В стране перепутанных сказок - Биллевич Виктор Всеволодович (книга жизни .txt) 📗
— Пирог! — в один голос ответили все.
— Вот именно! — обрадовался мельник. — А из чего пекут пироги?
— Из муки!
— А муку кто мелет?
— Мельник!
— Что и требовалось доказать, — удовлетворённо подвёл итог мельник. — Так что без меня эта сказка — мыльный пузырь.
— Вообще-то определённая логика в этом есть, — сказал Даня.
— Мне, конечно, в этой сказке скучновато жить, — заметил мельник. — Целыми днями одно и то же — жернова крутятся, мука сыплется, мешки наполняются. В детстве я мечтал о другой сказке, в которой злой принц ищет своего белого коня. И кто ему такого коня находит? Я, скромный мельник! Я беру чёрного коня и обсыпаю с ног до головы мукой. Конь становится белый-пребелый, как вот этот котяра…
— Ну-ну-ну! Попрошу без оскорблений, — обиделся Гарольд Модестович. — Я, к вашему сведению, не котяра, как вы изволили выразиться, а породистый кот с родословной.
— Извините, не хотел вас обидеть, сударь. Ну вот, значит. Принц доволен-предоволен, скачет себе скачет, а мука-то с коня осыпается постепенно. И вот он замечает подвох и возвращается, чтобы меня убить. А я пушку выкатываю и начинаю в него палить мучными снарядами! Бабах! Бабах! Бабах! И враг бежит! Вот это жизнь! — мечтательно закончил мельник.
После его рассказа все вокруг тоже стали белыми — так он напылил.
— Всё это замечательно. А Змея вы видели? — спросил мельника Даня, отряхиваясь.
— Каждый день вижу. Он по утрам прилетает, каждая голова по мешку муки заглатывает. Вместе с мешком, представляете? Как только, паразит, не подавится! И денег не платит. Настоящий рэкетир.
— А откуда он здесь нарисовался? — поинтересовался Мока.
— Не знаю. Страшный бандит! Он когда прилетает, я за мешками прячусь. Неприятное существо, отвратительное. В последний раз неудачно приземлился — чуть мне всю мельницу не разворотил. А крепость его вон за той горой. Туда ходить не советую.
— Ладно, разберёмся, — сказал Даня. — Значит, говорите, домик с зелёной крышей? Что же, пойдём поговорим с Шапочкиной мамой.
Шапочкина мама всё время плакала и сморкалась, вытирая набегающие слёзы уголком платка.
— Она такая хорошая и послушная девочка, — рассказывала мама. — Всё по дому делает. И всё у неё спорится. Певунья такая…
Гости сидели за круглым столом, над которым висел большой шёлковый абажур с бахромой.
— Простите, а как ваше имя-отчество? — поинтересовался Мока.
— У нас в сказке нет имён-отчеств, — ответила мама. — У нас просто Красная Шапочка или мама Красной Шапочки, или бабушка Красной Шапочки. А имён нет.
— Тогда мы тоже вас Шапочкиной мамой будем называть, — сказал Мока.
— Сколько вашей девочке лет? — спросил Тутукин.
— А сколько ей лет? Кто же это знает? Просто маленькая девочка, и всё, — сказала мама.
— Разве можно было отпускать маленькую девочку одну к бабушке? — спросил тогда Тутукин. — Путь-то неблизкий. Через дремучий лес. Там бродит голодный Волк. Она не боялась?
— Нет. Не боялась. Она очень смелая девочка.
— Скорее глупая, — мрачно заметил кот Гарольд.
— Почему вы так говорите? — возмутилась мама.
— Потому что поверила Волку — раз, а войдя в избушку, не поняла, что перед ней не бабушка, а переодетый Волк, — два, — сказал Кот.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, — сказала Ша- почкина мама. — Какой переодетый Волк?
— Вы не обращайте внимания, — сказал Даня. — Это они немного фантазируют. А на самом деле Красная Шапочка — очень доверчивая девочка. И поэтому у неё нет чувства страха.
— Вот, правильно молодой человек сказал, — подтвердила мама. — Она не боится, потому всем верит.
— Святая какая-то девочка, — заметил Мока.
— Вот, вот, — мама покачала головой, — святая.
— Для нашего расследования важна каждая мелочь. Во сколько она вышла из дома, помните? — спросил Даня.
— Это утро было, — сказала мама.
— Время поточнее не подскажете? В цифрах желательно, — спросил Мока.
