала Вася. Но она гордо взобралась на спину лошади и гордо управляла ею, направляя кобылицу в сторону дома, куда она помчалась, выгнув шею.
* * *
День перешел в сумерки и ночь, но летом ночи напоминали утро.
— Дуня, — сказал Петр. — Давно Вася стала женщиной? — они сидели одни на летней кухне. Все вокруг спали. Но Петру было сложно спать в летнюю ночь, и вопрос о дочери не давал покоя. Кости Дуни болели, она не спешила ложиться на твердый матрас. Она медленно крутила прялку, а Петр вдруг заметил, как она исхудала.
Дуня строго посмотрела на Петра.
— Полгода. Началось почти на Пасху.
— Она красивая, — сказал Петр, — хоть и дикая. Ей нужен муж, это ее остепенит, — но он представил дикую девушку на свадьбе и в постели, потеющую у печи. Он ощутил странное сожаление и отогнал его.
Дуня отложила прялку и медленно сказала:
— Она еще не думала о любви, Петр Владимирович.
— И? Подумает, когда скажут.
Дуня рассмеялась.
— Да? Вы забыли мать Васи?
Петр молчал.
— Я бы советовала вам ждать, — сказала Дуня. — Вот только…
Все лето Дуня смотрела, как Вася пропадала на рассвете и приходила в сумерках. Она смотрела, как в дочери Марины растет дикость и отдаленность, словно девочка жила в мире семьи с посевами, скотом и шитьем лишь наполовину. Дуня наблюдала и переживала, боролась с собой. А теперь приняла решение. Она сунула руку в карман. Она вытащила оттуда голубой камень, нелепо смотрящийся на морщинистой коже.
— Помните, Петр Владимирович?
— Это был подарок для Васи, — резко сказал Петр. — Это измена? Я приказывал отдать ей, — он смотрел на кулон, словно то была змея.
— Я хранила это для нее, — ответила Дуня. — Я попросила, и король зимы позволил. Это бремя было бы слишком тяжелым для ребенка.
— Король зимы? — зло сказал Петр. — Вы верите в эти сказки как ребенок? Нет короля зимы.
— В сказки? — гневно ответила Дуня. — Чтобы я сочинила такую ложь? Я тоже христианка, Петр Владимирович, но я верю в то, что вижу. Откуда этот камень, подходящий для хана? Откуда вы привезли его для дочери?
Петр молчал, стиснув зубы.
— Кто дал его вам? — продолжила Дуня. — Вы привезли его из Москвы, но я больше не спрашивала.
— Этот кулон, — сказал Петр, но гнев пропал из его голоса. Петр пытался забыть мужчину с бледными глазами, кровь на горле Коли, его люди, не видящие ничего. Это был король зимы? Он помнил, как быстро согласился передать безделушку от незнакомца своей дочери. Древняя магия, сказала бы Марина. Дочь из родословной моей матери. А потом тише: «Защищай ее, Петя. Я ее выбрала, она важна. Обещай мне».
— Не просто кулон, — резко сказала Дуня. — Это талисман, Господи прости. Я видела короля зимы. Это его кулон, и он придет за ней.
— Видели? — Петр вскочил на ноги.
Дуня кивнула.
— Где видели? Где?
— Во сне, — сказала Дуня. — Только во сне. Но он посылает сны, и они правдивы. Я должна дать ей кулон. Он придет за ней в середине зимы. Она уже не дитя. Но он хитер, как и весь их вид, — слова вылетали спешно. — Я люблю Васю как свою дочь. Она слишком смела. Я боюсь за нее.
Петр подошел к большому окну и повернулся к Дуне.
— Это все правда, Авдотья Михайловна? Не вздумайте врать.
— Я его видела, — сказала Дуня. — И вы, думаю, тоже его видели. У него черные волосы, вьющиеся. Бледные глаза, светлее неба зимой. У него нет бороды, и он весь в синем.
— Я не отдам дочь демону. Она христианка, — страх в голосе Петра был новым, рожденным от слов Константина.
— Тогда ей нужен муж, — просто сказала Дуня. — Чем скорее, тем лучше. Демоны холода не интересуются замужними смертными девушками. В сказках принц птиц и злой волшебник приходят только за дикими девицами.
* * *
— Вася? — сказал Алеша. — Замуж? Этот крольчонок? — он рассмеялся. Сухие колоски ячменя шуршали, он молол рядом с отцом. В его каштановых кудрях была солома. Он пел, чтобы не стояла тишина. — Она еще девочка, отец. Я стукнул крестьянина, что засмотрелся на нее, а она и не заметила. Даже когда он ходил за ней в синяках на лице, — он бил и тех, кто звал ее ведьмой, но это отцу не сказал.
— Она просто еще не встретила мужчину, что ее заинтересует, — сказал Петр. — Но это изменится, — Петр все продумал. — Кирилл Антонович — сын моего друга. У него хорошее наследство, его отец мертв. Вася юна и здорова, у нее хорошее приданое. Она уедет до снега, — Петр склонился над ячменем.
Алеша не присоединился к нему.
— Она не обрадуется, отец.
— Но она послушается, — сказал Петр.
Алеша фыркнул.
— Вася? — сказал он. — Я бы на это посмотрел.
