Сказки славянских народов - Каралийчев Ангел (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗

После полуночи задрожала земля, вода в речке всколыхнулась, поднялся над дорогой вихрь, орлы на дубах заклекотали... Выезжает Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей. Все его двенадцать голов шипят и огнём пышут. А конь у этого Чуда-Юда двенадцатикрылый, с медной шкурой и железными хвостом и гривой. Только въехал Чудо-Юдо на Калинов мост, как под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади чёрный пёс ощетинился. Рассердился Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей и говорит:

— Что ты, конь, спотыкаешься? Что ты, ворон, встрепенулся? Что ты, чёрный пёс, ощетинился? Может, почуяли вы Ивана-крестьянского сына? Так он ещё не родился, а коли родился — не годится воевать. Только дуну — от него и следа не останется!

Иван-крестьянский сын выскочил из-под Калинова моста и сказал:

— Не сделав дела, не похваляйся.

— Так это ты Иван-крестьянский сын? Зачем пожаловал?

— На тебя поглядеть, да силой с тобой помериться!

— Тебе ли со мной силой мериться? Да ведь ты же ровно муха передо мной!

А Иван-крестьянский сын отвечает:

— Пришёл я сюда не беседовать, пришёл я на смертный бой, чтобы народ от тебя, злодей, избавить!

Взмахнул Иван мечом булатным и сбил змею три головы, а змей подхватил три свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем — все головы тут же приросли, будто век не падали.

Худо пришлось Ивану-крестьянскому сыну. Оглушает его Чудо-Юдо громким шипеньем, огнём обжигает, мечет в него искры, по колена в землю вбивает, да ещё насмехается:

— Не хочешь ли, Иван-крестьянский сын, дух перевести и опомниться, отдохнуть немного?

— Какой тут отдых! Я одно знаю — бей, коли, руби, себя не жалей! — отвечает Иванушка.

Свистнул он и бросил рукавицу с правой руки в избушку, где братья остались. Зазвенело разбитое окошко, а братья спят, ничего не слышат.

Собрался Иван с силами, размахнулся мечом и срубил змею шесть голов. А змей его по пояс в землю вогнал, подхватил свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем, и приросли они, будто век не падали.

Видит Иван — худо дело. Снял он рукавицу с левой руки и бросил в избушку. Разошлась крыша тесовая, а братья спят, ничего не слышат.

Размахнулся Иван мечом и смахнул змею девять голов. А змей его по самые плечи в землю вогнал, подхватил свои отрубленные головы, чиркнул по ним огненным пальцем и приросли они, будто век не падали.

Снял тогда Иван свой шлем и бросил его в избушку. Зашаталась избушка, чуть было не развалилась. Проснулись братья, слышат — конь Иванов громко ржёт, с узды рвётся.

Побежали братья на конюшню, отвязали коня и сами следом за ним побежали на подмогу Ивану.

Прискакал Иванов конь к Калинову мосту, накинулся на Чудо-Юдо и давай бить его копытами. Заревел змей, зашипел, дыхнул на коня огнём и искрами огненными... А Иван-крестьянский сын в это время вылез из земли, изловчился и отрубил змею огненный палец. А потом принялся рубить ему головы. Срубил все головы до одной, разрубил в куски туловище и бросил в речку Смородину.

Тут и братья подоспели.

— Эх вы, сони, — сказал Иван. — Из-за вас я чуть было голову не сложил.

Братья взяли Ивана под руки, отвели в избушку, умыли, накормили и спать уложили.

Наутро Иван встал, принялся одеваться и обуваться.

— Куда ты так рано собрался? — спрашивают его братья. — Тебе надо хорошо отдохнуть после такого лютого боя.

— Нет — отвечает Иван, — не до отдыха мне. Обронил я у Калинова моста свой платочек, пойду поищу его.

— Не ходи, — сказали ему братья — Приедем в город — другой платок купишь.

— Нет, мне этот нужен.

Пошёл Иван к речке Смородине, перешёл по Калинову мосту на другой берег. Шёл он, шёл и увидел каменные хоромы Чуда-Юда. Подкрался он тихонько к открытому окошку. Слышит — разговор идёт.

А в хоромах сидела мать змеев — старая змеиха, а с ней три змеёвых жены.

