Король воров - Функе Корнелия (читаем книги TXT) 📗
— Ренцо! — нетерпеливо перебила его сестра. — Скажи лучше, что нам с ними делать?
Носком ботинка мальчик небрежно отбросил валявшуюся под ногами куклу.
— Ты погляди только, как они на нас уставились! — сказал он Маросине. — Наверно, не можете понять, откуда мне все известно? Разве вы забыли встречу в соборе в исповедальне? Или наше ночное свидание в бухте Сакка делла Мизерикордия?
Проспер отпрянул. Но успел услышать, как Сципио рядом с ним чуть не задохнулся от волнения.
— Значит, все правда! — прошептал Сципио, во все глаза глядя на незнакомого мальчика. — Выходит, ты — граф?
Ренцо с улыбкой отвесил церемонный поклон.
— К вашим услугам, Король воров. Кстати, благодарю за помощь. Без львиного крыла это была всего лишь карусель, зато теперь…
— Спроси их, кто им про карусель рассказал, — снова перебила его сестра. Она прислонилась к стене, скрестив на груди руки. — Ну же, выкладывайте! Это Барбаросса? Я всегда Ренцо говорила, нельзя этой Рыжей Бороде верить.
— Нет! — Сципио неуверенно покосился на Проспера. — Нет, Барбаросса тут ни при чем. Ида Спавенто нам про карусель рассказала, это та женщина, у которой было крыло, только это долгая история.
— Она знает, что вы здесь? — резко спросила Моросина. — Кто-нибудь вообще знает, что вы здесь?
Сципио раскрыл было рот, чтобы ответить, но Проспер его опередил.
— Да, — сказал он. — Наши товарищи знают, и еще детектив один. Так что если мы не вернемся, они приплывут сюда нас искать.
Моросина бросила мрачный взгляд на брата.
— Слыхал? — спросила она угрюмо. — Что теперь делать? С какой стати ты вообще с ними откровенничаешь? Как ты мог выдать им нашу тайну? Наплели бы им что-нибудь…
Ренцо наклонился и подобрал с пола маску, завалявшуюся среди игрушечных солдатиков.
— Они раздобыли для меня крыло, — сказал он. — А я с ними не расплатился. Поэтому я разрешу им прокатиться на карусели. — И он внимательно, поочередно посмотрел на Проспера и Сципио. — Сперва она вертится медленно, — сказал он тихо. — И почти ничего не замечаешь. Но потом дело идет все быстрей, быстрей. Я вообще чуть не опоздал спрыгнуть, — но так… — он окинул себя взглядом, — вроде как раз то, что нужно. Я только забрал назад все, что у меня украли. Годы детства. Все те годы, которые мы, Моросина и я, пока дети Валларессо забавлялись со всеми этими игрушками — он показал на лошадей-качалок и солдатиков, — должны были каждый день чистить карусель от голубиного помета. А еще — сорняки полоть, ангелам в саду мох с физиономий снимать, полы мести и мыть, ручки дверные драить. Мы и вставали раньше господ, и спать ложились, когда те давно уже почивали. Но потом Валларессо отсюда уехали, а мы с Моросиной все еще тут. И вот что я вам скажу: мне скучно играть со всей этой дребеденью! С ума сойти, верно?
— Значит, ты только назвался графом? — спросил Сципио. — Ты не из рода Валларессо?
— Нет, он не из рода, — ответила Моросина за брата. — Зато ты, — и она смерила Сципио презрительным взглядом, — зато ты из благородной семьи, верно? Я это сразу заприметила по твоему голосу, по твоей походке. За тобой, наверно, тоже по пятам ходит девочка, не намного старше тебя, и подбирает твои грязные шмотки, которые ты просто на пол бросаешь, и сапоги тебе чистит, и постель тебе стелит и заправляет? Выходит, тебе на карусели-то кататься незачем. Тогда чего тебе здесь надо? Денег ты от нас все равно не получишь, нету их у нас!
Сципио опустил голову. Носком сапога он обводил на полу мозаичные узоры.
