Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн (книги без сокращений txt) 📗
– Расскажи ты, Эдгар, – выговорил он. – Я… я после всего этого не в состоянии…
– Правда состоит в том, – провозгласил дедушка Эдгар и величаво оглядел двор, – что Дед Пинхоу на самом деле… гм… не совсем мертв.
– Как это? – взвизгнула Бабка Нора с некоторым запозданием. – Как это? Не мертв?
«Да она же пьяна! – осенило Марианну. – Сейчас запоет!»
– То есть как это не мертв? Я же тебе велела его убить! Дед Фэрли приказал тебе его убить! Твоя собственная Бабка – его жена, не кто-нибудь – сказала, что ты должен убить его! Что ж ты?..
– Нам показалось, что это несколько чересчур, – извиняющимся тоном ответил дедушка Лестер. – Мы с Эдгаром просто применили те же чары, что когда-то наслали на Люка Пинхоу. На вашего предка, миссис Йелдем, – кивнул он Ирэн. – Мы парализовали ему обе ноги. После чего посадили его в старую тележку, которую он так любил, и отвезли в лес.
Ирэн оцепенела.
– Нашей целью было держать его вне пределов и за пределами вместе со скрытым народом, – пояснил дедушка Эдгар. – Однако опыт показал, что снять сдерживающие чары мы не можем. Поэтому мы наслали другие сдерживающие чары – создали барьер и поместили Деда за него.
– Бабка Нора, пойми наконец, что Дед Фэрли все про это знал и не возражал! – взмолился дедушка Лестер. – Нам казалось… Нам казалось, так гораздо гуманнее…
– А мне думается, это исключительная жестокость, – сказал Крестоманси так тихо и мягко, что оба дедушки вздрогнули. – Кому еще был известен этот ваш гуманный план?
– Бабке, конечно… – начал дедушка Эдгар.
Однако Крестоманси и дальше применял свои перформативные чары. Заговорил папа Марианны:
– Они всем нам рассказали. – Он согнул и разогнул ножовку. – Всем его сыновьям. Без этого было не обойтись при дележе наследства. Мы не удивились. Мы видели, к чему все идет. Устроили так, чтобы Седрик и Исаак передавали ему за барьер хлеб, яйца и все прочее. – Он серьезно поглядел в глаза Крестоманси. – Дед наверняка еще жив. Еду кто-то забирает.
При этих словах бабушка Сью, которая сидела и держала за ошейник одну из жирных собак – той надоело гоняться за летательным аппаратом, и она вернулась, – внезапно встала и хлопнула ладонями по наглаженной юбке.
– Еще жив. В лесу, восемь лет, – проговорила она. – С парализованными ногами. И все вы лгали нам. Девять взрослых мужчин. Мне стыдно, что я с вами в родстве. Эдгар, это всё. Я ухожу. Переезжаю к сестре под Хоптон. Прямо сейчас. Больше ты обо мне не услышишь. Пошли, Буксир, – сказала она и широкими шагами вышла за калитку, а собака, пыхтя, семенила следом.
Дедушка Эдгар в отчаянии вскочил:
– Сюзанна! Прошу тебя! Просто… просто мы не хотели никого расстраивать!
Он бросился было за тетушкой Сью. Однако Крестоманси покачал головой и указал на скамью, и дедушка Эдгар плюхнулся на нее обратно, сломленный и багровый.
– Должен сказать, я рад, что Клариссы здесь нет и она ничего не слышит, – вполголоса заметил дедушка Лестер.
«А мне-то как жаль, что я здесь и все слышу!» – подумала Марианна. На глаза ей навернулись слезы – она понимала, что больше никогда не сможет относиться к своим дядюшкам по-прежнему.
Тетя Джой, которая, судя по всему, не могла дождаться, когда все это кончится, тоже встала и грозно сложила руки на груди.
– Восемь лет, – сказала она. – Я восемь лет жила во лжи. – Высвободив одну руку, она обвиняюще указала на дядю Чарльза. – Чарльз, домой сегодня можешь не возвращаться, потому что я тебя не пущу! Бездельник и тряпка! Они расправились с твоим отцом – а ты об этом даже не упоминал, не то что не возражал! Хватит с меня этого, все кончено!
Дядя Чарльз, не поднимая головы, покосился на тетю Джой из-под нацеленного на него указательного пальца – совсем как Джо. Марианне не показалось, что он так уж сильно огорчен.
Тетя Джой развернулась и указала пальцем на всех тетушек.
– И я не понимаю, как вы можете тут сидеть, зная, что нам беспардонно врали! Мне стыдно за всех вас, вот и все!
Тут она крутанулась на месте и тоже вышла за ворота. Кто-то невидимый на крыше сыграл туш в такт стуку ее каблуков.
