Русские народные сказки (Илл. Р. Белоусов) - сказки Народные (электронные книги бесплатно txt) 📗
— Получай за часы, что они стоят, они твои.
Затвори в них меня и вези продавать, что получишь — все твое. В это время король с королевой ссорились. Она узнала, что он сказал: «Увези у меня жену». Он ей говорит:
— Ведь ты не лошадь, тебя не уведешь. Пойдем, погуляем. Вышли они, а тут у ворот им часовщик навстречу с часами. Он шумит:
— Ну, угодно кому часы?
— Продаете?
— Продаю.
— Ой, какие красивые!
— Так купите.
— А сколько они стоят?
— Тысячу рублей золотом, тысячу серебром и три бумажки.
— Уж больно дорого.
— Так ведь они все в золоте, в жемчугах. Это не часы, а мысли.
— Ну, выкинь из этой половины две четвертинки.
— Нельзя.
— Ну, получай деньги, только с тем условием, что довезешь их и установишь, чтобы они шли.
— Ну, хорошо.
Привозит. Король с королевой промеж себя говорят:
— Где ж их постановить?
— Так у меня в комнате, — королева говорит, — а потом увидим; может к дочке, она уже спит. На первый случай ко мне в спальню.
Поставили часы, пустили. Часовщик ушел домой. А король отдал приказ поставить часовых, строго-настрого к дому никого не подпускать.
Поздно вечером легли спать. Королева слушает бой часов. Пробило полночь, она заснула.
Алим вышел из часов. У него было бумажное чучело, надувалось оно через камышинку. Он быстро надул его и бросил в окно, со второго этажа. А чучело за что-то зацепилось и повисло. Во дворе сделалась тревога: все побежали туда, сам король тоже туда бросился. В это время Алим завернул королеву в одеяло, отворил окно на улицу, а там уж ждали лошадь и карета, и его товарищ. Он прямо ее бросил, товарищ поймал и — в карету. Он сам выпрыгнул и тоже — в карету. Сели и уехали. Когда они приехали домой, королева была без сознания, они привели ее в чувство и успокоили.
Алим пошел к королю и говорит:
— Ваша супруга у меня. Нужно — поедемте, возьмете.
Король поехал, взял свою королеву.
Алим говорит:
— Мне можно готовиться к венцу?
Король говорит:
— Еще одно задание выполнишь — дочь моя будет твоя жена. У меня в саду есть келья, в ней монах молится сорок лет и ни с кем не разговаривает. Если же вы его рассмешите, или он улыбнется, то в тот же день собирайтесь к венцу, и за вас отдам дочь. Даю вам две недели сроку.
Алим говорит:
— Будет выполнено в три дня.
Алим пошел на базар, там старуха продает перину.
Он говорит:
— Бабушка, продаешь перину?
— Продаю.
Сколько просишь?
— Сто рублей, сударик.
— Получай деньги, вытряхивай из нее пух, оставь мне одну наволочку и в ней горсти две пуха.
— Да как же так, сударик, пух ведь дорогой.
— Да я плачу за него. Говорю — высыпай.
Старуха высыпала пух, оставила две горсти, отдала ему наперник.
Алим пошел, купил меду фунта два и кусочек ладану.
Приходит ночью в келью потихоньку. Монах богу молится. Он зажег ладан, стал пускать его в келью.
Монах говорит:
— Господи, где я нахожусь, что так приятно пахнет?
Алим тихо говорит:
— Это я пришел тебя навестить, ты удостоен со мной говорить.
— Господи, возьми меня к себе.
— Пойдем со мной.
Он вывел его в сад. Было темно. Алим намазал монаха медом, сам накинул на него наволочку, завязал и понес на площадь, где должно быть представление. Сам король должен быть.
Положил Алим монаха на сцену. Когда началось представление, Алим развязал наволочку и говорит:
— Иди в рай.
И указал ему на сцену.
Монах вышел весь в пуху. Публика расхохоталась. Рассмеялся и сам монах и говорит:
— Я в раю. Здесь и король и королева, и я, и вся королевская семья.
Алим подошел, взял королевскую дочь за руку и сказал:
— Ну, пошли.
Был задан пир на весь мир. Скандальный был пир, на котором я была.