— Верно, мои вещи все время кто-то за мной подбирает, — сказал он, не поднимая головы. — А утром все, что мне надо надеть, лежит аккуратно сложенное, чистое, выглаженное. Как я это ненавижу! Родители обходятся со мной так, будто я штаны себе застегнуть не в состоянии. «Сципио, пойди вымой руки, ты трогал кошку! Сципио, не наступи в лужу, господи, какой же ты неловкий. Сципио, помолчи, ты все равно в этом ничего не понимаешь, глупый маленький несмышленыш, бесполезное ничтожество». — Сципио посмотрел на Моросину. — В школе нам читали историю про Питера Пена, ты ее знаешь? Это дурачок такой, вот и вы с вашим братом ничуть не лучше. Это ж надо — снова превратить себя в детей, чтобы все взрослые опять над вами потешались, помыкали и командовали вами как вздумается! Да, я хочу на карусели прокатиться, только ради этого я и пробрался на остров, но я покачусь в другую сторону. Я хочу стать взрослым. Взрослым, взрослым, взрослым! Сципио топнул ногой с такой силой, что раздавил одного из игрушечных солдатиков.
— Извините! — пробормотал он, не сводя глаз с обломков игрушки, словно ничего ужаснее натворить было нельзя.
Ренцо нагнулся, молча подобрал обломки и швырнул их в огонь. Потом задумчиво посмотрел на Сципио. В камине треснуло поленце, рассыпав пучок искр, которые разлетелись в разные стороны и медленно гасли теперь на полу между брошенных игрушек.
— Я покажу вам карусель, — сказал Ренцо. — И если захотите, можете прокатиться.
КАРУСЕЛЬ
Следуя за Ренцо через огромный зал, а потом к высоким дверям портала, Проспер чувствовал: Сципио просто дрожит от нетерпения. Сам-то он толком не знал, волнуется он или нет. С тех пор как они ступили на берег острова, все происходящее казалось ему странным и как будто ненастоящим. Словно во сне. И он не взялся бы сказать, хороший это сон или кошмарный.
Моросина с ними не пошла. Со своими верными псами она осталась наверху, под колоннами, и молча глядела им вслед.
Ренцо повел Проспера и Сципио задом, где они вступили под решетчатые своды аркады: летом она, должно быть, вся утопала в зелени, но сейчас с ее деревянных решеток и полукружий свисала только замерзшая осенняя листва. Аллея привела их к лабиринту, в хитросплетениях дорожек которых семейство Валларессо некогда коротало часы досуга. Сейчас, впрочем, живые изгороди между дорожками одичали и разрослись, превратив лабиринт в почти непролазные дебри. Тем не менее Ренцо лишь изредка и ненадолго задумывался, ведя их к цели. Но однажды он вдруг остановился и прислушался.
— Что такое? — спросил Сципио.
Сквозь прозрачный осенний холод до них донесся звон колокола, резкий и, как показалось, нетерпеливый.
— Колокол у ворот, — пояснил Ренцо. — Кто бы это мог быть? Барбаросса вроде бы только завтра собирался.
— Барбаросса? — в изумлении переспросил Простер.
Ренцо кивнул.
— Я же вам сказал, это была его идея подсунуть вам фальшивые деньги. Он-то меня ими и снабдил. Но Рыжая Борода, разумеется, ничего не делает задаром. Завтра он собирался получить свою плату. Старые игрушки. Он давно на них зарится.
— Вот ведь гнида! — пробормотал Проспер. — Значит, он с самого начала знал, что нам фальшивыми деньгами заплатят.
— Не переживайте! Нет человека, которого Барбаросса не сумел бы надуть, — утешил их Ренцо и опять прислушался. Однако колокол умолк. Только псы все еще лаяли. — Должно быть, катер с туристами, — буркнул Ренцо себе под нос. — Моросина, когда бывает в городе, только и знает, что жуткие истории про остров рассказывать, а все равно какая-нибудь лодка нет-нет да и пожалует. Но доги даже у самых любопытных зевак живо отбивают охоту.
Проспер и Сципио переглянулись. Что-что, а уж это они могли себе представить.
— Я давно с Барбароссой дела обделываю, — рассказывал Ренцо, продолжая сражаться с зарослями. — Он единственный антиквар, который не задает лишних вопросов. И он единственный, кого мы с Моросиной когда-либо пускали на остров. Он-то, конечно, думает, будто имеет дело с графом Валларессо, который настолько обнищал, что время от времени продает ему что-то из своих фамильных ценностей. Моросина и я, мы давно уже живем за счет добра, которое хозяева, уезжая, бросили. Но завтра, когда он появится у ворот, чтобы игрушки забрать, ему никто не откроет. Граф Валларессо исчезнет раз и навсегда.
— Но Барбаросса все время делал вид, будто не знает, что мы должны для графа выкрасть, — сказал Проспер.
