Сказки старой Англии (сборник) - Киплинг Редьярд Джозеф (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
– С Тором из «Героев Асгарда»? – переспросила Уна: она читала эту книгу.
– Наверное, – ответил Пак. – Как бы там ни было, когда пришли тяжелые времена, он не стал ни попрошайничать, ни воровать. Он работал; и мне однажды довелось оказать ему услугу.
– Расскажи нам об этом, – попросил Дан. – Мне бы хотелось послушать о Старых Богах.
Они устроились поудобнее, каждый – грызя свою травинку. Пак перевалился на бок, подпер голову локтем и продолжал:
– Помнится, первый раз я встретился с Виландом в один ненастный ноябрьский день на равнине Пэвенси…
– Пэвенси? Это там, за холмом? – спросил Дан, показывая на юг.
– Да; в те времена там были сплошные болота – вплоть до Хосбриджа и Хайдни. Я стоял на Сигнальной Горе (тогда она называлась Брунанбург), как вдруг увидел вдали желтоватое пожарище, какое бывает от горящих соломенных крыш, и отправился взглянуть, что там такое. Какие-то пираты – думаю, это были люди Пьёфна – жгли рыбацкую деревушку на побережье, и Виланд – здоровенный черный истукан, вырезанный из дерева, с янтарным ожерельем вокруг шеи – торчал из-за борта тридцатидвухвесельной ладьи, только что вытащенной на песок. Ну и холод же был! Корабль был весь увешан сосульками, весла обледенели, и лед сверкал на губах Виланда. Заметив меня, он сразу затянул длинную песню на своем языке – о том, как он будет править Англией и как дым от его алтарей будут вдыхать повсюду от Линкольншира до острова Уайт. А мне-то что! Я видел слишком много богов, вторгавшихся в Старую Англию, чтобы переживать из-за этого. Я дал ему допеть до конца, покуда его воины жгли деревню, а потом сказал (не знаю, как мне это пришло в голову): «Кузнец богов! Настанут времена, когда ты будешь торговать своим ремеслом на придорожной поляне, и я это увижу».
– И что ответил Виланд? – спросила Уна. – Он рассвирепел?
– О да! Он выпучил глаза и стал ужасно ругаться, а я ушел, чтобы предупредить людей в других деревнях, дальше от берега. Но пираты все равно завоевали этот край, и на несколько веков Виланд сделался самым главным богом. Его храмы стояли повсюду – от Линкольншира до острова Уайт, – как он и похвалялся, и жертвы ему приносились грандиозные. Все же он предпочитал конские жертвы, а не людские – отдадим ему должное; но так или этак, я был уверен, что рано или поздно ему придется расстаться с величием, как и другим Старым Богам. Я дал ему достаточно времени – около тысячи лет, и когда этот срок истек, явился в его святилище возле Андувера, посмотреть, как там у него идут дела. Все вроде было на месте: и алтарь, и кумир, и жрецы, и прихожане, и все казались вполне довольными, – кроме самого Виланда и жрецов. В прежние-то времена прихожане успевали натерпеться страху, пока жрецы не выберут жертву. Еще бы! И в этот раз смотрю: едва пропели молитву, как один из жрецов бросается в сторону, подтаскивает к алтарю какого-то человека и делает вид, что ударяет его по голове маленьким позолоченным топориком. А тот падает и притворяется умершим. Тут все закричали: «Жертва Виланду! Жертва Виланду!»
– А тому человеку и впрямь не сделали ничего плохого? – встревожилась Уна.
– Конечно, нет! Все было понарошку, как в кукольном театре. Потом они вывели великолепного белого коня. Жрец отрезал от его гривы и от хвоста по пряди волос, которые тут же сожгли на алтаре, и все вокруг закричали: «Жертва!» – как будто бы конь был взаправду убит. Я видел лицо бедного Виланда сквозь клубы дыма и не мог удержаться от смеха. Его аж скривило от отвращения и голода – не очень-то он насыщает, этот мерзкий запах горелых волос. Ну просто кукольное представление, да и только!
Я предпочел ничего не говорить в тот раз (это было бы нечестно) и явился опять в Андувер еще через несколько сот лет. Виланда и его храма уже не было, а была церковь, и в ней христианский епископ. Среди Народа С Холмов никто ничего не мог рассказать о судьбе Виланда, и я уж было подумал, что он покинул Англию…
Пак повернулся, облокотился на другую руку и малость призадумался.
