Сказки - Магалиф Юрий Михайлович (книги TXT) 📗
В гнезде
На опушке леса, неподалёку от строительства завода, росла высокая берёза, на самом верху её находилось большое гнездо, сделанное из веточек, сухой травы и глины.
Гнездо походило на шар, а залезали в него сбоку, через круглую дырку.
Здесь жила Сорока. Сюда она и прилетела, держа в клюве Жаконю.
Жаконя пролез в дырку и чуть не заплакал — в гнезде было темно и как-то странно пахло… наверное, Сорока не отличалась аккуратностью.
— Подожди меня, деточка, я скоро прилечу, — сказала Сорока Жаконе. — Хочется рассказать о тебе всем знакомым.
И она полетела по опушке, громко крича:
— Чрезвычайно! Чрезвычайно! Наконец-то у меня есть сыночек! Приходите в гости посмотреть на моего сыночка!
— Разор-р-ралась, стар-р-рая дур-р-ра! — крикнул с соседней берёзы чёрный ворон; он был большой грубиян и терпеть не мог хвастливую Сороку, хотя она и приходилась ему какой-то дальней родственницей.
Жаконя же сидел в гнезде, приглядевшись, он увидел, что всё гнездо устлано перышками, пухом, клочками шерсти и тряпочками, которые Сорока неизвестно где раздобыла.
Всё-таки здесь было теплее, чем на открытом воздухе. И поджав под себя озябший хвост, тряпичная обезьянка задремала, утомлённая переживаниями этого дня, и даже не слышала, как вернулась домой Сорока и как наступила ночь…
«Я научу его летать!»
На следующий день разные птицы слетелись к высокой берёзе. Здесь были и Чижи, и Снегири, и Галки, и Воробьи, и даже чёрный Ворон — всем было интересно посмотреть на сыночка болтливой Сороки.
Последним прилетел Дятел; у него сильно болела голова после работы — ведь известно, что он добывает себе пищу головой.
Сорока вылезла из гнезда, уселась на ветку, отряхнулась, поправила клювом перья на хвосте и притворилась, будто она удивлена, видя стольких гостей! (В глубине души Сорока сильно жалела, что сейчас не лето — тогда гостей было бы ещё больше.)
— Чем-чем я заслужила такое уважение? Чем-чем? — трещала Сорока.
— С-сама з-звала, — коротко ответил красногрудый Снегирь.
— Чем-чем мне вас потчевать? Чем-чем мне вас потчевать? — суетилась Сорока.
— Ничем, ничем! — отвечали птицы. — Покажи своего сыночка!
— Деточка! Деточка! — позвала Сорока, обернувшись к гнезду.
И в дырке показалась голова Жакони. Он первый раз в жизни видел такое множество птиц и от удивления быстро-быстро заморгал.
— Пре-кра-сный ребёнок! Пре-кра-сный! — сказала Галка. — Это ваш собственный?
— Я подобрала его на дороге, он совсем замерзал, бедняжка, — вздохнула Сорока.
— Так… Так… — задумчиво стукнул носом Дятел.
— Он будет у вас жить? Будет здесь жить-жить? — спросили Чижи.
— Да, я буду его воспитывать, — важно промолвила Сорока.-
Вы видите, что он — особенный ребёнок, он не похож на ваших детей; у него нет ни перьев, ни крыльев… Но как только наступит весна — я научу его летать так же красиво, как летаю я сама!
— Вр-раки! — каркнул чёрный Ворон. — Ер-р-рун-да! Дятел опять стукнул задумчиво:
— Так… так…
Услышав, что его собираются учить летать, Жаконя спрятался в гнезде.
Птицы ещё немного пощебетали и улетели. Только Ворон и и Дятел задержались.
— Я бы посоветовал вам отнести ребёнка к людям, — сказал Дятел Сороке. — У кого нет крыльев, того летать не научишь.
— Пр-р-равильно! — крикнул Ворон и тяжело поднялся в воздух.
— Ах, я ведь так одинока! Деточка будет для меня утешением и развлечением! — сказала Сорока.
— Так… — с сомнением ответил Дятел и тоже улетел.
В плену
Плохая жизнь пошла у Жакони.
Высокая берёза раскачивалась под ветром, и вместе с ней качалось гнездо. Жаконя боялся вывалиться оттуда и поэтому сидел тихо и смирно.
