Чернильное сердце - Функе Корнелия (книги без сокращений txt) 📗
— В этой шкатулке у меня часто хранятся ценные вещи, — продолжала Сорока. — Что в ней лежит, знают только Баста и Каприкорн. Бедная Реза обыскала много комнат, она храбрая женщина, но до моей шкатулки так и не добралась. Хотя она любит змей, я не встречала человека, который боялся бы их меньше. А ведь её змея однажды кусала. Правда, Баста? — Сорока стянула перчатку и бросила на него насмешливый взгляд. — Баста любит пугать змеёй женщин, которые ему отказывают. Но с Резой у него ничего не вышло. Что там была за история? Кажется, она положила её тебе под дверь, Баста?
Баста молчал. Змеи все ещё извивались у него в руках. Одна обвилась хвостом вокруг его локтя.
— Клади их обратно! — приказала Сорока. — Только осторожно. — И она вернулась с книгой в кресло. — Садись! — скомандовала она, указывая на низкий табурет рядом с креслом.
Мегги села. Она незаметно осматривалась по сторонам. Комната Мортолы казалась ей набитым доверху сундуком с сокровищами. Здесь всего было слишком много: золотых подсвечников, ламп, ковров, картин, ваз, фарфоровых статуэток, искусственных цветов и позолоченных колокольчиков.
Сорока поглядела на неё насмешливо. В своём невзрачном чёрном платье она выглядела в большом кресле как кукушка, забравшаяся в гнездо к другой птице.
— Роскошная комната для служанки, правда? — сказала она гордо. — Каприкорн меня ценит.
— Он отвёл тебе жильё в подвале! — возразила Мегги. — А ведь ты его мать.
Почему она не проглотила эти слова? Надо было поймать их и скорее загнать обратно за ограду зубов. Сорока взглянула на неё с такой ненавистью, что Мегги уже ощущала её костлявые пальцы у себя на горле. Но Мортола осталась сидеть и только смотрела на неё неподвижными птичьими глазами.
— Кто тебе сказал? Старый колдун?
Мегги крепко сжала губы и посмотрела на Басту. Он, кажется, ничего не слышал, он как раз укладывал вторую змею в шкатулку. Знал ли он секрет Каприкорна? Мегги не успела поразмышлять об этом — Мортола положила ей на колени книжку.
— Если ты хоть слово скажешь об этом кому бы то ни было здесь или где-нибудь ещё, — прошипела Сорока, — я в следующий раз приготовлю тебе угощение своими руками. Немного экстракта аконита, несколько ягод тиса и, пожалуй, потереть немного цикуты в соус — как ты находишь? Уверяю тебя, после еды ты почувствуешь себя не очень хорошо. А теперь читай.
Мегги посмотрела на книжку, лежавшую у неё на коленях. Тогда, в церкви, в руках Каприкорна она не могла разобрать картинку на обложке. Теперь представился случай рассмотреть её поближе. Фоном служил пейзаж, похожий на подретушированную фотографию холмов вокруг деревни Каприкорна. На фоне пейзажа выступало сердце, чёрное сердце в красных языках пламени.
— Открывай давай! — прикрикнула на неё Сорока. Мегги послушно открыла страницу, начинавшуюся большой буквой К, на которой сидела куница с рожками. Сколько прошло времени с тех пор, как она стояла в библиотеке Элинор и смотрела на ту же страницу? Вечность, целая жизнь?
— Это не та страница. Листай дальше, — приказала Сорока. — До страницы с загнутым уголком.
Мегги молча повиновалась. На этой странице не было картинки, и даже на соседней не было. Она машинально разгладила уголок. Мо терпеть не мог, когда загибают страницы.
— Ты что делаешь? Хочешь, чтобы я потом не смогла найти нужное место? — возмутилась Сорока. — Начинай со второго абзаца, только не вздумай читать вслух. Я не хочу вдруг увидеть Призрака у себя комнате.
— И докуда? Докуда я должна дочитать вечером?
— Почём я знаю? — Сорока нагнулась и почесала левую ногу. — Сколько ты обычно читаешь, чтобы выманить этих фей, оловянных солдатиков и прочую шушеру?
Мегги понурила голову. Бедняжка Динь-Динь.
— Трудно сказать, — пробормотала она. — Бывает по-разному. Иногда всё получается быстро, а иногда только через много страниц или вообще не получается.
