Три повести о Малыше и Карлсоне. Художник А. Джаникян - Линдгрен Астрид (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Он ушёл к себе, но тут же прибежал назад в страшном гневе.
– Ничего себе полицейские! – кричал он. – Украли у меня бумажник и часы! Извольте немедленно отдать мне эти вещи!
Но тут Филле и Рулле в свою очередь страшно рассердились.
– Опасно, – заявил Рулле, – обвинять полицейских в том, что они украли часы и бумажник.
– Это называется клевета. Разве вы не знаете? – спросил Филле. – А за клевету на полицию недолго и в тюрьму попасть. Может, вы и этого не знаете?
Вдруг Карлсон изменился в лице и закричал точно так же, как дядя Юлиус, которого он оттолкнул. Видно было, что его просто распирает от злобы.
– А мой кулёк с карамельками? – вопил он. – Кто его взял?
Филле грозно поглядел на него.
– Ты что, в этом нас обвиняешь?
– Нет, я не сошёл с ума, – сказал Карлсон. – Клевета – это серьёзно. Но одно я могу сказать: если вы взяли кулёк и сейчас же не отдадите его назад, то ты сейчас получишь такой же фонарь на другом глазу.
Малыш поспешно вытащил из своего кармана кулёк.
– Вот твои конфеты, – сказал он, протягивая кулёк Карлсону. – Я его взял, чтобы передать тебе.
Тогда в разговор вмешался Филле:
– Всё понятно! Хотите на нас спихнуть свою вину. Не выйдет!
Фрёкен Бок всё это время сидела молча, но тут и ей захотелось высказаться.
– Кто украл часы и бумажник, мне ясно. Он только и делает, что ворует то булочки, то блины – вообще всё, что ему попадается под руку.
Она указала на Карлсона, а он словно взбесился.
– Эй, ты, послушай! – орал он. – Это же клевета, а за клевету отвечают, разве ты этого не знаешь?
Но фрёкен Бок отвернулась от Карлсона. Ей надо было серьёзно поговорить с дядей Юлиусом. По её мнению, вполне вероятно, что эти вот господа из тайной полиции. Поэтому у них такой странный вид и они так плохо одеты. Фрёкен Бок всерьёз думала, что все воры ходят в лохмотьях, она ведь никогда не видела настоящего взломщика.
Филле и Рулле сразу повеселели. Филле сказал, что он с первой же минуты понял, какая эта дама умная и замечательная, и просто счастлив, что ему довелось с ней познакомиться. И он несколько раз обращался к дяде Юлиусу за поддержкой.
– Не правда ли, она удивительная, редкая? Неужели вы так не думаете?
Неизвестно, что раньше думал по этому поводу дядя Юлиус, но теперь он просто был вынужден соглашаться, а фрёкен Бок от всех этих комплиментов опускала глаза и краснела.
– Да, она такая же редкая, как гремучая змея, – проворчал Карлсон.
Он сидел в углу рядом с Малышом и так энергично пожирал карамельки, что хруст был слышен во всей комнате. Когда же кулёк оказался пустым, он вскочил и стал прыгать по комнате. Казалось, он просто играет, но с помощью этих нелепых прыжков он постепенно добрался до стульев, на которых сидели Филле и Рулле.
– Такую редкую женщину, как вы, хочется вновь увидеть, – не унимался Филле, а фрёкен Бок ещё больше залилась краской и ещё больше потупила глаза.
– Да, конечно, конечно, фрёкен Бок – женщина редкая, – согласился дядя Юлиус, – но мне всё же хотелось бы знать, кто взял мои часы и бумажник.
Филле и Рулле, казалось, не слышали, что он сказал. Филле был так увлечён фрёкен Бок, что всё остальное для него уже не существовало.
– И выглядит она привлекательно, не правда ли, Рулле? – сказал он тихо, но так, чтобы фрёкен Бок это тоже услышала. – Красивые глаза… и такой прелестный носик, погляди, такой носик хорош в любую погоду, правда, Рулле?
Тут фрёкен Бок подпрыгнула на своём стуле, и глаза у неё прямо на лоб полезли.
– Что? – выкрикнула она. – Что вы сказали?
Филле растерялся.
– Да я только сказал… – залепетал он, но фрёкен Бок не дала ему договорить.
– Это вот Филипп, я уверена, – сказала она и вдруг стала, как показалось Малышу, похожа на Мамочку.
