Обыкновенные волшебные часы - Фёдоров Вадим Дмитриевич (книги хорошего качества .TXT) 📗

Он толкнул дверь и очутился в просторном кабинете, стены которого были заставлены шкафами и полками с книгами. В двух углах, лицом друг к другу, восседали за совершенно одинаковыми столами психолог Сакалева и логик Полякра. Над каждым из них красовался плакат, утверждавший: «Наука есть то, чем занимаюсь я и не занимаешься ты». Под текстом одного из плакатов стояла размашистая подпись: «Сакалева», под текстом второго — убористая подпись: «Полякра». Этот славный текст несомненно служил девизом для каждого из них.

Тик-Так был встречен весьма любезно. Ученые поднялись к нему навстречу и предложили сесть на диван, который был завален книгами и рукописями. Логик Полякра, не колеблясь, сбросил часть книг на пол, освободив места ровно столько, чтобы уместиться всем троим.

— Дорогой друг, — проникновенно сказал Сакалева, — вы мудро поступили, посетив нас первыми. Мой коллега и оппонент логик Полякра придерживается несомненно того же мнения.

— Да, да, это один из немногих вопросов, который я не решусь оспаривать, — улыбнулся Полякра.

Тик-Так ответил вежливо:

— Я всегда думал, что в основе всех точных наук лежит логика, а в основе всех отношений — психология. Поэтому я здесь.

Логик и психолог одобрительно закивали головами.

— Вы рассудили правильно, дорогой друг. В этой комнате вы, несомненно, узнаете больше о нашей стране, чем где бы то ни было, — назидательно произнёс Сакалева.

— Мне было бы приятно узнать о достижениях психологии…

— Видите ли… Психология — это Я. Моя главная заслуга перед страной заключается, в том, что я обосновал необходимость сопротивления как главного стимула развития. Вы обратили внимание, что это нашло отражение даже в стенах этой комнаты. Нас двое, и мы расходимся в оценке почти всех окружающих явлений и событий. В соседнем кабинете — два спорящих математика, дальше — два представителя гуманитарных наук. Даже генерала у нас два.

— Как интересно, — искренне изумился Тик-Так. — Мне бы никогда в голову не пришло, что это действительно необходимо.

Сакалева снисходительно улыбнулся:

— Увы, мой друг. Ведь истина рождается в спорах. Поэтому развитие без сопротивления — немыслимо!

— Возможно, вы и правы, — согласился Тик-Так, — хотя очень грустно признавать единственной причиной развития преодоление сопротивления.

Сакалева развёл руками:

— Что делать, дорогой друг! А впрочем, мой коллега решает этот вопрос несколько иначе.

Логик Полякра улыбнулся:

— Мой коллега преувеличивает наши расхождения. Просто я — рационалист. Созданная мной теория необоснованных решений исходит из вполне очевидных и обыденных вещей. Известно, что из ряда очевидных исходных положений может быть сделано заключений больше, чем доказано. Вот я и отбросил доказуемые заключения, а на оставшихся построил теорию, которая утверждает пользу недоказуемого в решении внешне не связанных вопросов.

— Увы, — Тик-Так сокрушённо вздохнул, — боюсь, что, плохо вас понимаю. Не могли бы вы пояснить это простым примером?

— Ну, конечно же! На примере я легко покажу вам, что моя теория помогает в решении насущных задач нашей страны. Возьмём известные утверждения.

Первое. Куклы не едят, и, следовательно, им не надо производить продуктов питания. Это очевидная вещь, которая легко доказывается. Из этого вытекает недоказуемое следствие, единственно важное для моей теории, а именно: куклы имеют много свободного времени.

Второе. У нашей страны есть соседи — толстяки, которые много едят и любят красивое. Из этого следует второе недоказуемое следствие, а именно: для кукол, которые красивы, толстяки представляют потенциальную опасность.

Задача — обезопасить себя от возможного посягательства со стороны толстяков, которые любят красивое. Решение, подсказанное моей теорией, таково: чтобы занять кукол и обезопасить себя от толстяков, куклам следует производить множество продуктов, которыми нужно закармливать толстяков до полной потери человеческого облика. Известно, что благополучие, достигнутое без вкладываемого труда, приводит к вырождению. Поэтому люди, чтобы развиваться, должны неизменно трудиться, а не ссориться, как утверждает мой коллега Сакалева!

