Алдар-Косе (По мотивам казахских народных сказок) - Алтайский Константин Николаевич (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Слово за слово — поспорили. Бай распалился и предложил:
— Пусти своего барана на ночь в мою отару. Если мои овцы сожрут его, шайтан с тобой, забирай на выбор десяток овец! Но если твоя круторогая скотина останется целой — распрощаешься с ней. Мне давно недоставало черного барана.
Заключив условия спора, безбородый пустил барана в байскую отару и пошел устраиваться на ночлег. Но он и не думал спать. Дождавшись, когда бай захрапел, он походкой канатоходца направился в отару и увел за рога своего черного барана. Аул, пострадавший от падежа овец, находился поблизости. Собрав людей, безбородый сказал:
— Дарю вам барана, но с одним условием: режьте его сейчас же, кровь соберите в ведерко, да заодно обломайте у барана рога и копытца. Зачем мне все это, — завтра узнаете.
Все было исполнено, как потребовал Алдар-Косе. Он тотчас вернулся в отару, разбросал там рога и копытца, а кровь из ведерка размазал на десятке овец.
Чуть забрезжила заря, бай Боржабай разбудил сладко спавшего Алдара-Косе. Пошли к отаре. По дороге бай кряхтел от удовольствия:
— Сейчас, безбородый, увидим проигранного тобой черного барана. Если бы у тебя был хоть один волосок, я бы сказал, что ты опростоволосился.
Вот и отара. Как ни искали черного барана, его не оказалось. Бай в недоумении протер глаза:
— Где же твой черный, с плешинками, баран?
— Его съели твои овцы, — спокойно объяснил безволосый и опустил глаза, словно опечаленный.
— Докажи! — взревел от ярости бай.
— Нагнись и подними рога и копытца.
Боржабай поднял и Алдар-Косе подтрунил:
— В таких случаях говорят: остались рожки да ножки!
Тут он поймал двух овец и подвел их к баю:
— Гляди, Боржабай, у твоих кровожадных овец баранья кровь еще не обсохла.
Пока ошеломленный хозяин осматривал ярок, безбородый поймал еще одну пару овец и у них рты оказались кровавыми. Бай скосил глаза и выругался. Безбородый смотрел на бая насмешливо и выжидающе:
— Проиграл я! — истошно закричал бай. — Забирай, к шайтану, десяток овец и, прошу тебя, безволосый, обходи стороной мою юрту. Сплошной убыток от тебя!
Алдар-Косе отобрал в отаре десять овец и, весело напевая, погнал их в аул, потерпевший от падежа.
— Эй, старики, принимайте овец и делите их между бедняками!
ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА
Алдар-Косе прочел книжечку о семи чудесах света. В стародавние времена люди дивились на семь деяний рук человеческих. Это были египетские пирамиды, висячие сады вавилонской царицы Семирамиды, статуя древнегреческого бога-громовержца Зевса, неоглядный по величине колосс Родосский, красивейший храм богини Артемиды в Эфесе, Галикарнасский мавзолей и Александрийский маяк.
Алдар-Косе невольно усмехнулся. Он и сам-то, по правде сказать, смутно представлял себе эти, исчезнувшие во мгле веков, кроме египетских пирамид, чудеса. А скажи о них этим, икающим от бесбармака и кумыса толстокожим людоедам, они захохочут и объявят тебя умалишенным. Но и их можно пронять чудом, только попроще, погрубее, поближе к их сырым мозгам. И вдруг насмешника осенило! Он все-таки облапошит этих полулюдей-полуживотных!
Алдар-Косе вышел во двор, где что-то тесал топором Альти.
Альти происходил из рода кереев-казахов, издавна живущих в лесных краях. Про них шла молва: «Родился сын у кереев — одним мастером по дереву больше». Среди своих сородичей Альти не был исключением: с юности зарабатывал хлеб столярным и плотничьим ремеслами.
Алдар-Косе присел перед Альти на корточки и сказал:
— Скоро большой базар. Все здешнее байство будет на базаре. Если ты мне поможешь, я, вероятно, покажу дураками богачей всему городу и заодно немного облегчу их кошельки и карманы.
