Летящие к северу - Фёдоров Вадим Дмитриевич (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Такие луды были опасны для маленьких гагачат: сильной волной их могло разбить о камни. И, кроме того, на таких лудах жили морские чайки. Это были любимые места их гнездовий. Целыми днями над лудами стоял их хриплый, недовольный крик.
Чайки редко пропускают случай напасть на гагачат, поэтому они преследуют выводки гаг на суше и воде. Они хватают даже крупных гагачат и пожирают не только сами, но даже кормят ими своих птенцов. Надо ли удивляться, что мама-гага старалась подальше держаться от луд, населенных морскими разбойницами.
Всё ближе и ближе подступала земля, и скоро стало слышно, как, разбежавшись, волна грудью бросается на берег и, чем-то возмущаясь, бессильно откатывается назад. Но море было спокойным — это был простой прибой, и он разговаривал с землею. Весь берег оказался изрезанным небольшими бухтами, в которых укрывались многочисленные утиные выводки. С интересом рассматривали они издали пришельцев. Мама долго плыла вдоль берега, отыскивая незанятую бухту. Наконец она обнаружила небольшой залив и, круто свернув, направилась прямо к берегу.
— Теперь, дети, мы будем жить здесь, — сказала она. — Пищи здесь много, гораздо больше, чем на прежней литорали. Только опасайтесь, чтобы волна не ударила вас о камни.
Новая литораль состояла сплошь из россыпи валунов, поросших фукусом. Гагачата немедленно опустили головы в воду и были поражены обилием еды. Чего только здесь не было среди камней! Мидий и литторин было видимо-невидимо, а между камнями шныряли превосходные по вкусу гамарусы. Гагачата уже могли отрывать самые мелкие из мидий от камней, но гамарусов на старой их литорали было мало.
В качестве приправы недурными оказались балянусы, жесткими панцирями которых были покрыты почти все окружающие камни. Их можно было вытащить из панцирей и отправить в рот, если удавалось ухватить покрепче клювом за ножки.
Голова Тяпа показалась из воды:
— Послушай, Чипик, здесь совсем не так плохо, как могло показаться вначале.
— Действительно, — вставил Ябеда, — хорошо, что тебе это не показалось в конце.
Тяп промолчал, а потом шепнул подплывшему Чипу:
— Как ты думаешь, Ябеда опять ко мне пристает или мне это только кажется?
— Определенно кажется, — шёпотом ответил Чип.
Но Ябеда всё подслушал и немедленно вступил в разговор :
— Вот видишь, Тяп, ты всегда говоришь, что я к тебе пристаю! А ведь это не так. Что бы я ни сказал, ты сейчас норовишь в драку. Признайся сейчас, что, когда я сказал тебе что-то, ты хотел меня клюнуть.
— Н-ну, — неуверенно протянул Тяп.
— Да нет, это я ведь тебя так спрашиваю. Ты не бойся. Ты говори прямо и честно: хотел ведь клюнуть, а?
— Н-ну, хотел, — выдавил Тяп.
— И, наверное, хотел больно клюнуть? — не унимался Ябеда. — Признайся, больно, да?
— Н-ну, больно, — отвечал сбитый с толку Тяп.
— Чипик, — повернулся Ябеда к Чипу, — ты слышал, что Тяп хотел меня клюнуть?
— Да, Ябеда, я это слышал, — подтвердил Чип.
— И ты хорошо слышал, что он хотел меня больно клюнуть!
— Да, слышал.
— И ты даже слышал, что он хотел меня клюнуть ни за что ни про что, просто так, да, Чип?
— Да, — подтвердил Чип, которого Ябеда тоже порядком сбил с толку.
— Хорошо, — вдруг с удовольствием произнес Ябеда, — а теперь я отправлюсь к маме и скажу, что Тяп хотел меня больно клюнуть просто так. И ты это подтвердишь, Чип, потому что ты честный и порядочный гагачонок. — И, повернувшись к маме, он громко пожаловался плаксивым голосом: — Мама! А Тяп хочет меня больно клюнуть!
— За что? — спросила мама-гага.
— Тяп сказал, что ни за что. И Чипик это слышал.
— Это правда, Тяп? — строго спросила мама.
— Правда, — растерянно признался Тяп. — Это правда, — повторил он совсем тихо, — потому что я это сказал и Чипик слышал это. Но вообще это ужасная неправда, и Ябеда знает это сам. Но почему это так у него получается, я объяснить не могу.
