Книга Джунглей (сборник) - Киплинг Редьярд Джозеф (книги бесплатно TXT) 📗
– Это место смерти, – сказал Маугли. – Зачем ты принес меня сюда?
– Они спят, – ответил Каа. – Хати не уступает дороги полосатому. Между тем Хати и полосатый сторонятся долов, а, по их словам, долы не поворачивают ни перед чем. От кого поворачивает вспять Маленький Народ скал? Скажи мне, господин джунглей, кто господин джунглей?
– Вот эти, – прошептал Маугли. – Это место смерти. Уйдем.
– Нет, смотри хорошенько; они спят. Здесь все осталось в том виде, как в те времена, когда я был не длиннее твоей руки.
Расщепленные и выветрившиеся скалы ущелья с самого начала джунглей служили приютом для Маленького Народа скал – хлопотливых, свирепых, черных диких пчел Индии, и, как Маугли отлично знал, все звериные тропинки поворачивали в сторону за милю от этого ущелья. В течение многих столетий Маленький Народ устраивал здесь свои соты, перелетал роями из одной расщелины в другую, опять выпускал рои, оставляя на белом мраморе пятна застарелого меда; строил свои большие и толстые соты в темноте глубоких пещер, где ни человек, ни зверь, ни огонь, ни вода никогда не касались их. Всё протяжение ущелья с обеих сторон было увешено как бы черными, мерцающими бархатными занавесами, и глядя на них, Маугли нырял в воду, потому что занавесы эти состояли из миллионов сцепившихся между собой спящих пчел. Виднелись также какие-то обломки, фестоны; древесные стволы, державшиеся корнями за стены скал; старые соты прежних лет или новые пчелиные города, выстроенные в тени безветренного ущелья; огромные скопления губчатого, истлевшего мусора, который свалился сверху и застрял между деревьями и лианами, прижимавшимися к отвесным скалам. Прислушиваясь, Маугли не раз улавливал, как отягченные медом соты шелестели и скользили, переворачиваясь и падая, где-то в темных галереях; потом раздавалось сердитое жужжание крыльев и мрачное «кап, кап, кап» погибшего меда, который сочился по камням, пока не останавливался на каком-нибудь выступе на открытом воздухе и стекал медленными струйками по ветвям. С одной стороны реки была маленькая отмель шириной всего в пять футов, и на ней лежала высокая груда хлама, скопившегося за неисчислимое количество лет. Он состоял из мертвых пчел, трутней, пыли, старых сотов и крыльев ночных бабочек-грабителей, которые залетели в это место за медом; и все это превратилось в холмы из мельчайшей черной пыли. Уже один острый запах, который поднимался от этого хлама, мог испугать всякое бескрылое существо, знавшее, что такое Маленький Народ.
Каа снова поплыл против течения и наконец достиг песчаной мели в начале ущелья.
– Вот охота этого года, – сказал он. – Смотри!
На берегу лежали скелеты двух молодых оленей и буйвола, и Маугли сразу увидел, что ни волк, ни шакал не трогали этих костей, которые лежали в самом естественном положении.
– Они перешли через границу; они не знали Закона, – прошептал Маугли, – и Маленький Народ убил их. Уйдем, пока это племя не проснулось.
– Оно не проснется до зари, – сказал Каа. – Теперь слушай, я расскажу тебе одну вещь. Много-много дождей тому назад сюда с юга прибежал спасавшийся от преследования олень; он не знал джунглей, и за ним гналась волчья стая. С помутившимися от страха глазами он соскочил с утеса, так как волки уже догоняли его; разгоряченные преследованием, они ничего не замечали. Солнце стояло высоко, и многочисленный Маленький Народ чувствовал сильный гнев. Некоторые волки кинулись в реку, но умерли, еще не достигнув воды. Не соскочившие со скал тоже умерли там, вверху. Олень же остался жив.
– Почему?
– Потому что он прибежал первый, спасаясь от смерти, потому что он прыгнул раньше, чем Маленький Народ заметил его и собрался для убийства. А вся преследовавшая оленя стая совершенно исчезла под тяжестью Маленького Народа.
– Олень остался жив, – медленно повторил Маугли.