НИКОНЕЦ, С ТОГО СВЕТА ВЫХОДЕЦ
Не знаю где и в каком селе, жил старик со старухой. У них было два сына. Старик помер, а они остались. Один сын был плох здоровьем, он у барина стадо пас, простудился и тоже помер. Осталась старуха с одним сыном. Нечем им стало жить. Старуха и говорит:
— Ты бы пошел нанялся куда-нибудь в батраки.
Пошел он в соседнее село и стал там батрачить.
Вот раз идет соседский парень мимо их хаты, а старуха припозднилась что-то, у нее коптушка горит. Парень и думает:
— Пойду к бабке Татьяне Ниловой. Дюже старая, может, не узнает.
Он приходит.
— Здорово, бабушка.
— Здорово, родимый.
— Пусти прохожего ночевать.
— А ты, ягодка, чей? Откуда? Как тебя зовут-то?
— Я — Никонец, с того света выходец.
— Ой, чай, моего Михейку там видел.
— Как же! Сколько раз!
— Чего он там делает-то?
— Он индюшек стережет.
— Ой, ой! Ягодка мой бедный! Тут всю бытность у барина стадо пас и там, видать, заставили. Небось, поизносился уж весь?
— Обносился. Один воротник остался.
— Сударик, я соберу ему здесь деньжонок — последние, да и холсточка два, так ты отнеси.
— Да чего ж, можно.
Достала старуха из сундука два целковых, были припасены, и холстины два куска.
Взял парень и ушел. Приходит к матери и рассказывает:
— Вот зашел к бабке Татьяне, так она меня не узнала. Я пошутил, сказал, что я — Никонец, с того света выходец. Так она мне дала, чтоб я Михейке снес два целковых и вот холста.
Мать заругалась на него:
— Ах, бездельник, погибели на тебя нет, как тебе не стыдно только старую обманывать.
Схватила деньги и холст и побежала обратно бабке отдавать. Идет, а у ней уж коптушка потушена, спать легла.
— Ну, — думает, — ничего. Завтра отдам.
Утром что-то по хозяйству замешкалась. А тут на заре Егорка из соседнего села приходит.
Мать и говорит:
— Егорушка, здесь был Никонец, с того света выходец. Говорит, наш Михейка индюшек стережет, я говорю: здесь всю жизнь на бар пас и на том свете пришлось. Обносился он там. Никонец говорит: «Один воротник остался». Так я собрала тут ему последние деньжонки и холстики, он понес.
Егорка поглядел-поглядел на мать и говорит:
— Ну, мать, пойду по свету дураков искать, найду — то вернусь и докормлю тебя и похороню. А не найду — так не жди.
Ясно, мать последнее отдала, что было.
Вот пошел Егорка по белу свету дураков искать. Приходит на барский двор. Барыня сидит на балконе, а по двору свинья пестрая ходит с поросятами. Мужик подошел, уставился на свинью.
Барыня спрашивает:
— В чем дело, мужичок?
— Я барынька, к вашей милости. Ваша свинья пестра — моей-то жене сестра. А я сына женю. Пустите ее на свадьбу с поросятами. И нельзя ли лошадей. А то там будут проезжане [32], так она к венцу бы проехала. Я ведь и для молодых буду просить лошадей.
Барыня свинью отпустила и кучеру говорит:
— Кучер, запряги лошадей, посади свинью с поросятами.
Еще шубу дала, укрыться чтоб свинье, если дождь будет.
Егорка сел и поехал. Доехал до лесов, там чернолесье было, дубы. Егорка знал: погоня будет. Забрался поглубже, распряг лошадь.
Свинье желудей насыпал. А сам положил на дорогу шапку, сел и сидит.
Барин приезжает к себе, а барыня такая веселая, рассыпается, хохочет:
— Что ты такая веселая?
— Сказать тебе и ты будешь смеяться. Я ведь у тебя барыня?
— Ну, барыня.
— А у крестьян жены свиньи.
— Как так. Не понимаю.
— Вот так, свиньи. Тут один мужик приходил, так у него жена нашей свинье родная сестра. Он тут ее на свадьбу звал. Так я свинью отпустила, лошадей велела запрячь, в случае дождя пальто свое дала накинуть.
Барин говорит:
— Здесь надо не хохотать, а догонять. Ты не барыня, а дура. Кричит:
— Седлайте иноходца!
Вот выехал он, едет по дороге, доезжает до леса, видит — мужик сидит на дороге, а перед ним шапка лежит:
