Солдатские сказки - Дорофеев Александр (книги бесплатно .TXT) 📗
Тем временем жена извозчика проснулась в тишине да покое. Вокруг шёлковые кружева, батист и парча, атлас и позолота.
«Понятно, что померла, — думает, — да только не упомню, как и когда. Должно, муженёк прибил!»
Встала с пуховых перин. Ходит по дворцу и всему дивится:
«Слава тебе, Господи, — простил мне грехи за труды мои и мучения! Прямёхонько в рай отправил».
В условный час припорхнули фрейлины, будто ангелы небесные, и начали её одевать, причёсывать, локоны завивать. Сами в толк не возьмут, чего это царица такая мирная — не кричит, не бранится, не грозит ссылкой, кандалами да розгами.
А как раз в тот день брата старшей фрейлины должны были судить за пустяковый проступок. Набралась старшая храбрости, упала царице в ноги и просит:
— Ваше величество, помилуйте моего брата! Только молвите: «Оставить без суда и следствия!»
Ну, это жене извозчика очень по душе. В сенате все рты поразевали — с чего бы это царица всех подряд милует? Как заходит речь о каком-нибудь судебном деле, так она сразу и обрывает — мол, оставить без суда и следствия! Такой доброты за ней отродясь не водилось!
А как начали слушать дела о телесных наказаниях, так царица во весь голос:
— Отменяю! — и даже ножкой притопнула.
Уж кто-кто, а жена извозчика хорошо знала, что такое кнут, вожжи да оглобли.
Понятно, и в армии перестали палками муштровать.
Тот солдат, которому каждое утро выписывали по двадцать палок, рад-радёшенек, гора с плеч. Идёт по улице, улыбается направо-налево, честь отдаёт, каблуками щёлкает. И видит — знакомый странник с известной котомочкой. Солдат в ноги кланяется:
— Ох, батюшка, вот спасибо! Прикажи — жизнь за тебя отдам!
— Этого не надо, — говорит странник. — Известно, солдат да малых ребят Бог бережёт! А вот с котумочкой сызнова потрудись — верни жену извозчику-лихачу, а царицу — в её спальню…
Всё в точности выполнил солдат. После чего, хоть и крепко берёг, да исчезла котомочка.
Проснулась утром царица — снова во дворце. Однако руки от сажи черны, да и синяков хватает. Значит, не сон это кошмарный, а было всё взаправду!
«Не знаю, как и выдержала! — думает царица. — Да жив ли тот солдатик, которому вместо завтрака палки прописала?!»
Разыскали его, привели. Ничего — бодрый с виду.
— Ну, как ты, служивый?
— Теперь хорошо, ваше величество! — отвечает солдат. — Только и зажил, когда ваш приказ отменил двадцать утренних палок.
И не может солдат сдержаться, улыбается, разве что не смеётся, — так ему радостно.
— Что такое? — спрашивает царица. — Поделись со мной, если я чего не ведаю!
«Будь что будет, — думает солдат, — А правда всегда дороже!»
И выложил всё, как на духу, — о страннике, о его котомочке странной, о жене извозчика… Ничего не утаил.
Выслушала царица. Помолчала, подумала и говорит:
— За то, что претерпел, и за правду твою — произвожу тебя в генералы. А теперь, любезный, покажи мне дом извозчика-лихача!
Вот приехали — и точно, тот самый дом. И как будто сама царица в нём, настолько схожа с женой извозчика — ну, как отражение.
Так удивилась царица и растрогалась, что назначила жену извозчика своей фрейлиной-зазеркальницей.
А лихача очень хотела высечь или в кандалы заковать. Но всё же скрепилась.
Дала ему денег, чтобы новый дом построил, и сказала так:
— Запомни, холоп! Поднять руку на свою жену — всё равно, что на свою царицу! Коли такое случится, будут судить тебя как государственного злодея. И тогда обещаю — по меньшей мере, двадцать палок каждое утро в течение года.
— Что же? — спрашивает извозчик-лихач. — Нынче у каждой кобылы от кнута защита? Уже и не стегнуть?!
Отвернулась царица, да так ножкой притопнула, что у извозчика на время и язык отсох, и руки отнялись.
С тех-то пор и перестал он лихачить. Теперь навоз со дворов вывозит.
А что же странник? Да, говорят, видят его люди — то тут, то там. Появляется и пропадает. Словом, странствует со своей странной котумочкой. Иной раз внутрь заберётся и превратится в кота-умочку.
