Гаврюша и Красивые. Два домовых дома - Белянин Андрей (книги хорошего качества .txt) 📗
Егор и Аксютка оказались вдвоём перед взрослыми. Маленькая домовая явно чувствовала себя не в своей тарелке, пытаясь то поправить платье, то пригладить волосы. Поэтому капитан Красивый, как настоящий мужчина и пират, решил взять ситуацию в свои руки.
– Мама, папа и бабушка! – с выражением сказал мальчик, широким жестом демонстрируя Аксютку, как слона в цирке. – Эта девочка – вовсе не обычная девочка, а домовая! И зовут её Аксютка! А взялась она ниоткуда – появилась в моей комнате!
– Да батюшки! – удивилась бабушка.
– Ого, – согласился с ней папа.
– Да, – подтвердил Егорка. – И она будет жить с нами, потому что не умеет исчезать!
– Егорушка, ну куда нам два домовых? – после напряжённого молчания спросила мама Александра Александровна.
– Да? – согласился с ней Вал Валыч.
– Но разве можно, чтобы в доме были два домовых? – уточнила бабушка.
– Нельзя, – серьёзно подтвердил мальчик. – И никуда. Она говорит, что Гаврюша будет сердиться, а её за это накажут. Поэтому нам надо сделать так, чтобы Гаврюша не сердился и её никто не наказал.
– Действительно, – согласился с ним Вал Валыч.
– Бабушка, ты поговори с Гаврюшей и скажи, что Аксютка хорошая! И дай ей конфету, она голодная.
– Александра, что происходит? – запричитала Светлана Васильевна, сливаясь с фронта. – Какие конфеты до ужина? Какая Акс… Ась… Ась?! Кого накажут? У меня разболелась голова, я пошла пить капли, где мой лечебный котик? Маркс! Марксик! Кис-кис-кис!
Бабушка спешно вышла из-за стола и резво дунула в гостиную, искать говорящего кота.
– Ну а ты что скажешь? – обратилась мама к Аксютке. – Как ты сюда попала?
– Да почти так, как Егор ваш сказал: появилась в его комнате. А пока невидимой была, по всей квартире прошлась. Помогать же надо. Посуду хотела помыть, но потом забыла, потому что у него в комнате, – она показала пальцем на Егора, – игрушка красивая была, Железный человек. Обожаю супергероев.
– А книжку Глашину зачем брала?
– Читать. Я же большая, читать люблю, тем более если книжка весёлая.
– Так. – Папа встал и поставил на стол четыре тарелки. – Бабушка с Глашей потом поужинают, а у меня уже живот к спине прилип. И у девочки, видимо, тоже, вон какая худая.
Мама, опомнившись, бросилась к плите, разложила по тарелкам ароматное пюре и по одной котлете. Аксютка поспешила сесть за стол.
– Э нет, подожди-ка, – остановила её мама и вывела из-за стола. – Сначала мыть руки, с мылом.
Александра Александровна подвела девочку к раковине, открыла воду и вручила ей пахучий кусок мыла. Пока девочка старательно мылила, мыла и вытирала ладошки, все за столом ждали её возвращения. И только когда она снова забралась на табуретку, мама спросила:
– А где твои родители, девочка?
– Не знаю, – пожала плечами Аксютка. – У нас, домовых, не всё как у людей.
– Считай, детдомовская, дочь полка, – сказал Вал Валыч, сочувственно перекладывая ей на тарелку свою котлету.
Но Александра Александровна была настроена более прагматично.
– Ну раз нет родителей, то должен быть кто-то старший? Где-то же ты жила и училась, пока не попала к нам?
– Да! – подтвердил Егорка. – Гаврюша говорил, что в школе учился, а его оттуда выгнали.
– Ну вот! Его выгнали, а я сама ушла.
– Да как же без образования-то? – спросила бабушка, которая уже вернулась с рюмкой валерьянки и слушала разговор в дверях кухни. Около её ног тёрся кот, унюхавший запах настойки.
– Вы, бабуля… как вас звать? – спросила Аксютка. – Не волнуйтесь. Образование мне не нужно, я сама, без образования, всему научилась.
Девочка вытерла руки о краешек кофты и широко улыбнулась.
– Научилась об одежду руки вытирать? – уточнила у неё бабушка.
– Ага. Так научилась, что забыла, как исчезать? – добила новым аргументом мама.
– Да чё вы! – насупилась домовая. – Я ж маленькая ещё! Подумаешь, забыла… зато потом как вспомню. Или заново научусь.
– Да, она научится! Её Гаврюша научит! – благородно заступился Егор.
