Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн (книги без сокращений txt) 📗
– Не собираюсь я в замок Крестоманси! Что хочешь говори!
Потом он утверждал, что просто не придумал ничего лучше, чтобы уж наверняка привлечь Бабкино внимание и как-то переключить ее.
Помогло: визжать Бабка перестала. И свирепо уставилась на Джо – бешеная, дрожащая, запыхавшаяся.
– Палтусовы бошки торчат из каждой чашки! – сказала она.
– Бабка! – взмолилась Марианна. – Возьми себя в руки!
– Белена, – ответила Бабка. – Все маникюрши на променаде. Так пенистее всего!
Марианна повернулась к Джо:
– Беги за мамой. Быстрее. По-моему, она сошла с ума.
К вечеру диагноз Марианны признали официальным.
Похоже, слухи о том, что с Бабкой неладно, распространились даже раньше, чем Джо успел добежать до Дрокового коттеджа и позвать маму. Папа с дядей Ричардом выскочили из плотницкого сарайчика за коттеджем и помчались по улице, дядя Артур рысцой поспешил в гору из «Герба Пинхоу», прикатил на велосипеде дядя Чарльз, а вскоре подоспел на телеге с фермы дядя Седрик, потом с грохотом подъехал строительный фургон дяди Симеона и прибежал с огорода за полями дядя Исаак со своей женой тетей Диной и стадом увязавшихся следом овечек. Вскоре после этого появились и оба двоюродных дедушки – дедушка Эдгар, торговец недвижимостью, прикатил по подъездной дорожке в своем экипаже, запряженном двойкой, а дедушка Лестер, адвокат, примчался на роскошном автомобиле из самого Хоптона, бросив свою контору на произвол судьбы.
От них ненамного отстали тетушки и двоюродные бабушки. Задержались они лишь затем, чтобы наделать бутербродов, – все, кроме тети Дины, которая сначала вернулась в Лощину и загнала овец в хлев, а уже потом тоже наделала бутербродов. Это, наверное, такой семейный обычай Пинхоу, думала Марианна: едва замаячит на горизонте беда, как все тетушки кидаются делать бутерброды. Даже мама и та прибежала с корзинкой, благоухавшей свежим хлебом, яйцами и кресс-салатом. Вскоре огромный стол в кухне Лесной усадьбы уже был уставлен бутербродами всех видов и размеров. Марианна и Джо деятельно носили чайники с чаем и тарелки с бутербродами торжественному собранию в гостиной, где приходилось заново рассказывать всем подоспевшим, как было дело.
Марианне это надоело до смерти. Каждый раз, когда она доходила до того момента, где Дед Фэрли тряс кулаком и кричал, приходилось объяснять:
– По-моему, Дед Фэрли наслал тогда на Бабку какое-то заклятие. Я его почувствовала.
И каждый раз дядюшка или тетушка отвечали:
– Нет-нет, Джед Фэрли на такое не способен!
После чего поворачивались к Джо и спрашивали, почувствовал ли и он тоже, что Дед Фэрли наслал на Бабку чары. Джо приходилось мотать головой и отвечать, что нет, не почувствовал.
– Просто от Деда столько всего шло, – оправдывался он, – я мог и пропустить.
Однако дядюшки и тетушки отмахивались от Джо, как и от Марианны. И сразу бежали к Бабке. Мама прибыла первой – она единственная из всех дам семейства Пинхоу додумалась приготовить бутерброды при помощи колдовства, а не нарезать вручную, – и обнаружила Бабку в таком состоянии, что, недолго думая, наслала на старушку сонные чары. Так что Бабка почти все время прохрапела на потертом диванчике.
– Она так голосила, что весь дом трясся, – объясняла мама каждому вновь прибывшему. – Мне показалось, так будет лучше всего.
– Разбудила бы ты ее, Сесили, – говорили в ответ дядюшки либо тетушки. – Наверное, она уже успокоилась.
Тогда мама снимала чары, и Бабка вскрикивала и резко садилась.
– Павлиний пирог, говорю я вам! – вопила она. – Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю. Позовите пожарных. Шары летят! – И прочую дребедень в том же духе.
Через некоторое время дядюшки либо тетушки признавали:
– Пожалуй, ты права, лучше ей поспать. Что-то она совсем не в себе.
Тогда мама снова насылала чары, и до прибытия очередного Пинхоу воцарялась торжественная тишина.