Солдатский кафтан
Как-то раз при самом царе Петре Великом заспорили адмирал с генералом — чья одежда лучше? Ну, сразу скажешь — об них всё ясно!
Царь Пётр послушал, послушал — смешно стало. Вот и говорит:
— У солдата спросим. Как он порешит, так тому и быть!
Ну, с царём препираться — глупее некуда. Адмирал да генерал поклонились — дескать, согласны.
Приказали солдата кликнуть. Он ружьё на плечо и — марш-марш — строевым шагом прибыл. Честь отдал — готов служить в любом деле!
Царь его спрашивает:
— Отвечай, служивый, прямо, без утайки да лукавства — чья одежда лучше? Генеральская аль адмиральская?
Оглядел солдат этих двух с ног до головы и говорит:
— Если прямо сказать, ваше величество, так лучше моего кафтана нет! Ему всё нипочём! Я бы его и за две шубы не отдал!
Ну, генерал с адмиралом и глазом не моргнули. Мало ли, чего солдат брякнет?
А царь Пётр вдруг и говорит:
— Теперь спор — меж тремя! Если генерал выиграет — быть ему генералиссимусом. Если адмирал — над всем флотом станет командиром. А коли солдат верх возьмёт, получит чин высокий, ещё не скажу, какой вышины!
— И как же, позвольте, решать будем? — спрашивают военачальники.
— Да вот эдак, — отвечает царь-батюшка Пётр. — Сперва попросим его светлость батьку-Мороза, чтобы покруче завернул. Затем его сиятельство Солнце, чтобы пожарче припекло. Кто из вас лучше стерпит, тот и победитель! Завтра поутру начнём кампанию…
Генерал приехал в свой дворец, позвал верного денщика и приказывает:
— Держи, братец, кошель с золотом! Скачи во весь дух к батьке-Морозу, поклонись его светлости и проси, чтобы меня сильно-то не студил, не вымораживал. Пускай на адмирале с солдатом разгуляется — хоть в сосульки их оборотит!
Ускакал денщик да вскоре вернулся, успокаивает хозяина:
— Ваше превосходительство, дело сделано! Его светлость батька-Мороз благодарит за кошель с золотом и обещает исполнить всё в точности!
Генерал повеселел. Уже в зеркало глядится, видит себя генералиссимусом.
Ну, тот же случай и с адмиралом. Приехал он к себе в замок, призвал ординарца:
— Скачи на рысях к его сиятельству Солнцу! Передай ларец с камнями самоцветными. Да проси слёзно, чтоб оно меня завтра не слишком пекло. Пусть весь жар на генерала с солдатом выплеснет, хоть бы от них головешки остались!
Ординарец не заставил себя долго ждать:
— Его сиятельство вашему превосходительству шлют горячий поклон! Сулили всё выполнить в лучшем виде…
Адмирал радуется — завтра, пожалуй, под его началом весь царский флот будет!
А солдат тем временем в казарме совсем не горевал да ни о чём дурном не думал. Старый кафтан чинил — заплаты ставил да прорехи штопал. Как раз к утру закончил работу.
Вот приходят все трое к царю Петру.
— Так с чего начнём, господа? — спрашивает царь. — Сами выбирайте — со стужи либо с жары!
— Со стужи! — кричит генерал, — Со стужи!
— С жары! С жары! — перекрикивает адмирал.
«А мне всё одно, — думает солдат. — Что жара, что стужа! И с той, и с другой знакомы».
Подкинул царь монетку, поглядел, как упала.
— Первой будет стужа, — говорит. — Принимайся за дело, батька-Мороз!
Едва успела царская свита во дворце схорониться, как упала на двор стужа лютая, мороз трескучий. Всё живое в лёд обратилось. Камни и те покряхтывают.
Адмирал и генерал стоят, не шевелятся — не живы, не мертвы. В шубах на трёх мехах так заиндевели, будто копны сена среди поля.
А солдат кафтан потуже подпоясал, ногами притоптывает, руками по бокам прихлопывает — то присядет, то привскочит. Уши, нос да щёки разотрёт. Пробежится по двору из конца в конец. И сам себе командует штыковую атаку:
— Коли! Бей! Коли! Бей!
Такой вокруг него пар, словно только что солдат из бани. Морда красная. Известно, солдат только на морозе да на огне краснеет.