Филле был поражён.
– Откуда вы знаете? Вы что, слышали обо мне?
Фрёкен Бок кивнула с горькой усмешкой.
– Вы спрашиваете, слышала ли я о вас? О да, не сомневайтесь! А его небось зовут Рудольф, да? – добавила она и показала на Рулле.
– Да. Но откуда вы это знаете? Может, у нас общие знакомые? – спросил Филле, так и сияя от удовольствия.
Фрёкен Бок снова кивнула с горькой усмешкой.
– Да, пожалуй, есть. Фрёкен Фрида Бок, с Фрейгатен. Вы, кажется, её знаете? У неё тоже прелестный носик, который хорош в любую погоду, точь-в-точь как у меня, да?
Филле, видно, был не в восторге от сравнения носов, потому что сиять он тут же перестал. Более того, ему явно захотелось поскорее смотаться, и Рулле, видно, тоже не собирался засиживаться. Но за их спиной стоял Карлсон. Неожиданно раздался выстрел, Филле и Рулле подскочили на месте от испуга.
– Не стреляй! – крикнул Филле, потому что Карлсон ткнул ему в спину указательным пальцем, и он подумал, что это дуло пистолета.
– Выкладывайте бумажник и часы! – скомандовал Карлсон. – А не то буду стрелять.
Филле и Рулле стали нервно рыться в своих карманах, и в мгновение ока часы и бумажник оказались на коленях дяди Юлиуса.
– Вот гадёныш! – крикнул Филле, и с быстротой молнии он и Рулле выскочили в прихожую. Никто их не остановил, они хлопнули дверью и скрылись.
Первая опомнилась фрёкен Бок и выбежала вслед за ними. Она стояла на площадке и кричала вдогонку, пока они неслись вниз по лестнице:
– Фрида про всё это узнает, уж поверь! Вот она обрадуется!
Она даже перепрыгнула через несколько ступенек, словно собиралась догнать их, но потом всё же остановилась и только крикнула вслед:
– И не вздумайте появляться у нас на Фрейгатен, не то прольётся кровь. Слышите, что я говорю?.. Кровь…
Карлсон открывает дяде Юлиусу мир сказок
После ночи с Филле и Рулле Карлсон стал задаваться ещё больше, чем прежде.
«Вот лучший в мире Карлсон!» – этот крик будил Малыша каждое утро. И в комнату влетал Карлсон. И каждое утро он прежде всего вырывал из горшка косточку персика, чтобы посмотреть, насколько она выросла, а потом всегда направлялся к старому зеркалу, которое висело над столом Малыша. Это было небольшое зеркало, но Карлсон долго летал вокруг него, чтобы как можно лучше себя разглядеть. Приходилось это делать по частям – целиком его отражение в нём не умещалось.
Пока он летал, он тихо мурлыкал себе под нос песенку, и в этой песенке воспевал самого себя и всё, что с ним случилось. «Лучший в мире Карлсон… хи-ти-ти-хи… стоит десять тысяч крон… И ещё он поймал воров и стрелял из пистолета… Какое интересное зеркало… В нём целиком не виден лучший в мире Карлсон… Но то, что видно, красиво… хи-ти-ти-хи… И в меру упитанный, да, да… И хороший во всех отношениях…»
Малыш был с этим согласен. Он тоже считал, что Карлсон хороший во всех отношениях. И самое удивительное было то, что постепенно дядя Юлиус тоже по-настоящему к нему привязался. Ведь это Карлсон вернул ему часы и бумажник. Такое дядя Юлиус скоро забыть не может. Фрёкен Бок, напротив, всегда на него сердилась, но на это Карлсон не обращал внимания, лишь бы ему вовремя давали еду, а её она давала.
«Если меня не кормят, я уже не я» – так он однажды выразился.
Фрёкен Бок мечтала, чтобы Карлсон не проводил у них время, но тщетно, потому что Малыш и дядя Юлиус были на его стороне. Фрёкен Бок всегда ворчала, если он появлялся как раз в тот момент, когда надо садиться за стол, но сделать она ничего не могла, и Карлсон ел вместе со всеми.
После ночных приключений с Филле и Рулле он прилетал регулярно, словно это было нечто само собой разумеющееся.
Карлсон, видно, немного устал от всех проказ той ночи, потому что на следующий день появился только к обеду. Он влетел в комнату Малыша и сразу стал принюхиваться, чем это пахнет на кухне.