— Потому, — вдруг вмешался Чап, — что Ябеда ведёт себя прескверно, мама. Он всегда как-то влезает в хорошее и потом делает из этого плохое. Стыдно тебе, Ябеда!
— Да я ничего… — захныкал Ябеда. — Это я так.
Мама с удивлением посмотрела на обычно сдержанного, рассудительного Чапа и, помолчав, сказала:
— Я, кажется, догадываюсь, что хотел сказать Чап. Но я думаю, что вы сами должны отучить от этого Ябеду. Пусть он поймёт, что это плохо.
— Хорошо, мама, — пообещал Чап. — Мы попробуем.
— Мы это здорово сделаем, — подтвердил Чип.
Только Тяп молчал, всё ещё подавленный несправедливостью. А Ябеда в первый раз в жизни по-настоящему испугался своих братьев.
Неприятное происшествие было прервано появлением незнакомого выводка. В бухту приплыла небольшая стайка уток — три взрослые гаги и три гагачонка примерно одного возраста с нашими утятами. Мама дружелюбно поплыла им навстречу, и рядом с нею плыли Тяп, Чип и Чап. А Ябеда плыл поодаль. Конечно, взрослые утки заговорили о делах совсем неинтересных — о погоде, кормах и детях. Зато гагачата, быстро перемешавшись друг с другом, затеяли веселую игру в отнималку. Новеньких звали Спай, Ник и Дэн-лилипут. Дэн действительно был поменьше братьев, но держался независимо и здорово играл. Игра была простая. Кто-нибудь из гагачат нырял в воду и схватывал в клюв веточку фукуса. Другой, нырнув следом, старался отнять эту веточку. Если ему удавалось схватить эту веточку, оба гагачонка начинали её тянуть к себе изо всех сил. Чаще всего дело кончалось тем, что веточка рвалась, и гагачата отлетали в разные стороны, довольные друг другом. Гагачата вообще хорошо ныряют и, нырнув, гребут под водой лапами и машут крыльями, как будто летают; так они могут проплыть под водой метров сорок — пятьдесят.
И вдруг в самый разгар игры прозвучал сигнал тревоги. Громко и тревожно крякнула мама, громко крякнула мама Спая, Ника и Дэна, призывая утят к себе. Со всех ног, вспенивая за собой воду, бросились малыши под защиту взрослых. Одно мгновение — и вот уже все семь гагачат оказались в окружении взрослых гаг. Те, высоко вытянув шеи и грозно покрякивая, посматривали на непрошеных гостей. Только сейчас испуганные гагачата заметили двух больших серебристых чаек, которые, высоко задрав хвосты, покачивались на волнах. Злые, немигающие глаза в упор разглядывали сбившуюся стайку уток. Чайки казались маленькими кораблями, которыми играет волна и будто случайно прижимает всё ближе и ближе к гагам. Когда расстояние между чайками и гагами сократилось до нескольких метров, мама, обернувшись на своих малышей и убедившись, что их плотно окружили взрослые, кинулась, шипя, к ближней чайке. Чайка медленно взмахнула крыльями и, легко поднявшись, отлетела чуть дальше. Но мама, храбрая и решительная мама, сейчас же вернулась на своё место. Когда чайки приблизились снова, вперёд, грозно шипя, бросилась молодая утка и отогнала на почтительное расстояние сначала одну чайку, а затем и другую.
Вернувшись, она заняла место в боевом кольце обороны.
Целый час маневрировали чайки вокруг стаи гаг, стараясь ослабить их внимание. Целый час взрослые гаги не спускали глаз с чаек, временами отгоняя их дальше. И целый час испуганные гагачата молча рассматривали своих врагов, длиннокрылых, лёгких и хищных. Чайки так и не рискнули напасть на утят — слишком решительно и осторожно вели себя взрослые гаги и слишком много их было. Когда чайкам надоело дразнить уток и они окончательно поняли, что полакомиться гагачатами им не удастся, они, пронзительно и недовольно крича, улетели прочь.
— Как вовремя мы встретились с вами! Одной мне было бы трудно защитить моих малышей от двух разбойниц, — сказала мама-гага, с благодарностью обращаясь к соплеменницам.
— Если вы не возражаете, — голос молодой утки прозвучал мягко и спокойно, — я могла бы с вами остаться и дальше, пока подрастут ваши дети.
