Казахские сказки - Автор неизвестен (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Наконец выступил вперед настоящий вор. Он сказал:
— Я вор, которого ты, султан, не мог поймать; я украл и этот сундук. Спрятаны же в нем хан и ханша.
Никто не поверил вору, и все стали смеяться над ним.
Тогда султан. повелел открыть сундук. Слуги осторожно приблизились к сундуку и распахнули крышку.
И тут из сундука вышли хан и его жена, не смея поднять глаз от стыда и унижения.
И султан сказал хану:
— Ты насмехался надо мной, когда вор похищал мои вещи, так вот теперь он украл тебя самого!
Потом он вывел за руку из кибитки свою дочь и обратился к вору с такими словами:
— Вот тебе моя дочь. Отныне ты будешь моим визирем и наследником. Искусный вор — лучший помощник султану в его делах.
20 Казахские сказки
ПИСКУН
одном ауле жил богатый старик. Имел он десять сыновей. Старшие девять были задиры и драчуны, а самый младший был уступчив и робок. Братья постоянно обижали и колотили его,-а он, не смея перечить им ни в чем, только прятался по углам да пищал потихоньку. За это так и прозвали его — Пискун.
Умирая, старик призвал к себе сыновей и приказал им все его имущество разделить между собой поровну.
Но старшие сыновья не послушались отца. Они забрали себе все самое лучшее, а Пискуну дали лишь то, что им самим не было нужно. Каждому из них досталось по десяти быков и по богатой кибитке, а Пискуну— один хромой бык да ветхий шалаш.
Стал жить Пискун в шалаше, а чтобы не умереть с голоду, нанялся к братьям в батраки. Он работал на них в поле с утра до ночи и получал за это только объедки из их казанов. Каждую минуту со всех сторон сыпались на него насмешки и попреки, и не было дня, чтобы он трижды не пожелал себе смерти.
Когда Пискун возмужал и окреп, стал он замечать, что хоть братья и богаче и сильнее его, но умом они не превосходят и годовалой овцы. И решил он тогда разделаться с ними за все, что вытерпел от них.
Однажды хромого быка Пискуна ужалила змея, и он околел. Ничего не говоря братьям, Пискун перерезал горло мертвому быку и стал снимать с него шкуру.
Увидев его за эти.м занятием, братья вскричали в один голос:
— Что ты наделал, глупец?
— Да вот видите,— отвечал Пискун,— зарезал я своего быка. Пришло мне в голову, что сам он не стоит того, что можно выручить за его шкуру.
— Ну-ну, посмотрим мы на твою выручку,—-сказали братья и громко рассмеялись.
А Пискун содрал шкуру, взвалил ее на плечи и отправился в соседний аул. Там отыскал он кибитку богатого бая и стал ходить перед ней вз^д и вперед.
Бай заметил его.
— Эй, жигит,— закричал бай,— продаешь шкуру?
— Продаю,— ответил Пискун.
— А что хочешь за нее?
— А что дашь?
— Дам меру пшеницы.
— Согласен,— оказал Пискун и вошел в кибитку бая.
— Послушай-ка, жена,— сказал бай,— возьми у этого парня бычью шкуру да отсыпь ему меру пшеницы, а я пойду присмотрю за работниками в поле.
Сказал и ушел.
^ Пискун получил свою пшеницу и тоже уже совсем было собрался уходить. Но тут в кибитку вошел брат бая и, отозвав хозяйку в сторону, стал шептать ей что-то на ухо. Пискун прислушался.
• — Сегодня ночью,— шептал брат,— мы с тобой сде
лаем, что задумали. Я приду к тебе в полночь с ножом, мы убьем твоего мужа, тело его зароем в землю, а золото поделим пополам.
Услышав это, Пискун как бы нечаянно уронил мешок и рассыпал пшеницу.
Жена бая накинулась на него с бранью и, присев на корточки, принялась помогать ему подбирать пшеницу, чтобы только скорее выпроводить его из кибитки.
Но Пискун нарочно не торопился и подбирал с земли по одному зернышку. Так они ползали по земле, пока подле кибитки не раздались шаги бая.
Жена и брат бая переполошились.
— Полезай скорее в ступу! — крикнула хозяйка своему сообщнику.
И только он скрылся в ступе, как в кибитку вошел бай.
