Таня Гроттер и колодец Посейдона - Емец Дмитрий Александрович (читать книги онлайн без txt) 📗
– Бо-бо? Сам вижу, что бо-бо! Жизня – она тяжелая штука, зело тяжелая! – сладко заметил Малюта и снова стал выписывать что-то обломком кости.
Магическая защита начала давать сбои. Треугольник утратил свою правильность. Пользуясь этим, один из склепов боевых магов прорвался к ним. Лишь в последний момент Бейбарсову удалось поразить рулевого магией своей трости. Утратив управление, склеп по наклонной скользнул вниз и зачерпнул бортом воду.
– Сбей Малюту! – крикнула Таня Глебу.
– Я не могу к нему прорваться! У него артефакт, который властен над некромагами! – отвечал Бейбарсов.
– Ясно. Прорывайтесь и уводите за собой погоню! А с вампиром я сама разберусь!
Бейбарсов кивнул.
– Удачи! Выбей у Малюты артефакт – и мы пробьемся! Остальных можно не опасаться! – донес ветер его голос.
Увидев, что Малюта вновь что-то пишет по воздуху своей костью, Таня наискось бросила контрабас в гущу окружавших Малюту вампирских гробов. Те немедленно ринулись ей навстречу. От первого вампира она ушла, элементарно набрав высоту и пропустив его под собой. Не потребовалось даже особого маневра – лишь глазомер и хорошее чувство дистанции. Другого, стремительного и быстрого камикадзе на дубовом гробу, удалось обыграть, использовав ложный поворот. Камикадзе поверил в ее маневр и повелся на уловку. Подождав, пока его гроб начнет разворачиваться и подрезать контрабас по укороченной траектории, Таня нырнула вниз и пошла зигзагом.
Прогнивший гроб не справился со сложным маневром и развалился на лету. Его гремучие осколки попали в пролетавший ниже склеп, мгновенно охватив его магическим пламенем, которое не делает различий между деревом и камнем. Маготворцы попрыгали в океан, в спешке пытаясь использовать прыгающие подтяжки, платки-парашюты и даже пикирующие носки, которыми обильно снабжало своих агентов Магщество Продрыглых Магций.
Когда Малюта, продолжавший штопать воздух магической костью, запоздало вскинул голову, Таня была уже рядом. Гриф контрабаса с веревкой семнадцати висельников был нацелен точно в физиономию привставшего в реактивном гробу Скуратоффа.
– Аааа! – завопил Малюта. Нервы у него сдали. Его первый раз в жизни таранили контрабасом.
Тибидохская психопатка, казалось, была настроена очень конкретно. С громким воплем перепуганный Скуратофф бросился на дно гроба, выронив обломок кости Каина в океан. Поглотив артефакт, вода забурлила.
В последний миг Таня резко вскинула смычок и пронеслась над гробом, толкнув его упругим ветром. Она не ожидала, что ее психологическая атака окажется такой результативной. После драконбола иметь дело с заурядными вампирами – это просто проза жизни.
Скуратофф привстал в гробу и обнаружил, что он, во-первых, жив, а во-вторых, спина Таньки исчезает вдали.
– Шеф, спасите! – услышал он.
Малюта некоторое время созерцал барахтающегося в воде Бума, который уже охрип звать на помощь, а затем снизился и все-таки бросил ему веревку. На остальных вампиров, чье положение было не менее плачевно, он не обратил ни малейшего внимания, равно как и на терпящих бедствие магов с рухнувших в океан склепов.
– В сущности, что такого произошло особенного? Ненормальная девица Гроттер прорвалась сквозь наши кордоны и отчалила в неизвестном направлении. Куда, зачем? Сплошной знак вопроса. Казалось бы, ерунда, пускай валит… – рассуждал Малюта, обращаясь к Буму. – НО! Мое исключительное чутье подсказывает, что сегодня рыбалка будет неудачной. Светлую и милую мечту сделать Буян вампирским раем придется отложить… Другими словами, отзывай войска! Возвращаемся в Трансильванию! Пускай миляги из Магщества расхлебывают все сами!
Бум так и сделал. Забравшись в гроб, он вскинул рог, дав сигнал, далеко разнесшийся над водой. Вампиры, успешно теснившие магов, развернулись и отбыли с дикими криками и улюлюканьем. Некоторые из покусанных маготворцев, в чью кровь успела попасть вампирья слюна, поспешили за ними.
Таня долго летела, заметая следы. Лишь перед рассветом последний из скоростных склепов Магщества отстал от нее, сбитый со следа. И тогда же, на всякий случай попетляв, она отыскала остров и снизилась.
Спрыгнув с контрабаса, она остановилась у колодца. Волны подкатывались к ее ногам. Их пенистые брызги срывались вниз, в жерло, оставленное трезубцем Посейдона. Где-то в бездонной глубине, где законы магии и законы бытия были уже чем-то единым, кипел и клокотал Тартар. Его вечное пламя не смогли бы залить все океанские воды этого мира.
Пальцы Тани дрожали, когда она снимала с контрабаса Черные Шторы. Очередная волна поднялась ей почти до колена и намочила равнодушные кисти Штор, которые лениво шевельнулись.
Таня подняла над головой руки и, не задумываясь, швырнула Шторы в колодец. Возможно, стоило произнести какие-то слова, сопроводив ими жертву, или вообще сделать это более торжественно, однако ей хотелось поскорее покончить со всем.
Брошенные в колодец, Черные Шторы сами собой расправились и повисли, раскинув кисти и трепеща на незримом ветру. Затем, против логики, Шторы стали подниматься, потянувшись к Тане. Таня внезапно поняла, что никто не в силах выбрать судьбу артефакта. Он сам выбирает ее. Люди же лишь посредники в их вечном пути.
Черные Шторы как будто сомневались. Одна сила призывала их вниз, в огненные бездны, другая же вела назад к контрабасу и оттуда в Тибидохс, на привычный карниз в комнате с видом на рощу и драконбольное поле. Но сила огненной бездны взяла верх. Шторы сложили кисти с той самозабвенной решимостью, с которой умирающий лебедь складывает крылья, и ринулись вниз. Таня услышала из колодца уханье и хохот. Перстень Феофила Гроттера перестал пульсировать у нее на пальце. Тяжесть, прижимавшая Таню к земле, отпустила ее.
Колодец Посейдона принял жертву.
Таня села на корточки и, положив контрабас на колени, стала смотреть на океан, в котором купалось утреннее солнце. Нужно было выждать, пока Поклеп, Сарданапал, Медузия и Зуби разберутся что к чему – уж Ягун-то им пояснит! – и отгонят от острова склепы Магщества. Магоносец «Крошка Цахес» вынужден будет убраться сам, прикинувшись, что сбился с курса. Когда же все это закончится, она сможет вернуться на Буян, в Тибидохс.
Таня думала о Магфорде, в который ей вскоре предстоит лететь, о магспирантуре, о Ваньке… О том, что главное в этой жизни не предать себя, ибо тот, кто предает себя, вместе с собой предает и все остальное.
Summum crede nefas animam praeferre pudori
Et propter vitam vivendi perdere causas [15], – возвещая нечто такое, что только еще предстоит, бормотал перстень Феофила Гроттера.
15
Помни, что высший позор – предпочесть бесчестие смерти, И ради жизни утратить смысл жизни (лат.) . – Ювенал. Сатиры, VIII.