Похищение в Тютюрлистане - Жукровский Войцех (читать книги полностью .TXT) 📗
— Всех вас мы страшно любим и никогда вас не покинем! Ох, можете на нас рассчитывать!
Стали сгущаться сумерки, а у друзей еще не было никакого плана. Напрасно Мышибрат морщил лоб, а петух почёсывал гребень.
напевала, маршируя по кругу, Виолинка и прицеливалась, палкой в проезжающие кареты.
Еще час, и ворота закроют. Друзья останутся в темноте за стенами, около виноградников, никому не нужные и отвергнутые.
— Я совсем забыла, — воскликнула Хитраска, — ведь у меня в городе есть приятельница. Подождите одну минутку, — слышится уже издалека, — я скоро вернусь!
Ждут. Разве можно уйти без неё?
Мышибрат выстругивает перочинным ножом красивый меч для Виолинки. Петух, обхватив голову крыльями, припоминает пройденные пути. Можно сократить дорогу, есть одна опасная тропа, она ведёт прямо к границе через болота Утопленника.
На городских стенах начинают трубить. Заходящее солнце брызжет из медных труб пучками рыжих игл. Надвигается ночь. Что таится в ней под покровом темноты? Кто угрожает? Какие новые приключения ждут друзей?
Из-за кустов показывается Хитраска, она запыхалась, чепец сбился набок, на лице следы слёз. Прежде чем друзья успевают спросить, в дело, — она уже торопливо говорит, показывая на сумочку: «Я принесла вам денег!»
— Гип, гип! Урра! — кричит королевна.
— Где ты их достала? — удивляется Пыпец. Но лиса не отвечает, она только показывает на тарахтящую по дороге крестьянскую телегу и говорит: «Давайте сядем! Нас подвезут немного!»
Деревенский парень посадил друзей на охапку соломы, и телега с грохотом покатилась под гору вдоль густой аллеи, пересечённой длинными голубыми тенями. Словно факелы, горели в лучах заходящего солнца вершины тополей.
— Ну и времена настали, — вздыхает крестьянин. — Вы слышали о том, которого сегодня вешали? Звали его Котуляк; говорят, он делал первосортную колбасу из детей. Палач ему набросил петлю на шею, а тот палача бух! Сорвался с верёвки, повалил виселицу, город весь взбаламутил да и убежал. Страшно вот этак-то ночью ехать… Но, малютки! — понукал он лошадок.
— Ты прославился, Мышибрат, — толкнул его в бок петух, — исполнилось твоё желание, весь город о тебе говорит! Видишь, я не врал тебе насчёт этого колодца.
— Отстань от меня. Очень мне нужна эта слава! Если бы я знал, что это за дьявольский колодец, то я бы площадь обходил за целую версту, — ворчит Мышибрат, потирая шрам на шее.
Уже совсем стемнело, когда друзья въехали в деревню.
Собаки лают, пахнет дымом и свежевыпеченным хлебом. Хозяйка приглашает в хату. На чистом льняном полотенце она ставит перед друзьями миску с молоком. Петух рассказывает о страшном похитителе и подмигивает Мышибрату, который недовольно морщится. Поужинав, друзья отправляются спать на сеновал. Кот подходит к лисице и шепчет: «Хитрасонька, вот тебе горсть крошек, мы-то наелись, а о твоих блошках совсем забыли».
— Не вспоминай о них, — шепчет, вздыхая и всхлипывая, Хитраска.
— Что же ты с ними сделала? — взволнованно спрашивает петух.
— У уже нет блох, — восклицает Виолинка, заглянув в мех лисицы.
— Я продала их, — признаётся со слезами на глазах Хитраска, — ох, как тяжело у меня на сердце!.. Но я это сделала для вас, надо же на что-то жить!
— Кому ты их продала?
— Цыгану, в цирк, ему не хватало блох, он вывесил объявление… Впрочем, крошки были на согласны.
— Как ты могла! Как ты могла? — кричит Мышибрат.
— Такие хорошенькие, такие миленькие блошки, — плачет Виолинка.
Хитраска садится на солому и, оперев голову о стропило, начинает рыдать.
