Казачьи сказки - Коллектив авторов (прочитать книгу TXT) 📗
Поглядел вниз Петрусь, защемило у него сердце, и крикнул он громким голосом:
– Прощай, батюшка Тихий Дон, прощай, земля русская!
Хищник и не взглянул на Петруся. Летит он все дальше и дальше от Тихого Дона, от любимой родины мальчонки русского. Ветер шумит кругом, горы седые внизу мелькают, белые облачка тают от ветра, как туман утренний над тихой рекой. Вот уже и вечер наступил, первые звездочки загорелись на небе, внизу море застонало, как зверь раненый.
Вдруг почувствовал Петрусь, что хищник вниз опускается. Глянул мальчонка – кругом горы дикие, скалы черные, бездны глубокие.
А хищник злой взмахнул последний раз крыльями и опустился на черную скалу, в гнездо свое. Потом когти разжал, Петрусю дышать легче стало.
Сел он на камень, опустил голову на руки и заплакал. Вспомнил Петрусь мать свою родную, ребятишек веселых, Тихий Дон свой любимый – еще
тоскливее на сердце стало.
Взглянул он на хищника злого, а тот сидит напротив, глаза у него недобрым огнем горят, злые искорки в них бегают. Потом взмахнул орел левым
крылом и говорит вдруг человеческим голосом:
– Вот и принес я тебя в царство свое, детеныш человеческий. Долго подстерегал я тебя, долго за тобой охотился, вот и поймал наконец! А чтоб
знал ты, детеныш, куда я принес тебя, скажу: не простой я орел и не простое это гнездо орлиное.
Жил я триста лет назад на земле и был великим ханом турецким. Слава моя возносилась выше гор этих высоких, сила моя была грознее бурь морских.
Кланялись мне все люди до земли до самой, только русский народ не захотел поклониться. И решил я уничтожить народ этот непокорный. Собрал я силу несметную и пошел войной на Русь вашу. Долго бился я с врагами своими, много голов русских с плеч скатилось, да не устояло мое войско в битве этой, дрогнуло. Разбили нас русские, а меня самого в плен забрали. Хотели казни предать, да спасла меня Зурала – царевна наша морская. Ненавидит она людей русских так же, как и я. Обрызгала меня Зурала водой своей соленой и сказала: "Будь ты, великий хан, птицей хищной до тех пор, пока Тихий Дон, река русская, от русской крови красной станет. Сделаешь это – быть тебе снова великим ханом, не сделаешь – так и околеешь птицей". Вот и летаю я с тех пор над землей русской, помощника себе ищу. Чтоб исполнить то, что царевна наказала, надо мне иметь помощника верного и чтоб был у него ум человеческий, а сердце – хищника злого. Научу я такого человека, как зло сеять на земле русской, а потом уж сделаю свое дело. Ведомо мне, детеныш человеческий, что сердце твое не годится для моих замыслов – добра в нем много. Да то не беда: поживешь со мной, переделаешься. И коль будешь мне хорошим помощником, золотом тебя обсыплю, а коль не угодишь мне – гнить твоим костям вон в той пропасти. Много я уже людей русских приносил сюда, да пока что никто не угодил мне… Сказал так хищник злой, взмахнул крыльями черными и улетел куда-то за горы. А Петрусь подошел на край горы, глянул вниз и отшатнулся в страхе: пропасть такая глубокая, что и земли не видать, а кругом на камнях кости человеческие белеют и над костями черные вороны кружатся.
Сел опять Петрусь на камень и задумался. Слезы из глаз у него полились, тоска черная сердце сдавила. "Не видать мне больше матушки моей родимой, – думает Петрусь, – не любоваться мне больше Тихим Доном любимым. Не смогу я спуститься с горы этой, не уйти мне никогда от хищника злого". Вдруг слышит Петрусь – засвистели крылья в воздухе. Прилетел турецкий хан, в когтях чайку белокрылую держит. Сел он на свою скалу, взмахнул левым крылом и говорит:
– Вот, детеныш человеческий, птицу тебе принес из края твоего. Летала она над Доном, кричала людям, что жив ты, детеныш, что видела она, как я унес тебя в царство свое. А мне надобно, чтоб забыли люди о тебе, не вспоминали. За это птицу глупую уничтожить надо. Чайка белокрылая смотрит на Петруся, будто сказать что-то хочет, да хищника злого боится.
– Не убивай птицу, великий хан, – проговорил Петрусь.