— Ты что здесь делаешь до сих пор? — спросил бай Пискуна.
— О мой бай,— ответил тот.— Я рассыпал нечаянно пшеницу и собрал ее, чтобы и зерна не валялось у тебя под ногами. Да кроме того, я хотел дождаться тебя, чтобы сообщить тебе кое-что. Не буду долго томить: я видел, как в эту ступу заползла огромная змея. Боюсь, не наделала бы она тебе беды.
Бай побледнел и затрясся от страха.
— Как же теперь быть? — спросил он, пятясь к двери.
— Есть выход,— сказал Пискун.— Так и быть, я выручу тебя по дружбе. Прикажи только сварить побольше киселя, и тогда змее не уйти из кибитки живой.
Бай тотчас же приказал жене сварить казан киселя, и Пискун стал медленно лить его в ступу.
Брат бая заметался в ступе, а бай, видя, как она раскачивается из стороны в сторону, говорит Пискуну:
— Ты мой спаситель, ты мой спаситель! Не случись ты здесь вовремя, погиб бы я со всем моим домом.
Пискун перелил весь кисель, прикрыл ступу кошмой и посоветовал баю не открывать ее три дня.
— Останься у меня , на три дня,— взмолился бай.— Вот тебе в награду десять золотых.
Пискун взял деньги и остался у бая.
Ночью бай заснул, а жена его, поднявшись с постели, хотела вынуть из ступы труп и похоронить его втихомолку, Пискун заметил это и громко кашлянул.
Перепугавшись, жена бая дала ему еще двадцать золотых, чтобы только он не выдавал ее мужу.
Тогда Пискун помог ей зарыть мертвеца, и бай за три дня ни о чем не догадался.
Через три дня Пискун вернулся домой. Он показал братьям тридцать золотых и сказал, что выручил их за шкуру быка.
Когда братья увидели у Пискуна столько золота, они чуть не умерли от досады и зависти. Они ворочались без сна всю ночь, а наутро, как только показалось солнце, зарезали всех своих быков, содрали с них шкуры и понесли продавать.
Они ходили весь день, побывали во многих аулах, но никто даже не взглянул в их сторону.
Злые и усталые, вернулись они домой поздней ночью
и тут же порешили жестоко отомстить младшему брату.
Наутро братья толпой отправились к Пискуну.
Завидев их издали, он убежал в степь. • •
Братья долго искали его; не найдя, подожгли шалаш. Когда Пискун вернулся, на месте шалаша лежала лишь куча остывшей золы. Он собрал золу в мешок, навыочил на ослика и погнал его мимо аула братьев.
Братья, стоя у дверей своих кибиток, смеялись ему в лицо.
— Что ты собираешься делать с золой? — спросили они Пискуна.
— Я везу ее продавать в город. Хочу получить за нее мешок золота,— как ни в чем не бывало отвечал он.
Путь Пискуна лежал мимо дворца хана.
В дворцовом саду играли и резвились молодые ханские жены.
Увидев на дороге ослика, они пристали к Пискуну, чтобы он позволил покататься на нем.
— Хорошо,— сказал Пискун.— Только знайте, что осел мой навьючен золотом, и золото это заколдованное. Если кто-нибудь из вас, сидя на осле, в мыслях пожелает "смерти хану, оно тут же превратится в золу. Смотрите же, вам придется тогда платить мне сполна.
Красавицы сделали вид, что рассердились на неве-жу-погонщика.
— Что ты такое говоришь, грубиян! Ты, видно, за" был, что перед тобой ханские жены.
Отчитав Пискуна, они стали по очереди кататься на ослике по дороге туда и обратно, и это доставило им большое удовольствие.
Когда они, накатавшись вволю, наконец вернули ослика хозяину, тот прежде всего поспешил заглянуть в мешок.
Едва приоткрыв его, он пронзительно вскрикнул и, повалившись на землю, стал плакать и причитать:
— Бедная моя головушка, мое золото превратилось в золу. Ханские жены разорили несчастного погонщика.
Видя, что от него теперь не отвязаться, и, опасаясь, как бы хан не услышал его стонов, красавицы побежали во дворец й вынесли оттуда по пригоршне золота. Они высыпали золото в мешок Пискуна: мешок стал полон.
