Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко. Сказки славян. - Автор неизвестен (читаемые книги читать .txt) 📗
Совсем захирели мать с сыном. Зайдёт кто-нибудь из соседей, глянет, головой покачает — недолго, видно, ещё проживут.
Той порой из дальних странствий отец вернулся. Оставил в доме счастье и довольство, застал горе да беду.
Начал расспрашивать, жена и сын всё ему без утайки рассказали.
Тяжело вздохнул отец, налил в ведро молока и пошёл к дракону.
Трижды его кликал — не выползает дракон из пещеры. Сел отец на камень и горько заплакал. Тут и показалась из-под скалы драконья голова.
— Ох, перестань! — сказал дракон. — Не могу видеть, как из человечьих глаз солёная вода капает. Ведь сами меня обидели. До сих пор шишка на голове болит, что твой сын набил.
— Прости, забудь зло, — взмолился отец. — Не сам он до злодейства додумался. Жена его подучила.
— Чем злую жену слушаться, лучше совсем не жениться, — сказал дракон. — Вот как я — живу себе один, молоко попиваю… Да, а молочко принёс?
— Принёс, принёс!
Выпил дракон молоко и говорит:
— Так и быть, помогу тебе. Пусть твоя невестка уколет палец и каплей крови напоит мужа. Яд злого её сердца переборет мой яд. Тотчас же вскочит молодец на ноги. И жена твоя на радостях выздоровеет.
Пришёл отец домой, просит невестку, чтоб она себе палец уколола, капли крови мужу не пожалела.
— Много недоброго ты своей волей натворила, — говорит ей. — Своей волей всё и исправить можешь.
— Вот ещё! — невестка отвечает. — Не хочу его больного, не хочу его и здорового. Пускай сгинет, пускай ваш род переведётся!
Тут больной сын отозвался:
— Будь по-твоему! Если капельки крови для меня жалеешь, дай хоть кусочек хлеба, в рот мне его положи.
И отец о том же просит невестку. И мать просит.
— Ладно, — отвечает невестка, — хлеб ваш, мне не жалко. Отломила корочку, сунула в рот мужу. А тот, не будь дураком, прикусил ей палец, и капелька крови попала ему на язык.
Разом вскочил он на ноги, будто и не хворал никогда. Смотрит, а жены-то и нет. Только по полу извивается змея с узорной спинкой, вся серая, словно пеплом присыпана. Переползла через порог и скрылась в кустах.
— Вот диво! — сказал отец сыну. — Я-то тебе притчу рассказывал, а она явью обернулась. Жёнка-то твоя и вправду песчаной змеёй, пепеляшкой, оказалась.
Так эта сказка и кончилась. А другая началась, когда парень опять себе невесту присмотрел. Всё повыспросил, всё разузнал — какого она роду-племени, что за мать, что за бабка у неё да каковы тётки. Взял жену добрую, кроткую.
Хорошо они жили, с драконом дружбу водили.
И вы можете не хуже жить. Только, как встретите в горах дракона, помните, что он молочко любит.
СОЛОМЕННАЯ ЦИНОВКА
Сербская сказка
Исполнилось царской дочери пятнадцать лет. И сделал ей царь царский подарок: не большой и не малый кораблик — как раз такой, чтобы любимая дочь могла с подружками да прислужницами вдоль берегов по морю кататься. Очень понравился царской дочери кораблик. Да и не диво! Паруса у него белые, мачта золочёная, а нос и корма расписаны весёлыми цветами. Колышется кораблик на ласковых волнах, словно белокрылая чайка.
Принялась царевна упрашивать отца:
— Обновим твой подарок, покатаемся вместе!
Царь своей дочке ни в чём не отказывал. Ведь одна она у него, как сердце в груди. Да и почему не покататься? Море голубое, солнце жаркое.
Взошли они на палубу. Матросы песню запели, паруса подняли.
Бежит вдоль зелёных берегов кораблик. А царевна просит:
— Давай, отец, отплывём подальше в море. Что мы всё у берега, как конь на привязи!
Царь и тут ей не отказал.
Вышли в море. Земля за кормой только узкой полоской видна.
Вдруг на небосклоне показалось маленькое облачко, по краям светлое, в середине тёмное. Стало облако на глазах расти. Вот уже полнеба заняло, застило солнце. Потемнело и море в той стороне.
