Мальчик девочку искал - Крапивин Владислав Петрович (книги бесплатно TXT) 📗

Его величество оказался азартным игроком. Проиграл Гуське серебряную шпору с левого сапога и очень огорчился – шпора была еще дедушкина. Предложил выкупить за пятьдесят монет. Но брать за чопки деньги считалось неприличным (бзяка-торговака!). Император куда-то сходил и принес пригоршню золоченых колокольчиков – раньше такие цепляли к своим форменным платьям императорские фрейлины. Гуська поделился колокольчиками с Данькой и Авкой, те были в проигрыше…

Потом императору пришла пора идти на дворцовый ужин (в дверь стучали несколько раз). Валериус Третий проводил гостей за шкаф, к потайной двери.

– Ваше величество, а почему вы в прошлый раз спускали меня из окна? – спросил Авка. – Здесь такой удобный путь.

– Дверца была замурована. Вчера мы с Даней отковыряли своими руками, специально для вас…

На прощанье император сказал, что скоро материки сойдутся совсем близко, но полностью соединиться они не смогут. В прибрежных водах маленькая глубина, и киты сядут на мель, если чересчур близко сунутся к чужой земле.

– Будет пролив мили полторы шириной. Оно и хорошо. Водная граница на всякий случай не помешает.

Приключения на берегу

Все случилось, как предсказал его величество. Через несколько дней киты начали замедлять ход, а на океанском горизонте стали вырастать незнакомые берега. Они медленно приближались и наконец замерли.

В самом деле, образовался пролив мили в полторы. Даже простым глазом различимы были рыжие глинистые обрывы, башни большого города. А в подзорные трубы хорошо видно было мельтешение пестрого народа.

С этой стороны, на тыквогонском берегу, людей собралось тоже видимо-невидимо. Не только приморские жители, но и множество народа из столицы. Хотя от столицы до побережья была добрая сотня миль!

Конечно, мама и папа сперва не хотели отпускать сюда Авку. " С ума сошел! Один в такую даль! Ты там потеряешься! Тебя задавят в толпе!.. А где будешь есть и спать?" Но все в конце концов решилось великолепно! Отец Тита Минутки сказал, что поедет на берег на своем тыквокате, возьмет с собой сына и может прихватить нескольких его приятелей. Там в рыбачьей деревне есть у него двоюродный брат, который может поселить мальчишек в лодочном сарае ("Только не вздумайте баловаться со спичками!").

Вот это была удача!

Кроме Тита и Авки поехали Томчик Вавага, кучерявый Бастик Каталка и его приятель Кир Очкарик. И, конечно же, Гуська!

Звали и Даньку Белоцвета, но оказалось, что он едет на берег с императорскими барабанщиками. Те будут участвовать в торжественной встрече императора Тыквогонии, президента Никалукии и всяких других правителей с обоих материков – герцогов, губернаторов, вождей и премьеров.

Многие тыквогонцы готовы были не дожидаться официального торжества, а попрыгать в лодки, на плоты или даже оседлать специальные надувные колбасы и поскорее кинуться к дальнему берегу. Знакомится с неизвестным народом! Кое-кто припас уже всякие товары для торговли и обмена. Однако пограничная стража с копьями и тыквами-вонючками плотно оцепила побережье. Всем нетерпеливым говорили одно и то же:

– Нечего соваться вперед императора! Успеете! Сначала его величество обо всем договорится с никалукскими властями, а потом уж будем пускать всех желающих. Только с особой печатью в паспорте.

На чужом континенте, видимо, рассуждали так же: ни одна лодка с той стороны не пристала к здешнему берегу. Если не считать, конечно, катеров и пышных галер со всякими правительственными курьерами – они готовили предстоящую встречу.

У мальчишек никаких паспортов, разумеется, не было. Но Авка и Гуська рассуждали просто: в пограничном оцеплении все равно найдется дырка. Надо только не соваться в самую гущу народа, который будет глазеть на торжества. Надо отойти по берегу подальше, дождаться сумерек, тихонько сесть на плот, и – погребли!

Плот они вдвоем соорудили заранее – из остатков старого забора, которые нашли в зарослях дубняка за деревней. Другим ребятам ничего говорить не стали. Зачем лишние люди, если ты собираешься на свидание!