– Пусть живет она со мной на этой скале, чтоб не скучно мне было. Засмеялся хищник и отвечает: – У чайки сердце не злое, в друзья она нам не годится. Тебе, детеныш человеческий, не такого товарища надо. Ударил он чайку лапой своей страшной, разорвал ее на части когтями острыми, взял в клюв сердце чайкино и говорит Петрусю:
– А вот этим ты пообедаешь, детеныш человеческий… Отвернулся Петрусь, молчит. Жалко ему чайку белокрылую, да знает: заметит в нем жалость хищник злой – сбросит со скалы. А орел опять крыльями взмахнул и улетел прочь. Немного времени прошло, как прилетел хищник назад, в когтях голубя сизокрылого держит. Ударил его клювом в голову, выклевал сердце из груди и бросил Петрусю под ноги:
– На, ужинай, детеныш человеческий. Голубь – птица ласковая, мирная, их всех убивать надо. Потом посмотрел на Петруся и спрашивает: – Ну как, не жалко тебе птиц этих глупых? Встал Петрусь с камня, взглянул в злые глаза хищника, опять промолчал. А тот допытывается:
– Жалко тебе или не жалко птиц этих глупых?
– Чего их жалеть, коль они уже мертвые? – отвечает Петрусь. – И тебя, хан турецкий, когда ты мертвым будешь, тоже жалеть не буду. Сверкнул орел глазами и говорит:
– Вижу, толк из тебя будет, детеныш человеческий. Быстро ты к крови привыкаешь.
Вот так и начал жить Петрусь на скале высокой, в горном царстве хана турецкого. Носит хищник злой в гнездо свое чаек белокрылых, голубей смирных, ягнят маленьких, разрывает их когтями острыми, выклевывает у них сердца горячие, приучает Петруся зло любить. Растет Петрусь в неволе, потемнели у него волосы русые, потемнели глаза его голубые, а между бровей уже морщинка залегла. Десять лет прошло с тех пор, как хищник злой унес его с Тихого Дона. И решил Петрусь либо убежать из ханского царства, либо погибнуть в бою с врагом своим. Вот и говорит он раз хищнику злому:
– Чувствую я в себе силу богатырскую, да не знаю, куда девать ее. Принеси мне, хан турецкий, саблю стальную, буду я учиться владеть ею, буду готовиться в поход на людей русских. Да уговор помни: коль порозовеет вода в Тихом Дону от крови вражьей – одарить меня не забудь.
Обрадовался хищник злой словам этим и отвечает:
– А за саблей далеко летать не надо. Подними вон тот камень серый, там и сабля стальная лежит.
Поднял Петрусь камень тяжелый, смотрит – под камнем сабля стальная сверкает, рядом с саблей булава лежит, драгоценные каменья горят на ней. Взял Петрусь саблю, смотрит на нее и говорит:
– Доброе оружие… Такая сабля у моего батюшки была, когда он биться с врагами земли русской шел.
– Такая, да не такая, – смеется хан. – Ударь саблей по камню да посмотри, что от камня останется.
Взмахнул Петрусь саблей, ударил по камню – рассыпался камень, только искры в стороны полетели.
– Добрая, добрая сабля, – говорит Петрусь. – Коль камень крушит она, что ж от тебя, хан, останется, если захочу я зарубить тебя? Рассердился хищник.
– Не для того, – говорит он, – кормил я тебя десять лет, учил тебя зло любить, чтоб речи такие слушать. Ты, детеныш человеческий, силу мою еще не знаешь. Я крылом одним взмахну – от тебя и следа не останется.
Загорелось тут сердце Петруся, закипела кровь русская, еще больше ненависть лютая вспыхнула в нем к хищнику злому. "Зарублю я злодея этого, – думает Петрусь, – а потом и сам с кручи брошусь, чтоб не томилось сердце мое в неволе страшной". Поднял он саблю стальную над головой, взмахнул ею в воздухе и ударил орла хищного.
– Вот тебе, выродок колдовской, за кровь русскую, за слезы матерей наших! – закричал Петрусь. – Научил ты меня зло любить – расплачивайся теперь за науку эту! Добры люди русские, но коль встречаются они с врагами, коль приходится им волю свою защищать – не видать врагам милости нашей!
Еще раз взмахнул Петрусь оружием грозным, еще раз со свистом опустилась сабля на птицу страшную. А рука уже опять саблю поднимает.
И начал Петрусь рубить злодея на части, рубит его и приговаривает:
