Молдавские сказки - Крянгэ Ион (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
— Матушка, матушка, выйди поглядеть: к нам всадник какой-то прискакал.
Вышла Кырмыза на улицу, ладонь козырьком к глазам приложила, увидала его и узнала.
— Ах, сыночки вы мои милые, то батюшка ваш едет, — и принялась кричать: — Ион! Ион!
Тут и он ее узнал да ответил:
— Эгей, Кырмыза милая, много стран я обошел, наконец тебя нашел!
— Ионел, любый мой, давно тебя сыночки ожидают.
Поднял он ребят на руки, поцеловал, и сели они вчетвером за стол. Попили, поели, а затем о житье-бытье своем рассказывать стали: три дня все говорили, наговориться не могли, да сладкий сон глаза им закрыл. А как проснулись, увидели себя в чистом поле, да не в постели, а на голой земле, головами на бугре. Подивились они, по сторонам поглядели и увидали вдруг, что издалека к ним играючи пара коней скачет. Один из них был караковый Иона, а второй волшебный конь Гайтан. Вскочили они на коней, взяли на руки сыновей и домой поехали.
ФЭТ-ФРУМОС И СОЛНЦЕ
Так вот в те времена, на опушке леса дремучего, у берега реки могучей жили в маленькой хатенке муж да жена. Жили они бедно-пребедно, ни хлеба в доме, ни соли, а скотинки — и хвоста в помине не было. Так они и жили, перебиваясь с хлеба на воду. В один прекрасный день зачала жена ребенка. А муж был работящий, телом ладный, семьянин хороший. Пока жена дома сидела, он полсвета обошел, работал рук не покладая, воду из камня выжимал, но с пустыми руками к жене не возвращался. Ходил он так по всему царству вдоль и поперек, многих людей в пути встречал, совет с ними держал, рассказы слушал. И вот пошла по свету молва, будто Солнце не совсем с земли украдено. Начали тут люди друг друга подбадривать, мол, если солнце спасти да на небо вознести, светлой и щедрой станет земля, зелень заполнит поля, пойдет такой урожай — только убирать поспевай, станет легко дышать, заживет привольно всякая душа.
Тогда собралось человек тридцать, а может быть и сорок (меж ними был и наш человек), и решили они пойти Солнце из неволи вызволить и вернуть его на небо. Горько плакала да причитала жена, все мужа просила, чтоб не оставлял ее одну-одинешенку. Да не тут-то было! Чем громче она причитала, тем тверже он на своем стоял. Пошел он в путь-дорогу — поминай, как звали. Знала жена только день его ухода, а о возвращении и до сих пор слуху никакого нет. Да и все остальные, кто с ними пошел, точно в воду канули.
Немного времени прошло, и родила женушка сыночка — пухленького крепыша. Рос мальчик не по дням, а по часам. За день вырастал настолько, насколько другие за год, так что к вечеру первого дня уже бегать стал. Как подрос он немного, взялся за работу: то одно мастерит, то другое. Но со временем увидел, хоть он бьется, как рыба об лед, а дела идут все хуже и хуже. Вот и спросил он мать свою:
— Скажи, мать, что делал отец мой? Стану и я делать то же, авось хоть тогда выйдем мы на светлый путь.
— Горе нам, сыночек; помнится мне, что не приходилось ему вольно вздохнуть: всю жизнь он метался, по свету слонялся, а светлого пути так и не удалось найти.
— Так что же он сделал в конце концов?!
— Горе мне, дитя мое, горе-горькое, — запричитала мать, и по лицу ее покатились горошины слез. А когда поуспокоилась, ответила ему по совести: — Боюсь я тебе рассказывать, как бы и ты не пошел по свету скитаться.
— Расскажи, мать, расскажи!
Растроганная мать стала рассказывать, душу отводить:
— Много ли, мало ли мы прожили, все с горем пополам крохи добывали. И вот как-то дошла до нас молва, будто есть на свете Солнце, которое людям и свет и тепло приносит, а земля от него плодоносит; вот и пошел твой отец со многими другими смельчаками Солнце искать, счастье пытать. И нет о них до сих пор ни слуху, ни духу.
Закручинился сын, узнав о горькой доле отца, опечалили его слезы материнские, но с той минуты загорелось в его сердце желание пойти искать Солнце, и коль лежит оно в темнице на самом донце, решил он на железо ржу наложить, дерево грибком поразить, камень лишайником раздробить, чтоб железо ржавело, дерево гнило, камень рассыпался, и тогда достанет он Солнце и выпустит на небо светило, чтоб землю согрело и озарило.
И с тех пор Солнце было у него на уме и во сне и наяву. Сложил он себе песню и распевал ее день-деньской:
Однажды, когда он пел свою песню, проезжал мимо Черный царь, правивший той страной, и услыхал его. Велел тогда царь остановить коней могучих и стал слушать слова песни жгучей. Прослушал он ее с начала до конца, а затем приказал кучеру:
— Живо сбегай да приведи ко мне певца.
Соскочил кучер с козел и кричит:
— Эге-гей, где ты? Постой!
— Здесь я!
И на ощупь они наткнулись друг на друга. Пока они до кареты добрались, царь сидел и думу думал: «Всего у меня вдоволь, чего душе угодно. Но будь еще у меня и Солнце, не было бы мне равного на свете».
— Вот здесь царь, становись на колени! — сказал кучер, подходя к карете.
— Кто ты такой? — спросил царь.
— Сын бедняцкий, — ответил мальчик.
По голосу царь решил, что ему не более десяти — пятнадцати лет.
— Кто тебя обучил этой песне?
— Сам придумал, сам и пою. Как подрасту, вызволю Солнце, заточенное испокон века в темницу вместе со светом и теплом своим.
— Как звать тебя, мальчик?
— Ионика Фэт-Фрумос.
— А где живут твои родители?
— У меня только мать, и живем мы в лесу, неподалеку отсюда, с тех пор, как я себя помню; только не жизнь это, а горе беспросветное.
— Послушай, мальчик, коли ведаешь ты, где Солнце со светом и теплом своим заперто, идем жить ко мне во дворец; буду я тебя кормить да холить, а как почуешь в себе вдоволь сил, дам тебе коня доброго да денег на дорогу с уговором, что привезешь мне Солнце со всем его светом да теплом.
— Светлейший царь, коли желаешь, чтобы я за тобой во дворец последовал, вели привести ко двору и матушку мою, иначе иссохнется у нее сердце от горя и печали, пока будет искать меня по стежкам-дорожкам.
— Быть по сему, — сказал царь, и кучер тут же побежал за матерью. Прийти, однако, она отказалась, порадовалась весточке, что Ионика Фэт-Фрумос живет-здравствует.
Когда мальчик подрос и почуял в крови молодецкий закал, а камни рукой в порошок растирал, заявил он, что отправляется Солнце вызволять, и попросил царя снарядить его в путь-дорогу.
— Выбери себе в конюшие коня по сердцу, бери денег немного да платья в дорогу, саблю да булаву и оправляйся.
Взял Фэт-Фрумос узду, серебром шитую, и пошел выбирать коня по сердцу. Все конюшни обошел, ни один конь не дал взнуздать себя. Только в глубине одной из конюшен попалась ему коняга, еле державшаяся на ногах от худобы. Как увидала она Фэт-Фрумоса, так голову и протянула к узде.