Эта процедура повторилась со всеми – за исключением одного лишь дяди Чарльза. Дядю Чарльза Марианна просто обожала. Во-первых, если не считать дяди Симеона, он был ее единственный худой дядюшка. Большинство дядюшек из семейства Пинхоу с возрастом приобретали определенную солидность, хотя и толстяками, пожалуй, не были. А еще у дяди Чарльза, в отличие от всех прочих, в лице была этакая смешинка. В семье считали, что он «не оправдал надежд», совсем как Джо. Зная Джо, Марианна подозревала, что и дядя Чарльз очень старался не оправдать надежд, хотя, по ее мнению, слегка перегнул палку, когда женился на тете Джой с почты.
Дядя Чарльз примчался в старом комбинезоне, заляпанном краской – по профессии он был маляр, – и посмотрел на Бабку, которая, приоткрыв рот, храпела на диванчике.
– Не надо беспокоить ее ради меня, – сказал он. – Ну что, спятила-таки старушка? Что случилось-то?
Марианна еще раз все рассказала, и тогда дядя Чарльз потер замазанной в краске рукой щетину на подбородке и проговорил:
– Что-то не верится, что такое с ней сотворил Джед Фэрли, хотя он мне тоже не нравится. А из-за чего вышла ссора?
Пришлось Марианне и Джо признаться, что они понятия не имеют, честно-честно.
– Что-то вроде того, что она проболталась про их священный обет и из-за этого кто-то налетел на их Доротею. Кажется, – сказала Марианна. – А Бабка говорила, что она ничего такого не делала.
Дядя Чарльз приподнял брови и вытаращил глаза:
– Да ну?
– Ладно, Чарльз, неважно, – нетерпеливо вмешался дядя Артур. – Главное – что бедная старая Бабка больше не дееспособна.
– Перетрудилась, бедняжка, – сказал папа Марианны. – Наверняка все опять из-за этой Доротеи, вот честное слово. Своими руками удавил бы!..
– Надо было еще в колыбели задушить, – согласился дядя Исаак. – А теперь уже ничего не поделаешь.
Дядя Чарльз посмотрел на Марианну – одновременно и насмешливо, и сочувственно:
– Ей когда-нибудь приходило в голову, что надо назначить тебя следующей Бабкой, Марианна? Выходит, теперь ты главная.
– Надеюсь, нет! – фыркнула Марианна.
– Ой, Чарльз, не говори глупостей! – сказали все.
А папа добавил:
– Не допущу, чтобы моя малышка погрязла в этом болоте, даже шутить так не смей! Давайте подождем Эдгара и Лестера. Послушаем, что они скажут. Они же братья Бабки, не кто-нибудь.
И вот приехал сначала дедушка Эдгар, а потом дедушка Лестер, и Марианне пришлось еще дважды повторить свой рассказ, а Бабку дважды будили, и она кричала «Нас захватили дикобразы!» дедушке Эдгару и «А я предупреждала, что этот сыр с придурью!» дедушке Лестеру. Но оба двоюродных дедушки, похоже, совершенно растерялись и не знали, как теперь быть. Они нерешительно теребили усы и в конце концов отослали Джо с Марианной в кухню, чтобы не мешали серьезным взрослым разговорам.
– Не нравится мне Эдгар, – сказал Джо, мрачно жуя оставшиеся бутерброды. – Очень уж покомандовать любит. И зачем он нахлобучил эту твидовую шляпу?
Марианна отвлеклась на Фундука. Тот выскочил из-под огромного стола и потребовал есть.
– Наверное, торговцам недвижимостью полагается так одеваться, – сказала она. – Вот Лестер – он же носит черное пальто и брюки в полоску, потому что адвокат. Джо, что-то я не могу найти еще кошачьего корма.
Джо виновато поглядел на последний бутерброд двоюродной бабушки Сью. Ее бутерброды были толстые, сочные и вкусные, и он съел все – остался только один.
– С сардинками, – вздохнул он. – Ну, отдай ему. Или… – Он приподнял салфетку над последней нетронутой тарелкой. Там лежали плоские сухие бутерброды, почти наверняка работа тети Джой. – Или есть еще эти. Коты едят вареную колбасу?
– Иногда приходится, – ответила Марианна.
Она сгрузила бутерброды в миску Фундуку, и Фундук так набросился на них, словно его неделю не кормили. А может, и правда не кормили, подумала Марианна. В последнее время Бабка вечно все забывала.
– Слушай, – проговорил Джо, глядя, как Фундук наворачивает бутерброды. – Я же не говорю, что ты не почувствовала, как Дед Фэрли наслал чары, у тебя с волшебством гораздо лучше, чем у меня, – просто это мало что меняет. По-моему, Бабка уже давно не та.
