Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн (книги без сокращений txt) 📗
– Тогда я отвезу тебя в Лощину, – ответила Милли.
В результате Муру пришлось выманивать Кларча обратно через двор к автомобилю. Шли они довольно медленно, потому что и Мур, и Кларч постоянно оборачивались вслед обрывкам сине-зеленых нитей волшебства, которые трепетали на стенах, исчезали между бочонками, будто их туда втягивали, клочками вылетали из труб – это полувидимые создания растаскивали их и уносили. Милли подождала Мура с Кларчем, а Джейсон подержал заднюю дверь и помог Муру водрузить Кларча рядом с Ирэн. Кларч тут же встал на задние лапы, чтобы глядеть в окошко. Его когти заскребли по дорогой кожаной обивке, и обивка жалобно затрещала.
К этому времени Пинхоу сообразили, что Крестоманси собирается в Лощину. Они не собирались пускать его к Бабке один на один. Мур обнаружил, что зажат между Марианной и мисс Розали в гуще толпящихся Пинхоу, и все они трусцой и рысцой, хрустя битым стеклом, двинулись за автомобилем вниз по склону.
– Должен же Дед где-то быть, – убитым голосом проговорила Марианна, когда они миновали побитый автомобиль дедушки Лестера.
На это папа дал волю чувствам:
– Посмотри, Марианна, во что ты нас втравила! А сама виновата, нечего было думать, будто ты умнее всех нас! Значит, старое доброе ремесло для тебя уже и нехорошо? Нет! Ты допустила, чтобы нас заметили в замке! И видишь, что с нами случилось по твоей милости, – мы оказались в полном распоряжении этих выскочек, этих всезнаек в дорогих костюмах, которые посадят нас в тюрьму, если мы не…
На миг он умолк: навстречу, вверх по склону, мимо них промчалась мама Николь верхом на метле.
– Лестер, я не могу больше ждать! Я пропущу часы посещений! – кричала она.
Дедушка Лестер только раздраженно отмахнулся, а папа снова принялся обличать Марианну:
– Послушай только их угрозы! Да как они смеют говорить, что мы злоупотребляем волшебством, и тут же интересоваться, чем это мы таким занимаемся? Ерунда какая-то! Но они-то думают, будто имеют право учинять над нами надзор этими своими новомодными дубовыми методами и морочить нам голову дурацкими россказнями о какой-то доисторической резне и что дети чего-то там недопоняли – ни единому слову не верю! Мы – простые люди, делаем свое дело, как всегда, а они приходят и…
Тут мисс Розали, уже давно кипевшая негодованием, рявкнула:
– Да замолчите вы! Занимайтесь на здоровье своим старым добрым ремеслом! А мы хотим его изучать!
От этого папа завелся еще пуще:
– Высматривают, вынюхивают! Разглагольствуют о тонкостях ремесла, а о них и говорить-то запрещено! Выпускают на волю скрытый народ! Вот что мне не нравится, милейшая! Да кто мы для вас такие – аквариум с рыбками, что ли?
– Не желаю с вами спорить! – надменно пропыхтела мисс Розали.
– Отлично! – бросил папа и продолжил обличения, все больше и больше задыхаясь, потому что автомобиль набирал скорость.
Папа не умолк даже тогда, когда автомобиль завернул за угол у подножия холма и все увидели тетю Джой, стоявшую на недостроенной ограде.
– Я серьезно! – И тетя Джой швырнула в дядю Чарльза чемодан. – Домой не возвращайся, и вот тебе твое барахло, и свадебный костюм тоже! Я его в чемодан ногами утоптала!
Дядя Чарльз и не попытался ничего ответить. Просто подобрал обшарпанный чемодан и засеменил дальше, робко улыбнувшись дяде Ричарду.
– Шпионят! – разорялся папа. – Думают, самые умные! Аквариум! А все Марианна виновата!
Прибыв в Лощину, они обнаружили, что Бабка сидит перед парадной дверью, окруженная целой стаей едва видимых летучих существ. Судя по всему, Бабку они не любили. Они пулей подлетали к ней, дергали за волосы, щипали и царапали ее, а потом удирали. Бабка отбивалась от них свернутой газетой:
– Кыш! – кричала она. – Пошли вон! Кыш!
Тетя Дина, которая, похоже, вообще не видела летучих существ, беспомощно металась то в дом, то к Бабке, уворачиваясь от газеты и твердя:
– Бабка, миленькая, ну хватит! Пойдемте в дом!