— У нас в сказке ни у кого нет часов, а значит, нет времени, — сказала мама. — Утро — это когда встаёт солнце и начинают петь птицы, день — когда солнце стоит высоко в небе, а вечер — это когда солнце заходит и становится темно.
— А если пасмурно и солнца не видно за тучами? — спросил Мока.
— Мока! Прекрати! — строго сказал Даня. — Всё понятно и так. Значит, было раннее утро. Вы напекли пирогов и сказали Красной Шапочке: «Бабушка заболела. Надо сходить к ней и отнести пирога и свежесбитого масла». Так?
— Так.
— А как вы узнали, что бабушка заболела? — спросил кот Гарольд с подозрением. — Она по телефону позвонила или, может, телеграмму прислала?
— Какие тут телефоны, ты что?! — сказал Мока. — Тут времени нету, а ты про телефоны!
— Мимо деревни проходили дровосеки, целая бригада. С большими топорами, — сказала мама. — Это они рассказали.
— Понятно, — сказал Даня. — И когда вы ждали Шапочку обратно?
— К обеду ждала, — сказала мама и снова заплакала. — А её всё нет и нет.
— Сколько дней прошло с тех пор, как она пропала? — спросил Мока.
— Целый день прошёл. И ещё полдня. Я так переживаю, что света белого не вижу.
— Скажите, мамаша, — спросил Даня, — а эта шапочка, которую носит Красная Шапочка, она в единственном экземпляре? Или есть запасная?
— Есть ещё одна красная шапочка где-то в шифоньере, — сказала Шапочкина мама. — Бабушка, помнится, тогда сшила две шапочки. Но вторую Красная Шапочка почему-то невзлюбила. Поля у неё, говорит, слишком широкие, и голову жмёт. И не стала её носить. Сейчас попробую найти. — Мама встала и пошла в другую комнату.
— Зачем нам красная шапочка? — спросил Мока у Дани.
— Есть одна мыслишка, — ответил Даня. — Проведём следственный эксперимент.
— Вот она, — сказала мама, выходя из другой комнаты с красной шапочкой в руках. — Немного помялась, правда.
— Ничего страшного, мятая даже лучше, — сказал Даня.
Мока натянул шапку на голову.
— Ну как я вам?
— Шапочка, действительно, страшненькая, — ухмыльнулся кот Гарольд.
— Ну ладно, хватит веселиться, — сказал Даня. — Положим её в рюкзак. Пригодится. Вы не плачьте. Мы найдём Красную Шапочку. Обязательно найдём. У меня уже есть кой-какие предположения. Пошли, ребята.
— Вот я вам завернула в дорогу, — засуетилась мама, провожая гостей. — Здесь пирог с капустой, помидорчики, редисочка, лучок, колбаска домашняя.
— Спасибо большое, — поблагодарили гости.
— А огурчика свеженького? — попросил кот Гарольд.
— И огурчик есть, — сказала мама. — С грядки, с пупырышками.
— Это другое дело! — обрадовался Кот. — Да с таким обедом мы горы свернём!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Пока шли лесом, солнце закатилось за верхушки деревьев. Начало темнеть, подул прохладный ветерок.
— Придётся сделать привал, — сказал Даниил. — Разведём костёр, поужинаем, а на рассвете пойдём дальше. Теперь нам нужен волк. Без его показаний мы с места не сдвинемся.
— Вот, вот, — сказал Тутукин. — Мы разведём костёр, и тут волк — тут как тут! — И Тутукин несколько раз характерно клацнул зубами.
— Да вы никак боитесь, писатель? — спросил Мока.
— Я не боюсь, — неуверенно проговорил Тутукин. — Просто надо соблюдать осторожность. Тихо посидим, безо всякого костра.
— Не переживайте, писатель! Волк больше всего в жизни огня боится! — сказал Мока.
За ужином, у костра, говорили о сказках, кому какая больше нравится.
— Я считаю, что сказка должна быть добрая, — сказал писатель Тутукин. — Но вот, насколько я помню, в них все друг друга едят, и это ужасно.
— Это такой образ зла, — пояснил Данила. — Кто-то кого-то съел и потом за это будет добрыми силами наказан. Иначе нет конфликта.
— Но зачем обязательно есть?! — возмущался Тутукин. — Можно гадость какую-нибудь сказать, ударить в конце концов. Сильно. Нет, обязательно надо съесть!