Гуська опять был в своих необъятных белых штанах – выстиранных и поглаженных ради торжественного случая. Авка сперва тоже хотел надеть парадный костюм, но потом решил:

– Я лучше надену доспехи.

Это ведь здорово, если он предстанет перед Звенкой в костюме юного рыцаря! Уж тогда она обязательно остановит на нем восхищенный взгляд. Если даже… если даже сейчас уже и не помнит о нем…

Гуська, однако, мыслил более здраво:

– А если булькнешься с плота в этом железе? Никакие киты тебя не спасут.

– Не булькнусь! Плот вон какой большущий, не опрокинется! Мы на нем переедем как на корабле!

– Ладно, переедем. А где там искать Звенку? – сказал опять трезвомыслящий Гуська.

Авка и сам думал про это. Сперва казалось: едва они переправятся, и Звенка тут как тут. Но… как она узнает, где именно надо ждать Авку? Да и будет ли ждать? Может, и не думает о нем. А он как ее отыщет среди многотысячной толпы?

А может быть, Звенки и не будет в толпе? Вдруг она скажет: "Больно мне надо толкаться там! Все ноги пообступают…" И останется дома…

А дома – это где? В своей столичной квартире или… Она же любимая дедушкина внучка! А дедушка смотритель маяка! Она часто живет у него. И она знает, что Авке это известно!

Авка попросил у Тита Минутки дядюшкину подзорную трубу. С ней Авка и Гуська опять убежали на берег – в "свои", привычные уже заросли дубняка. Обшарили трубою весь дальний берег. Много интересного было там – и чудные дома с треугольными башнями, и зеркальные купола, и разноцветные паруса у пристаней, и толпы на длинных набережных. Но Авка торопился (Тит дал трубу лишь на полчасика). И мельком глянув на чужую жизнь, Авка стал искать г л а в н о е.

– Не туда смотришь, – сказал догадливый Гуська. – Маяк, он во-он где! На правом мысу. Простым глазом видно.

И Авка увидел маяк. На высоком каменном выступе. Бело-черная круглая башня со стеклянной надстройкой. В трубу все показалось очень близким. Было видно, как полощется выстиранное белье на веревке, протянутой от башни к приземистому домику. На крыльце сидел кудлатый пес. Ходили куры…

А людей не было. И все же Авка всем сердцем ощутил: это т о с а м о е м е с т о!

Так он и сказал Гуське.

Гуська опять остудил его:

– Может, тебе просто кажется.

– Нет! Я чувствую! – И все же Авка засомневался.

Гуська (ох, что бы Авка без него делал?) деловито предложил:

– Давай узнаем точно: Звенкин это маяк или нет?

– Как?!

– Птичка-то у тебя зачем?..

Гуська забрал у Авки желтую искрящуюся ласточку. Выдернул из подола Авкиной рубахи нитку. Обвязал ею скользкую стеклянную птичку.

– На, держи… Да не качай, пусть висит спокойно.

Ласточка повисла на нитке, зажатой в Авкиных пальцах.

– Ну и что? – грустно сказал Авка.

– Подожди… Смотри, куда повернулся клюв!

Стеклянная головка смотрела на дальний маяк.

– Гуська, это, может, случайность…

– Сам ты случайность! – И Гуська крутнул птичку. Она повертелась и опять замерла клювом к маяку.

– Ура… – тихонько выдохнул Авка. И толкнул желтую ласточку сам. И снова она, покачавшись, указала головкой т у д а.

И так было много раз. И Авка радовался все больше, даже приплясывал. И уже не смотрел на Гуську. А тот стоял рядом и держал на ладони зеленого зайчонка. Авка наконец заметил это и почему-то смутился. А Гуська сказал тихонько:

– Он стал очень теплый…

Торжественная встреча назначена была на завтра. На вечер. Чтобы можно было с двух сторон запустить роскошный фейерверк. А сейчас плотники с разных берегов сколачивали посреди пролива две обширные платформы со столбами, перилами и бархатным навесом. Одну – для глав государств, другую для почетных гостей и оркестров. Никалукские мастера все были в желто-черных клетчатых жилетах. В трубу можно было увидеть, как они угощают мешковатых тыквогонских работников чем-то из блестящих бутылок.