— Просмотри всю главу — этого, наверное, хватит? А про «вообще не получается» я даже слышать не хочу. — Сорока почесала другую ногу (ноги у неё были забинтованы, эластичный бинт обрисовывался под тёмными чулками). — Что ты так смотришь? — резко сказала она. — Может быть, вычитаешь мне средство от этого? Может быть, ты знаешь, маленькая ведьма, такую сказку, где найдётся средство от старости и смерти?
— Нет, — сказала Мегги совсем тихо.
— Тогда не глазей на меня, как дура, а смотри в книжку. Внимательно читай каждое слово. Сегодня вечером не должно быть ни одной запинки, заминки, оговорки. Каприкорн должен получить в точности то, чего хочет. Я позабочусь об этом.
Мегги заскользила глазами по строчкам. Она не понимала ни слова из того, что читает, в голове у неё был только Мо и ночные выстрелы. Но она притворилась, что читает, и некоторое время сидела так под пристальным взглядом Мортолы. Потом она подняла голову и закрыла книгу.
— Все, — сказал она.
— Уже? — Сорока недоверчиво уставилась на неё.
Мегги не ответила. Она смотрела на Басту. Тот со скучающим видом облокотился о кресло Мортолы.
— Я не стану читать сегодня вечером, — сказала она. — Ночью вы застрелили моего отца. Мне Баста сказал. Я ничего читать не буду.
Сорока обернулась к Басте.
— Это ещё что такое? — сердито спросила она. — Ты думаешь, девочка будет читать лучше, если ты разобьёшь её глупое сердчишко? Признайся ей, что вы промахнулись. Живее!
Баста опустил глаза, как мальчик, которого мама поймала на нехорошей проделке.
— Да я ей так и сказал, — пробурчал он. — Кокерель плохой стрелок. Её отца даже не задело.
Мегги от облегчения прикрыла глаза. Ей стало тепло и хорошо. Всё было хорошо, а что не было хорошо, то скоро будет! Счастье придало ей смелости.
— И вот ещё что… — сказала она.
Чего бояться? Она им нужна. Только она могла вычитать им Призрака, а больше никто, кроме Мо, но Мо они пока не поймали. Они его и не поймают, пусть не надеются.
— Что такое? — Сорока провела рукой по туго затянутым в пучок волосам. Интересно, как она выглядела раньше, когда ей было столько лет, сколько сейчас Мегги? Неужели у неё всегда были такие узкие губы?
— Я не буду читать, если мне не позволят ещё раз увидеть Сажерука. Прежде чем… — Она не закончила.
— Зачем?
«Чтобы сказать ему, что мы попытаемся его спасти, — думала Мегги. — А ещё потому, что там вместе с ним, наверное, моя мама». Но вслух она этого, конечно, не сказала.
— Я хочу попросить у него прощения, — ответила она. — Он ведь помог нам тогда.
Рот Мортолы искривился насмешливой улыбкой:
— До чего трогательно!
«Я посмотрю на неё ещё раз вблизи, — думала Мегги. — Может быть, это всё же не она. Может быть…»
— А если я откажу? — Сорока смотрела на неё, как кошка, играющая с глупым маленьким мышонком.
Но Мегги ждала этого вопроса.
— Тогда я прикушу язык! — сказала она. — Так прикушу, что он распухнет и вечером я не смогу ничего читать.
Сорока откинулась в кресле и рассмеялась:
— Слыхал, Баста? А малышка-то не так глупа. Баста молча кивнул.
Мортола глядела на Мегги почти приветливо.
— Я хочу сказать тебе одну вещь. Твоё глупое пожелание я исполню. А вот что касается чтения сегодня вечером — взгляни-ка на мои фотографии.
Мегги огляделась по сторонам.
— Посмотри на них хорошенько. Видишь все эти лица? Каждый из этих людей в своё время поссорился с Каприкорном — и с тех пор ни об одном из них больше не слыхали. Домов, которые ты видишь на этих фотографиях, тоже больше нет, ни один не уцелел, все их пожрал огонь. Сегодня вечером, когда будешь читать, вспомни эти фотографии, маленькая ведьма. И если ты начнёшь запинаться или вздумаешь вовсе молчать, скоро и твоё лицо будет глядеть здесь из такой же красивой золотой рамки. А если справишься со своей задачей как следует, мы отпустим тебя к отцу. Почему бы и нет? Если сегодня вечером ты будешь читать, как ангел, ты увидишь его снова. Мне рассказывали, что твой голос превращает всякое слово в бархат и шёлк, в плоть и кровь. Вот так и читай, а не дрожа и запинаясь, как этот болван Дариус. Поняла?