Он не любил болтливую Сороку. Правда, она ещё не начинала учить его летать, но каждый день воспитывала, всё время приговаривая: «Деточка-деточка-деточка!»
— Я очень-очень хочу, чтобы ты научился беззаботно порхать! — говорила Сорока. — Порхать — это так чудесно-чудесно! Ну что ты сидишь, задумавшись? Мой деточка не должен думать ни о чём! Пусть думают другие, а ты должен жить без всяких мыслей! Понял?
И чтобы Жаконя как следует понял, что хочет Сорока, она пребольно ударяла его твёрдым клювом по макушке…
От таких «уроков» и в самом деле можно перестать думать!
— Я хочу, чтобы скорее наступила весна, чтобы ты научился летать, — продолжала Сорока. — Я хочу, чтобы ты стал в нашем лесу самой важной птицей! Ведь ты — особенный! Ты — исключительный! У тебя наверняка есть способности! Понял?
И она опять ударяла его клювом.
Жаконя ойкал, прикрывал голову руками и мечтал удрать от Сороки… Он совсем не хотел быть важной птицей.
Он хотел жить вместе с людьми — с шестилетним Мальчиком, с Папой, с Гутей, — которые никогда не щёлкали его по голове, а по-настоящему любили и которым он был нужен.
— Ну, пожалуйста, — просил Жаконя Сороку, — отнеси меня в деревню, к моим друзьям!
— Вот чепуха-чепуха! — отвечала птица. — Чем-чем тебе здесь плохо? Я же тебя обожаю!..
И она крепко прижимала тряпичную обезьянку к своим жёстким, неуютным перьям.
Когда Сорока улетала из гнезда, а улетала она часто, — Жаконя просовывал голову в дырку и смотрел вниз.
Он видел, как с каждым днём всё выше вырастали стены завода, как, не обращая внимания на зимнюю стужу, бойко работали каменщики, плотники, как легко поднимали тяжести подъёмные краны, как деловито крутились колёса пробегавших грузовиков…
С восхищением смотрел Жаконя на сиявшие под солнцем ряды окон громадного пятиэтажного дома, в котором будут жить шестилетний Мальчик и его родители. «Только мне уж там не бывать.» — думал Жаконя и тихонько плакал.
Как хорошо было там, на земле, среди людей!
Грачи прилетели
Проходили часы, дни, недели…
Зима пошла на убыль. Всё реже падал снег и теплее грело солнце.
Однажды Сорока сказала:
— Деточка! Приведи себя в порядок: завтра прилетят мои родственники — грачи. Я хочу, чтобы ты произвёл на них хорошее впечатление; они ведь учёные птицы: каждый год они живут за границей!
Но сама Сорока, наверное, была совсем неучёная, так как не знала она того, что грачи вовсе не живут за границей, а переселяются зимой на юг нашей страны, где круглый год тепло.
Действительно, на следующий день грачи прилетели и громко, на весь лес, объявили, что началась весна!
«Лети, деточка!»
— Ну, деточка, — промолвила Сорока, — выбирайся из гнезда.
Сейчас мы с грачами будем учить тебя летать…
Жаконя, дрожа, вылез из дырки.
Грачи, увидев тряпичную обезьянку, удивлённо закричали:
— Он похож на человечка!
— У него же нет перьев!
— Нету крыльев!
— Как же он полетит?
— Он разобьётся!
Жаконя стоял на самом краю гнезда. Сорока сзади подталкивала его клювом, а он уже начал терять равновесие.
— Я не хочу летать! Я боюсь!.. — жалобно крикнул Жаконя.
Но вдруг, неизвестно откуда, появился Дятел и быстро проговорил вполголоса:
— Друзья же рядом! Так-так!.. Не трусь! Цепляйся за ветки хвостом! Так-так!..
А Сорока сзади трещала:
— Лети, деточка! Лети, деточка! Лети, деточка!..
Жаконя отчаянно замахал руками и стал падать… Но, падая, он, по совету Дятла, зацепился хвостом за одну из нижних веток высокой осины и повис.
Грачи кричали. Сорока трещала безумолку.
В голове у Жакони сильно шумело, он закрыл глаза. А когда их открыл, то увидел…
Но что увидел Жаконя, вы узнаете немного позднее.
Папа, старушка и Гутя
А пока я хочу вам рассказать, как жили всё это время Папа, Старушка, Гутя и другие наши знакомые.
