Три сказки об Италии. Лошади, призраки и Чижик-Пыжик... - Лаврова Светлана Аркадьевна (читать книги без .TXT) 📗
Маттео в холодном поту слетел с кровати.
— Блям-блям-дзинь!
Блямканье из сна ворвалось в реальность и сопровождалось высоким маминым речитативом.
«А, все нормально, — понял Маттео, успокаиваясь. — Это просто мама выгоняет папу».
Он оделся и спустился в кухню. Мама обычно ругалась там, чтобы не отрываться от процесса изготовления мороженого. Блям-блям — это она брякала ложкой об кастрюлю. Полагалось, конечно, бить тарелки, но тарелок маме было жалко.
— Будь проклят тот день, когда я вышла замуж за этого гнусного Черепаха! Да пусть он покроется горестным пеплом в череде черных календарных дней!
— Кто? — заинтересовался Маттео. — Кто покроется горестным пеплом? Папа?
— Не папа, а день, когда я вышла замуж, — пояснила мама. — Папу-то зачем покрывать пеплом? Мне же потом этот пепел отстирывать.
— А если его голого пеплом покрыть? — предложил Маттео свежее решение проблемы. — Тогда стирать не придется.
Мама замолчала, глядя на папу: видимо, представляя его голого и в пепле… Папа, воспользовавшись затишьем, потянулся за утренней газетой, но не тут-то было.
— Ах ты презренное земноводное пресмыкающееся! Ах, мерзкий тортиллоид! Слушай, когда тебя ругают и не отвлекайся на газету! На чем я остановилась… ах да. Немедленно убирайся из дома, коварный лазутчик и шпион Черепах! Враг мне в доме не нужен! Иди к любовнице!
— Дорогая, а надо непременно к любовнице? — спросил папа. — Можно я лучше на работу пойду? У меня отчет…
Папа работал бухгалтером в мэрии. Его очень уважали.
— Нет, только к любовнице, гнусный изменник и обольститель, — заявила мама.
— А у меня нет любовницы, — развел руками папа. — Не могу же я ее за пять минут заиметь.
— У тебя был целый год с прошлого палио, чтобы обзавестись любовницей, а ты, как всегда, вовремя не позаботился! — возмутилась мама. — Почему я всегда должна думать за тебя? Почему…
— А почему? — кротко спросил папа. Мама сбилась с ритма и какое-то мгновение молчала. Папа воспользовался этим, чтобы прочитать передовицу — он очень быстро читал. Но не успел. Мама включилась снова:
— Немедленно убирайся из дома!
— Повторяешься, дорогая, — заметил папа. — В прошлое палио ты была более изобретательна.
— Конечно, сколько лет я выгоняю тебя из дому в палио, а ты не уходишь, — пожаловалась мама. — Поневоле начнешь повторяться.
— А она его взаправду выгоняет? — шепотом спросила Маттео испуганная Джаноцца. Она тоже проснулась и пришла выяснить, что за шум.
— Нет, конечно, только на время палио, — объяснил Маттео. — Они же из разных контрад: мама — Улитка, а папа — Черепаха. На время палио все члены семей из враждебных контрад расходятся по разным домам. Иначе бывают бурные ссоры [2]. Но папа никогда не уходит. Он говорит, что даже ругающаяся мама все равно лучше, чем любая смирная не-мама. Пошли, не будем мешать — пусть ругаются.
— А вы его каждый день выгоняете или только во время палио? — робко спросила маму Джаноцца.
— Что я, дура, что ли, выгонять такого замечательного мужа? — удивилась Франсуаза. — Не пьет, не курит, по бабам не шляется, собой красавец, меня любит, ребенка любит, дома помогает, деньги хорошие зарабатывает… это только во время палио страсти накаляются. Ах ты, изверг перепончатолапый!
— Мама, у черепах нет перепонок на лапах, — поправил Маттео.
— А он — морская черепаха, — вывернулась мама. — И вообще, быстро поешьте что-нибудь съедобное и выметайтесь — я вся на нервах!
— В Гондурасе опять волнения, — заметил папа, глядя в газету. — Наше правительство по этому поводу повысило налоги. На побережье засуха…
— На нашем или на гондурасином? — против воли заинтересовалась мама.