Царь приказал скорее к берегу поворачивать. Да поздно! Налетел вихрь, всё кругом мглою покрылось, заходили тяжёлые волны. Понесло кораблик в открытое море.
Давно такой страшной бури не бывало! Волны на кораблик, как дикий зверь на свою добычу, набрасывались. Сколько дней, столько и ночей мотало их по морю… Паруса в клочья порвались, руль сломался.
Но вот наконец завиднелись впереди берега. Уж думали все, что пришло избавление от беды. А тут-то настоящая беда и приключилась. Рухнула мачта и перевернула кораблик..
Еле успел царь одной рукой за мачту уцепиться, другой рукой крепко царевну за платье схватить. Поносило их ещё по морю, то вверх подбрасывало, то вниз кидало, водой захлёстывало. Не раз они своей смерти совсем близко в глаза заглядывали. И всё-таки прибило мачту к берегу, положило на мягкий песок.
А матросы да царевнины подружки все, верно, утонули. Если кто и спасся — мы не знаем, и вы не узнаете.
Покинули царь с царевной свой берег богатыми и счастливыми, все их любили и почитали. А на этот берег ступили никому не ведомыми нищими. От царской их одежды одни жалкие лохмотья остались. Они никого не знали, и о них никто не слыхивал.
Какого только горя царь с любимой дочкой не натерпелись! И холодали, и голодали, и под окнами кусок хлеба просили.
Царь ещё не стар был, мог бы работать. Да стоит ему об этом речь завести, люди спрашивают:
— А ты что умеешь делать?
Не признаваться же, что лишь одно умеет — царствовать. Никто не поверит. Да и какая это работа?!
Скитались они так, скитались… И наконец в одном селении сказали люди царю:
— У нас старый пастух недавно умер. Возьмись нашу скотину пасти. Вон и хижина пастухова пустая стоит.
Так и стали они жить. Царь скотину пас, царевна по хозяйству хлопотала. И очаг разжигать научилась, и похлёбку варить, и горшки мыть.
Как-то раз полоскала царевна бельё на речке. А мимо проезжал той страны царевич. Увидел девушку, и словно острый клинок пронзил его сердце. Смотрит на неё и сам себе говорит:
— Нет, не могла родиться такая красота от отца с матерью! Верно, горные волшебницы-вилы слепили её из белого снега, что добыли в бездонном ущелье. Цвет её глаз похитили вилы у горного озера. Ветерок её оживил, роса вспоила, пчёлы мёдом вскормили, луг цветами украсил.
Хотел царевич заговорить с девушкой, но не осмелился. Тронул коня, да забыл, куда собирался ехать. Так и вернулся во дворец.
Схватит рыбка приманку, а дальше уж не её воля. Как ни бьётся — вытянет её рыбак на берег. Вот и царевича, словно рыбку на крючке, тянуло к тому селению, где жила прекрасная девушка.
Мимо пастуховой хижины, как бы невзначай, пройдёт, издали девушкой любуется. А заговорить с ней так ни разу и не решился.
А девушка что же? Как завидит царевича, опустит личико, будто и не смотрит в его сторону. Но по девичьему обычаю всё успела приметить: настоящий юнак он — богатырь, и собой красив, и знатного, видно, рода.
Сколько-то времени миновало, приходит царевич к отцу с матерью. Поклонился им и сказал:
— Уж давненько вы со мной о женитьбе заговариваете. Вот и нашёл я себе невесту.
— Это хорошо, — говорят отец с матерью. — Из каких она мест, какого короля, какого царя дочка?
— Из наших мест, — отвечает царевич. — Но не знатен её отец, пастух он.
Царь и царица руками всплеснули, стали его отговаривать. Только царевич на своём стоит: на пастуховой дочке женюсь или совсем не женюсь, убегу на край света, а сердце своё тут оставлю.
Царь соглядатаев своих подсылал на ту девушку посмотреть. Все в один голос доносили: на диво хороша избранница царевича, скромна и отцу послушна.
А царевич сам не свой ходит, день от дня худеет да бледнеет.
Что тут делать?! Послал царь подглавного советника к пастуху сватать девушку.
Пастух выслушал свата и спросил:
— А какое ремесло знает царевич? Удивился советник и говорит:
— Ты, видно, одурел от счастья! Зачем царевичу ремесло? Он же царевич, и всё тут. Время придёт — царствовать будет.