– По крайней мере, он не умер в то время; однако никто не явился, чтобы поддержать его в реке, как один старый, толстый, глухой, желтый Плоскоголовый явился бы, чтобы спасти своего человечка… Да, да, хотя бы по следу этого человечка бежали все долы из Декана. Что ты думаешь? – Голова Каа прижалась к уху Маугли, и юноша ответил:
– Смело задумано; это все равно, что дернуть смерть за усы; но, Каа, ты действительно мудрее всех в джунглях.
– Многие говорят это. Теперь подумай: если долы побегут за тобой…
– Конечно побегут, ха-ха! У меня под языком много маленьких колючек, которые я хотел бы вколоть в их головы.
– Если они побегут за тобой, разгоряченные и ослепленные злобой, глядя только на твои плечи, те из них, которые не умрут вверху, кинутся в воду, или здесь, или ниже, потому что Маленький Народ поднимется и покроет их. А ты знаешь, эта река – река жадная, и у них не будет Каа, который бы поддержал их; значит, оставшиеся в живых помчатся вниз по течению, к мелям подле ваших логовищ, а там твоя стая может встретить их и схватить за горло.
– Ахай! Лучше ничего не придумаешь, хоть ломай голову до той поры, когда в сухое время года польются дожди. Все дело только в том, чтобы вовремя добежать до скал и спрыгнуть. Я покажу себя долам; пусть они гонятся за мной по пятам.
– А ты осмотрел скалы? Со стороны земли?
– Нет-нет; вот это-то я и забыл.
– Поди и посмотри; там мягкий грунт, весь изрытый, в ямах. Если твоя неуклюжая нога ступит неосмотрительно – конец охоте! Я оставлю тебя здесь и, только ради тебя, отнесу известие стае, чтобы твой народ знал, где ожидать долов. Но лично я не вожусь ни с одним волком.
Когда питону Каа не нравился кто-нибудь из его знакомых, он бывал неприятнее всех остальных жителей джунглей, за исключением, впрочем, одной Багиры. Он поплыл по течению и против Скалы Совета натолкнулся на Фао и Акелу; они сидели, прислушиваясь к ночным шумам.
– Кшш! Слушайте, собаки, – весело сказал им Каа. – Долы появятся по течению. Если вы не струсите, вам представится случай перебить их среди мелей.
– Когда они явятся? – спросил Фао.
– А где мой детеныш человека? – спросил Акела.
– Явятся, когда явятся, – ответил Каа. – Смотри и жди. Что же касается твоего человеческого детеныша, с которого ты взял слово и таким образом обрек его на смерть, твой детеныш со мною, и если он еще не умер, то совсем не по твоей вине, выгоревшая собака! Жди здесь долов и радуйся, что человеческий детеныш и я на твоей стороне.
Каа понесся против течения и зацепился хвостом за камень посреди ущелья, поглядывая вверх на утесы. Вот он увидел, как на фоне звезд двигалась голова Маугли, потом что-то просвистело в воздухе и раздался резкий, ясный звук тела, падающего ногами вперед в воду. В следующую минуту юноша уже безмятежно отдыхал, обвитый петлей гибкого тела Каа.
– Клянусь ночью, что это за прыжок? – спокойно заметил Маугли. – Я, ради забавы, соскакивал с гораздо более высоких скал. Но там, вверху, скверное место – низкие кусты, очень глубокие рытвины, переполненные Маленьким Народом. Я положил друг на друга большие камни подле трех рвов и на бегу сброшу их ногами; Маленький Народ поднимется позади меня, раздраженный, гневный…
– Это человечья речь и хитрость, – сказал Каа. – Ты умен, но ведь Маленький Народ постоянно сердится.
– Нет, в сумерках все крылатые отдыхают. Я заведу мою игру с долами как раз в сумерки; тем более что красные собаки лучше всего охотятся днем. Они теперь идут по кровавому следу Вон-толлы.
– Ястреб Чиль не оставляет мертвого быка, а долы не бросят кровавого следа, – заметил Каа.
– В таком случае, я постараюсь сделать для них новый кровавый след из их же собственной крови и накормить их грязью. Ты останешься здесь, Каа, и дождешься, чтобы я вернулся сюда с моими долами? Да?
– Да, но что если они убьют тебя в джунглях или если Маленький Народ покончит с тобой раньше, чем ты успеешь прыгнуть в реку?
– Когда наступит завтра, мы будем охотиться для завтрашнего дня, – ответил Маугли поговоркой джунглей и прибавил: – Когда я умру, придет время спеть погребальную песню. Хорошей охоты, Каа.