— Не знаю, тут не уточняется… так, что ты там говорила про перепонки на лапах? Я внимательно слушаю…
Стащив по паре бутербродов, ребята побежали смотреть очередной тренировочный заезд.
— Сейчас все ахнут! — предвкушал Маттео. — Сейчас все увидят зеленого Черного Горбуна, скажут: «Фу, какая гадость» и будут смеяться над Черепахами…
Стефан, Джованни и Паоло были уже на площади.
— Где вас носит, уже выводят лошадей, — бросил Стефан. — Сейчас, сейчас…
Уже вышли Мелисента и Федора Саура, Рыжая Оглобля и Окс, легкой тенью проскользнула Белика… Жокей Гвидо что-то говорил ей нежное, хорошее. Белика улыбалась и кивала. Где же Горбун?
— Сейчас, сейчас, — подпрыгивали мальчики. Толпа заволновалась. Мощный, слегка надменный и фантастически прекрасный прошествовал Черный Горбун. Темно-зеленая шкура отливала малахитовыми бликами и, казалось, светилась удивительным потусторонним светом. Солнце погладило атласную спину и шею, отсвечивая изумрудами.
— Чудо! — ахнула толпа. — Зеленый цвет — цвет победы! Viva la Tartuca!
Черепахи важно задирали нос. Их конь из заурядного черного стал волшебным, изумрудным… Это было чудо. В толпе сидела зеленая кошка и думала: «Да, мы такие, мы — чудо».
Прозвучал сигнал… девяносто секунд… конечно, Черный Горбун пришел первым. Белика была восьмой.
Глава 11
Рецепт лучшего в мире торта
— А молоко? У тебя есть молоко? — спросил Маттео, собирая ингредиенты для мороженого со слабительным.
— Я не люблю молоко. У меня есть кефир, — и Паоло достал упаковку из холодильника.
— Балда, какое же мороженое из кефира?
— Кисленькое такое, освежающее…
Конечно, у Маттео на кухне были все ингредиенты для мороженого. Но к сожалению, кроме ингредиентов там была еще и мама. Она ни за что не разрешила бы делать отравленное мороженое — честь профессии не позволила бы. Даже ради победы. Поэтому Маттео делал слабительный торт-мороженое у Паоло.
— А сливки?
— Сливки есть. Лучшие датские косметические сливки для снятия макияжа. Женщины их раскупают тоннами.
Маттео понюхал — флакончик пахнул клубникой и еще какими-то фруктами. Он вылил сливки в миску с кефиром.
— Теперь фрукты давай. Ананасы, персики, абрикосы… что есть. Джаноцца, порежь их помельче, и в миксер.
— Можно вместо ананаса — морковку? — предложил Паоло. — А вместо абрикосов помидоры… персик где-то был…
Маттео с сомнением посмотрел на кефирно-помидорную смесь, которая должна была изображать торт.
— Теперь надо эмульгатор, — сказал он. — Это такое вещество: если с ним все это взболтать, то все разобьется на мельчайшие капельки, и будет гомогенное мороженое, а не кефир отдельно, помидоры отдельно.
— Взболтать… ага! — Паоло принес из отцовой аптеки коричневый бутылек. — Вот тут написано: «Перед употреблением взбалтывать». Вот я взбалтываю — и все равномерно взбалтывается.
— Ладно, валяй, — и Маттео влил подозрительную микстуру в мороженое.
— Тут на пузырьке маленькими буковками написано «Наружное. Смазывать пораженные участки», — докопалась въедливая Джаноцца. — Это ничего?
— М-м-м… ну ладно, все равно уже положили, — махнул рукой Маттео. — Будем надеяться, что у того, кто это съест, все пораженные участки находятся внутри, в животе. Теперь размешаем — и в морозильник.
— Предлагаю на всякий случай добавить настоящего мороженого, — сказал Паоло. — У нас есть пол-упаковки пломбира. Кстати, а ты про слабительное не забыл?
— Тьфу, — хлопнул себя по лбу Маттео. — Ради чего все затеяно! Давай слабительное. Паоло вывалил на стол кучу таблеток.
— Вот эти, розовые — от запора. Вот эти, красные — очень от запора. Вот эти, зелененькие — для очистки всего организма. Вот эти, голубенькие — если организм очень давно не чищенный. Вот китайский чай, тоже очищает и тонизирует. Можно сверху торт посыпать вместо орехов.
2
Действительный факт.