– Так, Александра. – Бабушка поставила пустую рюмку на стол. – Иди-ка посмотри, во что девочку переодеть, в такой грязной одежде по дому ходить нельзя. А я пока чай им налью. Так уж и быть, с конфетами. Но завтра с утра – никаких сладостей, только блины или оладушки на кефире. Ты любишь оладушки, Аксинья?
– Аксютка, – поправил мальчик.
– А я всё люблю, – беззаботно улыбнулась рыжая домовая. – Оладушки, блины, конфеты, и пюре с котлетами, и хлеб с водой тоже уважаю. У нас ведь, у бездомных, как: что нашёл, то и съел, ничего не нашёл – сиди голодный!
Бабушка схватилась за сердце, охнула и, смахнув жалостливую слезу, поставила перед девочкой самую большую кружку чая – папину и полную вазочку конфет.
– А кого это вы тут конфетами кормите? – спросил Гаврюша, отдёргивая занавеску и спрыгивая с подоконника.
Все замерли, на кухне повисла предгрозовая тишина и даже немножечко запахло порохом…
Глава шестая
Два домовых в одном доме – к неприятностям или приключениям?
– Это вы чё? Это вы как? Это вы другого домового завели, что ли, пока меня не было?!
Мама быстро подставила Гаврюше табуретку, потому что он пытался запрыгнуть на стол прямо с пола. Два раза неудачно, в третий раз папа поймал его за шиворот и водрузил на ту самую табуретку. Небритый домовой мрачным поклоном в пояс поблагодарил обоих.
– Гаврюша, – с привычным театральным выражением начал Егор, широким взмахом руки от плеча указывая на девочку, замершую с конфетой во рту, – это Аксютка! Она домовая и будет жить с нами, потому что не умеет исчезать! Такое дело.
– Прыэ-эт! – промямлила Аксютка, пытаясь быстро прожевать «Птичье молоко», и, как всегда, приветственно помахала ручкой.
– Не может, значит? От как! А я ей щас помогу исчезнуть! – закричал Гаврюша, бросая на пол шапку.
Все невольно зажмурились. Домовой в гневе – это страшновато, правда…
– Я ей так помогу! На энти… – Он на мгновение задумался, пытаясь вспомнить. – На атомы её порасщепляю! Чтобы и мокрого места не осталось!
Он запрыгнул с табуретки на стол, отшвырнув мамину чашку с чаем, прошёл по столу, оставляя грязные следы на скатерти с цветочками, обеими руками поднял вазочку из-под конфет и надел девочке на рыжую голову. Бабушка снова охнула, хватаясь за сердце, кот тоже охнул, хватаясь за бабушку. Чисто на всякий случай, мало ли…
– Это мой дом! Я тут домоводствую!! Пошла вон отседова!!!
Аксютка упала с табуретки, смешно перекатившись по полу, поджав под себя ноги и свернувшись клубком, как ёжик. Хрустальная вазочка (мамина любимая) упала и откатилась к дверям, издав неприятный треск и расколовшись на две части. Гаврюша грозно встал на краю стола, уперев руки в боки, и страшно зыркнул на незваную гостью из-под мохнатых бровей.
– Да ухожу я, ухожу, – жалобно пискнула Аксютка, вставая с пола. – Чё ты, щас уйду… Чё драться-то сразу?
– Не пойдёт она никуда, – неожиданно встал на защиту девочки Вал Валыч. – Непонятно, что ли, Егорка наш сказал? Не умеет девочка исчезать! Просто не умеет.
Светлана Васильевна, у которой резко отпустило сердце, так же быстро цапнула в руки половник и поднялась рядом с зятем.
– Не дадим Ксюшеньку обижать! А вам, Гаврила Кузьмич, стыдно должно быть на маленьких голос повышать! Будете вы месяц каждый день посуду мыть! И не по-волшебному, а по-настоящему, с тряпкой и содой!
– И вазочку мою из чешского хрусталя разбили, – всхлипнула мама.
– Измена?! – попытался возмутиться домовой, изумлённо оглядываясь по сторонам.
– Вся власть найоду! Тьфу! Вся власть Къясивым! – крикнул из-под стола кот, прикрывшийся скатившимся чайным блюдцем как каской.
– Это кто опять тут глупости говорит? – уже всерьёз разбушевалась бабушка. – Опять на котика моего умненького свалите? А только пока вас, Гаврила Кузьмич, не было, кот мой молчал! Говори, Валентин, слышал ты, как Марксик наш разговаривает, пока домовой в отсутствии был? – Бабушка сурово посмотрела на Вал Валыча.