— Ты же знаешь, что я тебе ни в чем никогда не отказывал. Сделаю все, что надо.
Алдар-Косе коротко изложил свой план, который очень понравился Альти. Друзья поужинали и легли спать пораньше.
Наутро друзья приступили к делу. У плотника, как говорится, все в руках горело: он выстругивал доски и брусья, вымерял, пилил, сколачивал. К вечеру во дворе выросло небольшое строеньице — чулан не чулан, сарайчик не сарайчик. Этот, вроде бы никчемный, домик, шесть шагов в длину — не имел ни окон, ни пола, но зато у него была кровля и две двери: на одном конце входная, на другом выходная. С внутренней стороны двери были завешаны кусками белого тонкого войлока.
Алдар-Косе тем временем тщательно выстругал небольшую продолговатую дощечку и черной краской вывел по-казахски арабской вязью, а по-русски печатными буквами: «Вход только для богатых. Цена — целковый».
— А какой-нибудь поднос или тарелка у тебя найдется? — спросил друга безбородый.
— Конечно!
Альти принес из чулана глубокую оловянную тарелку. Друзья переглянулись, рассмеялись и стали устраиваться на ночлег.
— Ты меня рано не буди! — попросил Алдар-Косе. — А переместить этот тесовый балаганчик тебе поможет Буланко.
На другое утро, когда Алдар-Косе еще спал, Альти на Буланко перевез балаганчик на базар, поставил его, прибил над входом вывеску и, отведя коня к соседу, сел у входа в балаганчик, поставив перед собой оловянную тарелку. Как он и опасался, ни одного желающего потратить целковый на неведомое зрелище не находилось.
Базар был в полном разгаре. Он на сто ладов шумел, голосил, галдел, свистел, шипел. Казалось, можно оглохнуть от этой звуковой неразберихи, где людские голоса переплетались с конским ржаньем, мычаньем быков, овечьим блеянием, ревом верблюдов, истошными воплями ишаков.
Многолюдное торжище изъяснялось не только по-казахски, но и по-русски, по-дунгански, по-уйгурски и еще на добром десятке наречий.
Продавалось и покупалось так много всего, что глаза разбегались от обилия красок: многоцветные ковры и паласы спорили с яркой расцветкой халатов, вышитых кошем и тюбетеек, горшки и кумганы соседствовали с кетменями и омашами, седла и уздечки — с лисьими и рысьими малахаями, овечий сыр с вялеными дынями, яблоки с луком, мед с изюмом. В одной части площади шла торговля всеми видами скота, там было особенно тесно и крикливо.
Торговцы старались перекричать друг друга, зазывая покупателей, расхваливая товар. Кто брал силой голосовых связок — завидным громкогласьем, а кто вычурностью словоизлияния, — шутками, прибаутками.
Теплый ветер гнал по базару волны запахов — пахло сыромятной кожей, свежим сеном, медом, красным перцем, жареной бараниной, мылом, маслом. Алдар-Косе пришел на базар и как бы растворился в пестрой толпе. Он озирался вокруг, ища глазами Альти. Замелькали вышитые кошмы, хомуты, сбруи, самовары, необкатанные арбы и бочки. И только на самом краю площади, где базарная толпа поредела, обнаружился, наконец, балаганчик. Все было так, как они условились с Альти: двери наглухо закрыты, над входом дощечка, извещающая, что вход только для богатых, а плата — целковый.
Альти скучающе сидел у входа. Перед ним блестела оловом тарелка. Она была — увы! — пуста. Без расспросов стало ясно: никто не пожелал уплатить рублевку и войти в таинственный домик. Алдар-Косе огляделся и сразу смекнул: «Желающие истратить целковый есть, но никто не решается сделать почин. А вдруг окажешься смешным?»
В толпе безбородый узнал пучеглазого ростовщика Шаяхмета, скупщика скота Айгожу, худого, как жердь, Кабанбая, лавочника, оставившего на приказчика свою лавку, бородатого бия, колченогого муллу Нургали. Были и незнакомые приезжие баи. Их было легко отличить от простолюдья и по одежде, и по тучности, и по манере держаться.