– Дайте сообразить, когда же это было, – молвил он наконец. – Должно быть, спустя еще несколько сотен лет, за год или два до Нормандского Завоевания. Я вернулся сюда, поселился в здешних Холмах, и вот однажды вечером услышал, как старый Хобден толкует что-то о Виландовом Броде.
– Если ты имеешь в виду старого Хобдена-сторожа, – перебил его Дан, – то ему всего семьдесят два года, он мне сам говорил. Мы с ним дружим.
– Совершенно верно, – подтвердил Пак. – Я имею в виду его прапра… в общем, прадедушку в девятом колене. Это был человек, занимавшийся вольным ремеслом угольщика. Я знавал всю их семью, и отца его, и сына, так что порой можно и перепутать. Но сейчас я говорю о Хобе из Дена, что жил возле Брода. Услышав о Виланде, я, конечно, сразу навострил уши и поспешил через лес (через Богвудский лес) к тому самому месту. – Он кивнул головой на запад, где долина сужалась, проходя между лесистыми склонами холмов и посадками хмеля.
– А, к Виллингфордскому Мосту! – воскликнула Уна. – Мы ходим туда гулять. Там живет зимородок.
– Но тогда еще не было моста, голубка. А место называлось Виландсфорд, то есть Виландов Брод. Туда вела дорога от Сигнальной Горы вниз по склону холма – ну и скверная же была дорога! – а вокруг был дремучий лес, где водились олени. Вскоре я заметил пожилого грузного крестьянина верхом, направлявшегося в ту же сторону, что и я. Его лошадь потеряла подкову в какой-то рытвине; и вот, подъехав к Броду, он спешился, достал из кошелька пенни, положил его на камень, потом привязал лошадь к дубу и крикнул: «Эй, кузнец! Есть работенка!» А сам сел под деревом, привалился спиной к стволу и задремал. Можете вообразить, что я почувствовал, когда из-за дуба вылез седобородый, старый кузнец в кожаном переднике и стал подковывать захромавшую лошадь. Это был Виланд собственной персоной. Пораженный, я выскочил из кустов и спросил: «Ради всех Богов! – что ты здесь делаешь, Виланд?»
– Бедный Виланд! – вздохнула Уна.
– Он отбросил со лба длинную прядь волос, вгляделся (видно, не сразу меня признал). А потом ответил: «Будто ты не видишь! Ты же сам предсказал мне это, старина. Вот – подковываю лошадей, подрабатываю маленько. Я больше не Виланд. Вейландом меня кличут, Придорожным Кузнецом».
– Бедняга! – воскликнул Дан. – Ну, а ты что?
– Что я мог сказать? Он стоял передо мной, прихватив одной рукой лошадиное копыто. Потом зажмурился на миг и молвил с горькой улыбкой: «В прежние времена я бы даже в жертву не принял эту полудохлую клячу, а теперь подковываю ее за медный пенни».
«Неужели ты не можешь, – спросил я, – вернуться назад в свою Вальгаллу – или откуда там ты прибыл?»
«Боюсь, что нет, – отвечал он, подскабливая копыто. Он здорово умел обходиться с лошадьми. Старая лошадь умильно ржала, положив морду ему на плечо. – Видишь ли, старина, я был не очень-то милосердным в годы своей силы и славы. И не будет мне отпущения до тех пор, пока какой-нибудь из людей не поблагодарит меня от всей души».
«Но уж наверное тот крестьянин, которому ты постоянно подковываешь лошадь…» – предположил я.
«Если бы! – усмехнулся он. – Хотя мои гвозди держат подкову от одной полной луны до другой. Но здешние крестьяне холодны и неприветливы, как жижа Вильдских болот».
И точно: когда тот старик проснулся и нашел свою лошадь подкованной, он и не вздумал сказать спасибо. Я так разозлился, что заставил его сбиться с дороги и протащиться назад до самой Сигнальной Горы, – чтобы научить старого грешника вежливости.
– Ты был невидим? – догадалась Уна. Пак кивнул с важным видом.
– В те дни на Сигнальной Горе держали наготове разложенный костер – на случай, если французы высадятся в Пэвенси. И я кружил и кружил его лошадь по бездорожью всю короткую летнюю ночь напролет. Крестьянин решил, что его околдовали – в общем, так оно и было – и принялся молиться и вопить во всю глотку. А мне-то что! Если б я был нечистой силой, – а то ведь не больше, чем он сам… В общем, часа в четыре утра один молодой послушник вышел из монастыря, что стоял на вершине Сигнальной Горы.