– Аквариум! – Тут папа испустил что-то вроде стона и помчался к Бабке: он увидел, с какой легкостью она преодолела его тщательно выстроенные сдерживающие чары.
Когда Крестоманси на подгибающихся ногах выбрался из машины, стараясь не делать лишних движений, Бабка уставилась на него. Она сразу поняла, кто это.
– Не подходи! – закричала она, когда он двинулся к ней в обход утиного пруда. – Ты пришел мне мышать и препутствовать! Это не я! Это все Эдгар и Лестер!
Полувидные тоже сразу поняли, кто такой Крестоманси. Они плотным роем отлетели от Бабки и расселись на коньке глазеть.
– Мне известно об Эдгаре и Лестере, мэм, – произнес Крестоманси. – Я хочу знать, за что вы наказывали Фэрли.
– Совсем мне голову зафэрлили, – отвечала Бабка. – Во рту как забегемотка.
– Она имеет в виду, что у нее во рту как заслонка, говорить не может, – пояснил из толпы дядя Чарльз.
– Все напрочь зажирафлено, – согласилась Бабка.
– И, должно быть, затигрено, – пробормотал Крестоманси. – Сдается мне, вам следует поскорее отморжеваться, мэм, и…
Задняя калитка – со стороны огородов дяди Исаака – тихонько клацнула, отворилась и впустила Молли и Деда.
Не все увидели их сразу – мешал угол дома. Но Марианна увидела. И поняла, почему Дед добирался так долго. Ноги у него были искривлены и скрючены, ступни вывернуты так, что идти было, в сущности, невозможно. Дед обеими руками держался за спину единорожихи.
А та ступала осторожно-осторожно, по шажку, и то и дело останавливалась, чтобы Дед мог подтянуться. Марианна увидела, как он содрогается от боли каждый раз, когда приходится переносить вес на ноги.
Марианна повернулась и страшно закричала на обоих дедушек. Она так рассвирепела, что Эдгар и Лестер отпрянули от нее, вжались в живую изгородь.
– Я в жизни не видела такой жестокости! Дедушка Эдгар, я больше никогда ни слова вам не скажу! Дедушка Лестер, я к вам даже близко не подойду!
Она бросилась к Деду и стала срывать с него чары. Это было как обдирать сорняки и вьюнки с сучковатого разросшегося дерева в мамином саду. Марианна вцеплялась, тянула и дергала, а чары сопротивлялись, как терновник и крапива, но в конце концов ей удалось отодрать их все, оттащить подальше – она еле дышала, слезы навернулись на глаза, руки жгло – и швырнуть полувидимым, пусть разбираются. А те так и налетели на чары и, довольные, унесли их прочь.
Дед медленно, со скрипом выпрямился во весь рост – вровень с Крестоманси. И улыбнулся Марианне:
– Что ж, спасибо, ласточка.
Молли повернула голову и печально проговорила:
– Телесные раны я могу исцелять, но это было волшебство. Держись за меня, – добавила она, обращаясь к Деду. – У тебя не сразу получится ходить как следует.
Они двинулись дальше – за угол дома. Крестоманси стоял рядом с Муром, опершись о длинный черный капот, и видел их прекрасно, а вот Бабка, вокруг которой металась тетя Дина, была так увлечена оскорблениями в адрес Крестоманси, что не сразу заметила Деда и Молли.
– Ах ты, комод чернильный! – выкрикивала она. – Перекосяк ты болотный!
Когда единорожиха и высокий старик вышли на солнце перед домом, Мур подумал, что вид у них какой-то диковинный, потусторонний, серебристый.
По рядам Пинхоу пронесся шепоток. «Это же старый Дед!» и «Да никак это его старая кобыла Молли?» – говорили они.
Бабка насторожилась. Развернулась всем корпусом, и ее лицо-руина исказилось от досады.
– Ты! – проговорила она. – Я велела им убить тебя!
– Временами я жалел, что они не послушались, – отвечал Дед. – Эдит, что ты затеяла? Давай-ка все наконец проясним.
Бабка повела плечами:
– Лягушки. Вши, блохи, муравьи. Чесальный порошок. – Она засмеялась. – Они думали, будто чешутся от блох, и мылись, покуда у них кожа не слезала.
– Кто? – спросил Дед.
Он снял руку со спины Молли и крепко стоял на ногах, глядя на Бабку сверху вниз. Единорожиха огляделась, увидела, что Дед может без нее, и шагнула к Крестоманси. Вытянула шею и еле-еле коснулась рогом его руки, обмотанной кровавыми тряпками.
