Волшебная Школа Карандаша и Самоделкина - Дружков (Постников) Юрий Михайлович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ, самая-самая печальная
Может быть, кто-нибудь из вас расскажет о том, что было дальше? Я не могу рассказывать. Я не могу слышать, как звенят пальмы на острове. Я не могу видеть, как сморщенной голубой тряпкой висит на пальме лёгкий воздушный шар. Кто-то проклевал в нём большую дыру. Я не могу видеть испорченный самолёт на берегу моря. Под ним весь пляжный песок залит пахучим бензином. Кто-то проклевал в самолёте бензиновый бак.
Не могу я видеть привязанного к пальме железного человечка. Мне больно смотреть на дом, где раньше была самая необыкновенная школа на свете, а теперь в нём сидят запертые на ключ совсем ещё маленькие два мальчика и одна девочка.
Я не могу открыть потайную дверь подземелья, в котором томится Карандаш, потому что не вижу её, так она хорошо спрятана в дремучем лесу. Я не хочу рассказывать, как наступила тёмная тропическая ночь. Нигде на свете нет непрогляднее темноты, чем в подземелье у волшебного художника.
Давайте на этом кончим нашу печальную сказку. Только я погляжу в последний раз: кто это незаметно приближается к дому разбойников, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания?
Но постойте! Это же наш Бабучило! Он тихо подкрадывается к дому, чтобы не звякнула какая-нибудь ветка. Он бросает камушек в чердачное окно.
— Ребята! — шёпотом позвал мальчик.
— Кто это? — спросила девочка, заглядывая через решётку. — Бабучка! Милый Бабучка! — всхлипнула Настенька. — Наконец-то мы тебя нашли… Мальчики, это Бабучило!
Чижик и Прутик подбежали к окну.
— Мы военнопленные, — сказал Прутик.
— Я знаю, — прошептал Бабучило. — Я все видел. Я прятался. Мы с Тиграшей висели на ветке и не разбились.
— Послушай, — сказал ему Чижик. — Волшебному художнику нужен свет. Разбойники очень боятся, как бы к нему не попал свет.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал почти не видимый в темноте Бабучило.
«Мы что-нибудь придумаем», — хотела сказать собака Тиграша и залаяла. Говорить она совсем не умела, а шёпотом и подавно.
Ребята замерли, застыли от испуга, боясь как бы от шума не проснулись разбойники и не схватили нарисованного мальчика.