— Не упрекайте меня, — шепчет она, — ведь я это сделала для вас…
И петух понимает — это самоотвержение.
— Не плачь! Придёт время, и мы их освободим, не огорчайся, ты наш верный друг, — говорит он, гладя кудри и целуя влажную от слёз лапку.
Последнее странствие
Три дня пути сильно утомили друзей. После представления на рынке цыган тоже уехал из города, пустившись в погоню за зверями. Об этом им сказал один знакомый почтовый голубь, который летал к границе на разведку.
Капрал Пыпец время подгонял друзей: «Родина в опасности, — мы не должны щадить своих сил!»
Однажды в полночь, когда звери на минутку вздремнули, — теперь они продолжали свой путь и ночью, — мимо, осветив неподвижные лопухи, промелькнули жёлтые огни фонарей. Скрежеща, скрипя и колыхаясь, вдоль канавы проехал цирковой фургон. Тогда друзья удалились от дороги и пошли тропинками через молчаливые старые боры. Потом они вновь вышли на раскалённую ленту дороги. Тёплая пушистая пыль пудрила их утомлённые лица.
Иногда путники встречали нищих, бедных стариков и старушек, которые охотно вели их в свои лачуги, где на плите варился скромный ужин.
Кот давно уже не брился, а у петуха торчали колени из рваных и поношенных штанов. Мех лисицы был помят, к нему пристала солома и сосновые иглы — следы последнего ночлега. Элегантные башмачки Хитраска несла, перекинув их через плечо.
И только королевна не унывала; она выросла, и ее розовое личико румянилось сквозь золотистый пух кудрявой бородки.
Девочке нравилось бродяжничать. Она любила слушать рассказы товарищей у костра, опустошать кладовые белок и, шагая по обрызганной солнцем тропинке, будить задумавшиеся деревья радостными криками. Она пробовала научить эхо петь разбойничьи песенки, но эхо ничего не понимало; бессмысленно гикая, оно повторяло лишь последние слова.
Иногда кто-нибудь подвозил друзей или давал им провизии на дорогу. Иногда петух зарабатывал несколько грошей игрой на рожке.
Однажды днём они натолкнулись на грозных разбойников. Это были старые знакомые: Юлий Пробка — бывший поэт, который повесил лиру на гвоздь, променяв на более выгодное занятие — потрошение богачей; Гуляйнога, который радостно приветствовал зверей, салютуя из пистолета; и сам атаман Уголёк, который накормил друзей сытным обедом и поклялся обезвредить цыгана.
— Мы подкараулим злодея, — обещал он. — Чтобы не пропустить его, я выставлю свой ус поперёк дороги. Даже задремав, я очнусь, потому что лошадь заденет мой ус дышлом.
И друзья отправились дальше. Гуляйнога лежал под деревом, обмахивая свой пунцовый носище шляпой, и отгонял стаю бабочек. Словно паук в паутине, затаился в кустах Уголёк, выставив ус на дорогу.
Жертва Мышибрата
Когда было далеко за полдень, петух распорядился сделать привал. С утра друзья ничего не ели; они шли сквозь чащу едва заметной тропинкой, ведущей скорее к жилищу кабана или оленя, чем к хатам той деревушки, где они намеревались остановиться на ночлег. Мышибрат, опустив лапу в котомку, нашёл там лишь горсть крошек.
— Этого, пожалуй, только для блох хватит, — сказал он и тотчас раскаялся в своих словах, потому что при каждом напоминании о своих питомицах Хитраска разражалась рыданиями.
— Вы думаете, что я буду питаться одной ежевикой? — крикнула Виолинка, утирая перепачканное соком личико.
— Нам попросту не везёт, — ворчал петух, всматриваясь в гущу леса. Деревни нет как нет…
Друзья двинулись в путь, их тени вытянулись далеко вперёд, предвкушая близкий ночлег и ужин.
— У меня нет уже ни гроша, — шепнула Хитраска, когда они взбирались по песчаной дороге на пригорок.
— Хуже всего то, что нечего продать; мы пропадём, если нам не помогут добрые люди.