Вот старшая жена и говорит:

— Отомщу я Ивану-крестьянскому сыну за моего мужа. Когда он поедет с братьями домой, забегу я вперёд, напущу на них зною и жару, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды напиться, и с первого же глотка разорвёт их.

— Это ты хорошо придумала, — промолвила старая змеиха.

Вторая жена сказала:

— А я забегу вперёд и обернусь яблоней. Захотят они отведать яблочек, и с первого же кусочка разорвёт их на части.

— И ты хорошо придумала, — молвила старая змеиха.

— А я, — сказала третья жена, — забегу вперёд и напущу на них сон и дремоту, а сама обернусь мягким ковром с пуховыми подушками. Захотят братья прилечь отдохнуть, но как только лягут на ковёр, сразу же сгорят в огне.

— И ты тоже хорошо придумала, — молвила старая змеиха. — Но если вы не сможете погубить братьев, я завтра сама догоню их и проглочу.

Воротился Иван к братьям.

— Ну что, нашёл свой платок? — спрашивают они.

— Нашёл.

— Долго же ты искал его. Не стоило из-за него столько времени терять.

— А я думаю, что стоило.

Сели братья на коней и отправились домой.

Ехали они по степи, ехали по лугам. И вот стало очень жарко и знойно. Захотелось братьям пить, просто сил нет терпеть. Смотрят — стоит в степи колодец, а в нём серебряное ведёрко на цепи. Говорят братья Ивану:

— Давай остановимся. Сами напьёмся студёной водицы, и коней напоим.

— Неизвестно ещё, какая вода в этом колодце, — говорит Иван, — может, она не годится для питья?

Спешился он, вынул из ножен меч и давай рубить колодец. Застонал колодец, завопил страшным голосом. И в тот же миг туман разошёлся, жары и зноя как ни бывало, и жажда прошла.

— Видели, братья, какая в колодце вода была? — спросил Иван.

Поехали братья дальше.

Ехали братья, ехали, видят — растёт у дороги яблоня, а на ветвях у неё висят спелые румяные яблоки.

Только братья спрыгнули с коней, чтобы нарвать себе яблок, как Иван бросился вперёд и начал рубить ветви мечом, только стон да треск пошёл.

— Видели, братья, какая эта яблоня? Худо бы вам пришлось от её яблок.

Сели братья на коней и поехали дальше.

Ехали они, ехали, и очень притомились. Смотрят — лежит среди поля мягкий ковёр, а на нём пуховые подушки.

— Давайте приляжем на ковёр, отдохнем малость, — говорят братья.

— Нет, братья, не будет нам мягко на этом ковре! — сказал Иван.

Рассердились братья.

— Да что ты всё распоряжаешься: того нельзя, этого нельзя!

Промолчал Иван, снял с себя пояс и бросил на ковёр. В тот же миг вспыхнул пояс огнём и сгорел, даже золы от него не осталось.

— И с вами то же самое бы стало! — сказал Иван братьям.

Подошёл он к ковру и принялся рубить его на куски. Застонал ковёр, завопил. Разбросал Иван куски ковра по полю и говорит:

— Зря вы, братцы мои милые, на меня сердились. Не колодец это был, не яблоня и не ковёр, а змеёвы жёны. Хотели они нас погубить, да сами погибли.

Поблагодарили братья Ивана и поехали дальше.

Ехали они, ехали. Вдруг небо потемнело, ветер поднялся, завыл, засвистал. Смотрят братья — летит к ним сама старая змеиха. Раскрыла огромную пасть, хочет проглотить Ивана и его братьев. Да не растерялись они, вынули из котомок соль и бросили ей в пасть, а сами прочь поскакали.

А змеиха обрадовалась, подумала, что попал к ней в пасть Иван со своими братьями. Остановилась она и принялась жевать соль. Но скоро поняла, что обманули её молодцы, и снова устремилась в погоню.

А Иван с братьями мчится вихрем по полю. Быстро скачут кони, а змеиха ещё быстрей летит. Понял Иван, что не уйти им от погони, придётся бой принимать. Вдруг видят братья — впереди кузница стоит, а в ней двенадцать кузнецов работают.

— Здравствуйте, кузнецы, — говорит им Иван. — Спрячьте нас в своей кузнице. Гонится за нами старая змеиха.

— Ладно, — сказали кузнецы, — спрячем вас!

Кузнецы впустили братьев в кузницу, заложили дверь двенадцатью засовами железными и навесили на них двенадцать замков железных.