— Сопротивление не ссора! — возразил Сакалева. — И вы, коллега, это знаете!

Но логик Полякра продолжал как ни в чём не бывало:

— И вот мы создали в Стране Толстяков изобилие, и они почти совсем перестали работать. Толстяки стали ещё толще и, главное, ещё ленивее. Куклы им готовят, подают к столу и… информируют нас о настроениях в стране. В итоге, дорогой друг, мы не только ликвидировали опасность со стороны толстотелых, но и стали фактическими хозяевами в их стране. При этом наши куклы заняты делом и трудятся так много, что нам пришлось создать на острове огромные склады, в которых мы храним излишки произведённого нами продовольствия.

— Но ведь куклы, — воскликнул взволнованно Часовщик, — созданы вовсе не для того, чтобы работать и тем более управлять, людьми!

— Возможно, вы отчасти правы. Первоначально кукол создавали, чтобы забавлять детей. Но ведь мы уже созданы… — Сакалева многозначительно поднял палец.

— Ну и что же это значит?! — не понял Тик-Так.

— А это значит, дорогой друг, что куклам не нравится быть игрушкой в чужих руках. Ведь куклы совершенствуются. И поэтому неизбежно настает день, когда куклы сами проявляют желание играть теми, кто их первоначально создал. Ведь это же логично, коллега? — обратился он в сторону логика Полякры.

— Вполне, — ответил логик, и Часовщика поразило непроницаемое выражение, которое приняло лицо Поликры, всего несколько минут назад излучавшее добродушие и тепло.

— Но ведь это… это… — растерянно произнёс Тик-Так, пытаясь подобрать выражение помягче. Но подходящие слова не приходили, и он закончил упавшим голосом: — Бунт… бунт вещей против человека…

Сакалева криво ухмыльнулся, и лицо его сделалось злым и непреклонным:

— Не понимаю причин вашего волнения. Согласитесь, что кукла, которую вы изволили назвать вещью, совершеннее человека. И если при этом она способна учиться, то не принадлежит ли нам по праву — вы слышите, по праву! — место в мире более высокое, чем отвели нам люди?!

— Или даже более высокое, чем занимает человек?! — подхватил Полякра.

Тик-Так был совершенно обескуражен этим взрывом честолюбия кукол. И он в первый раз подумал о том, сколь милы его сердцу многие человеческие недостатки. Но ведь у кукол нет сердца. И при мысли об этом он вдруг со всей остротой почувствовал опасность бездушной логики, и его ужаснули последствия коварной политики кукол.

Смущаясь, он поспешил проститься с Сакалевой и Полякрой и покинул комнату, в которой всё казалось чужим, враждебным и… бесчеловечным! Он не смог бы, наверное, объяснить, почему так сильно подействовала на него беседа с логиком и психологом. И хотя ветер по-прежнему приносил из сада запахи прекрасных живых цветов, Тик-Так поймал себя на мысли о том, что он воспринимает их недоверчиво.

«Что ж, посмотрим, чем занимаются в Стране Кукол представители самой точной из наук», — решил Часовщик и постучал в дверь с табличкой, на которой значилось:

Войдя, он попал в просторную комнату, стены которой были превращены в грифельные доски. Кое-где висели таблицы, испещрённые формулами и многочисленными чертежами. Как и в соседней комнате, два одинаковых стола стояли напротив друг друга. За одним из них, склонившись, сидел математик Скафф. Над ним был начертан девиз: «Справедливо — потому что случайно». Над столом математика Бусса надпись утверждала нечто противоположное, а именно: «Справедливо — потому что не случайно».

Математики встретили Тик-Така очень сердечно и беззаботно принялись обсуждать дворцовые сплетни, разбивая в пух и прах легенду о чрезвычайном однообразии и скучности учёных, посвятивших себя абстрактнейшей из наук.

Наконец, Тик-Таку удалось незаметно перевести разговор на более серьёзные темы, и он поинтересовался: какие же задачи решает в Стране Кукол самая чистая из наук?