Марианна посмотрела на остальных тетушек. Тетя Полли и бровью не повела. Очевидно, дядя Седрик рассказал ей все как есть много лет назад. Они очень любили друг друга. Тетя Элен глядела на дядю Артура с доверием – она была убеждена, что если он ей и не говорил, у него на то были веские причины, а вот взгляд тети Пру, устремленный на дядю Седрика, был очень странный. А у мамы вид был совсем раздавленный – Марианна никогда не видела ее такой. Ясно, что папа ей ни слова не сказал. Потом Марианна посмотрела в суровое лицо дяди Исаака – было непонятно, говорил ли он тете Дине хоть что-нибудь.
– Надеюсь, больше никто удалиться не хочет, – сказал Крестоманси. – Хорошо.
Он посмотрел на папу. Лицо у Крестоманси было бледное и напряженное от боли, но темные глаза остались все такими же пронзительными. Заглянув в них, папа дернулся.
– Мистер Пинхоу, – проговорил Крестоманси. – Не будете ли вы так любезны объяснить, к чему именно, по вашим же словам, все шло и почему все считали столь необходимым… э-э… избавиться от вашего отца.
Папа осторожно положил ножовку на землю. Сизо-коричневая рука тут же услужливо предложила ему очередную кружку. Гарри Пинхоу принял угощение и кивнул в знак благодарности – то, что он собирался сказать, настолько его пугало, что он не обратил внимания, откуда взялась кружка.
– Это из-за яйца, – медленно произнес он. – Яйцо было последней каплей. С первого взгляда было понятно, что Дед вынес его из-за преграды, из-за сдерживающих чар. А остальное, собственно, сводилось к этому.
– Каким образом? – спросил Крестоманси.
Гарри Пинхоу вздохнул:
– Можно сказать, что Старый Дед страдал избытком ведовского дара. Вечно пропадал в лесу, собирал диковинные травы, будоражил то, что лучше бы не трогать. И донимал Бабку разговорами, что скрытому народу нелегко живется в заточении и надо его выпустить. Бабка, конечно, и слышать не желала. И Джед Фэрли тоже. У них чуть ли не каждую неделю выходили ссоры – Бабка говорила, что держать их взаперти, по сути дела, наша работа, а Дед кричал свою чушь про то, что сейчас самое время их освободить. Ну а потом…
Гарри Пинхоу для бодрости основательно отпил своего неведомого зелья, покривился, дивясь незнакомому вкусу, и продолжил:
– Потом грянул гром: Дед вернулся из леса с чем-то вроде огромного яйца. Вручил его Бабке и велел держать в тепле, пусть из него выведется кто положено. Бабка спросила, с какой стати ей этим заниматься. Дед молчал, пока она не наслала на него чары правды. Только тогда он сказал, что это входит в его план по освобождению скрытого народа. Сказал, что, когда из яйца выведется детеныш, Дед увидит, как разрушаются узы, наложенные на скрытый народ. – Гарри Пинхоу сокрушенно поглядел на Крестоманси. – Тогда все и решилось, понимаете? Дед произнес это словно пророчество, а Бабка не могла такого потерпеть. Только Бабка имела право произносить пророчества, и все мы это знали. Поэтому она сказала братьям, что Дед совсем распоясался, и приказала его убить.
Марианну затрясло. Мур обнаружил, что одной рукой обнимает Кларча, вцепившись в теплый пучок шерсти на загривке, словно защищает грифона. К счастью, Кларч, похоже, задремал. Крестоманси слегка улыбнулся – видимо, он был совсем сбит с толку.
– Не понимаю, зачем вообще держать этих несчастных созданий в заточении? – спросил он.
Папа удивился подобному вопросу.
– Мы всегда так делали, – ответил он.
Тут поотставшая Бабка Нора снова подоспела.
– Мы всегда так делали! – провозгласила она. – Это же адские твари! Нечестивые и безбожные! Хитрые, лукавые, дикие и… и нечеловеческие!
Доротея подняла глаза от огромного стакана.
– Опасные, – выговорила она. – Злые. Вредоносные. Могла бы – перебила бы всех до единого!
И так ядовито она это сказала, что по всем невидимым и полувидимым существам во дворе пробежал трепет. Мур с Марианной почувствовали, как в них со всех сторон вцепились невидимые дрожащие руки. Кто-то из полувидимых взобрался к Марианне на колени. Муру в лицо умоляюще ткнулась чья-то твердая голова то ли с шерстистыми усами, то ли с усиками, как у насекомых, – и он совершенно точно почувствовал, как еще кто-то подбежал к нему и сел ему на макушку, решив, что так безопаснее. Мур беспомощно посмотрел на Крестоманси.
