Сказки народов Америки - Ващенко Александр Владимирович (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
Бланкафлор
Перевод М. Бородицкой
Жил-был один человек, и умел он колдовать. И был другой человек, который страсть как любил играть в карты. Вот однажды встретились эти двое и сели играть. И тот, что был колдун — его звали дон Хуан, — все время выигрывал. Дон Педро — так звали второго — сперва проиграл ему все свои деньги, потом колечко с пальца, потом булавку из галстука, потом другие вещи — пока наконец уж и проигрывать стало нечего.
Тогда дон Хуан говорит:
— Хочешь, сыграем на твою жизнь? Может, еще отыграешься!
«Эх, была не была!» — подумал дон Педро и согласился. Но ему опять не повезло! Проиграл и эту ставку.
— Теперь ты мой! — сказал дон Хуан. — Будешь мне служить. Справишься с работой — отпущу тебя с миром, а не справишься — не взыщи.
— Что ж, я готов, — говорит дон Педро. — Когда начинать?
— Мне не к спеху, — отвечает колдун. — Как надумаешь, так и приезжай. Вот тебе мой конь, он дорогу знает.
Захохотал и исчез.
Побрел было дон Педро домой, а конь следом идет. И какая-то вдруг тоска его одолела: так и тянет, так вот прямо и тянет поскорей попасть к дону Хуану! Колдовство, да и только.
Сел он на коня и глазом не успел моргнуть, как очутился в незнакомом месте, перед воротами старинного замка.
Навстречу ему вышел сам дон Хуан, похвалил за расторопность и кликнул свою дочку, чтоб она свела гостя наверх и показала, где ему ночевать.
Дочь колдуна была красивая девушка по имени Бланкафлор — что значит «Белый Цветок».
А надо вам сказать, что и дон Педро был молод и хорош собой. И, как водится, они приглянулись друг другу.
— Знаешь что, — сказала девушка дону Педро, — мой отец задумал тебя погубить! Будь начеку! Утром я подам тебе к завтраку горячего шоколаду. Отец приказал подмешать туда жгучее зелье: пока пьешь — оно не чувствуется, а после как огонь разгорается в желудке и может спалить дотла. Так ты потихоньку подсыпь в чашку вот этот холодильный порошок. А когда отец спросит: «Не горячо ли вам, дон Педро?», отвечай: «Спасибо, в самый раз».
Вот наступило утро. За завтраком хозяин спрашивает дона Педро, не горяч ли, мол, шоколад.
— Спасибо, — отвечает дон Педро, — в самый раз как я люблю!
А сам уж, конечно, все сделал, что Бланкафлор велела.
Удивился колдун.
— Ну, — говорит, — хорошо! Вот тебе мое первое задание. Покойная бабушка моя еще в девицах каталась на лодке да обронила в море золотой перстень. Ты мне эту драгоценность фамильную отыщи и принеси! А иначе не видать тебе свободы.
Вышел дон Педро за дверь, идет мрачнее тучи. А там уже Бланкафлор его поджидает.
— Не горюй, — говорит, — все обойдется! Пойдем на берег, я обернусь русалкой, и хоть все дно морское обшарю, а перстенек прабабкин тебе сыщу!
Так они и сделали. Вечером приходит дон Педро к хозяину и подает перстень. Тот самый, золотой, старинный, двести лет под водой пролежал!
Удивился дон Хуан пуще прежнего, да ничего не поделаешь. Похвалил усердного слугу и отослал до утра.
Утром за завтраком опять та же история. Хозяин спрашивает:
— Не горячо ли вам, дон Педро?
А тот ему — нет, мол, в самый раз.
Нахмурился колдун.
— Ну что ж, — говорит, — вот тебе мое второе задание. За одни сутки построй ты мне новый дворец вон там, неподалеку от старого, и чтоб завтра с утра мог бы я со всей семьей да со всем скарбом туда перебраться! А не сделаешь, не видать тебе свободы.
У дона Педро душа в пятки ушла. Ясно ведь, одному человеку такое не под силу. Вышел он за дверь туча тучей, а там уже Бланкафлор дожидается.
— Не горюй, — говорит, — это мы уладим! Вот тебе волшебная палочка, ударишь ею трижды по земле — появятся слуги на все руки. Им и приказывай.
И точно! Отошел дон Педро подальше от хозяйского дома, трижды ударил палочкой по земле, и выросли перед ним трое молодцов.
Объяснил он им, что ему нужно, а они в ладоши — хлоп, хлоп, хлоп! И, откуда ни возьмись, появилась целая армия работников. Одни камни таскают, другие землю копают, фундамент закладывают… Глядь — уже стены поднялись, уже и крышу кроют, и внутри красоту наводят!
Только солнышко взошло, вышел хозяин на балкон, видит — высится прекрасный дворец, чистыми окошками сверкает. Что тут скажешь?
Сделал он вид, будто ужас как доволен, похвалил дона Педро за усердие и отослал до следующего утра.
Наутро снова дон Педро в свою чашку с шоколадом холодильного порошка подмешал.
Хозяин спрашивает:
— Вы не обожглись, дон Педро?
А он в ответ — ничего, мол, я как раз люблю погорячей.
Колдун от злости зубами заскрипел.
— Ну, — говорит, — слушай же мое последнее задание! Есть у меня дикий жеребец. Ты мне его объезди да так усмири, чтоб на него малый ребенок без опаски садился! Выполнишь — ступай на все четыре стороны, а не выполнишь — прощайся с жизнью.
Ну, дон Педро не очень-то испугался. Вышел за дверь, идет-посвистывает. Тут навстречу ему Бланкафлор, спрашивает: что, мол, за работу отец ему задал. Он в ответ:
— Работенка — пустяк, в два счета управлюсь, уж с лошадьми-то я обращаться умею!
— Ах! — говорит Бланкафлор. — Бедный ты мой дон Педро! Ведь это как раз самое трудное и есть! Конь-то этот будет мой отец, а седло-то — моя мать, а подпруги, да ремешки, да стремена — всё мои сестрицы. А сама я буду уздечкой. Вот возьми ты этот хлыст, у него в рукоятке свинец, да как сядешь на коня — бей его по чему попало этой рукояткой, и по седлу колоти, по стременам да подпругам, а в бока вонзай ты ему вот эти шпоры. Да смотри за гриву не берись, а держись только за уздечку! Глядишь, мы их и одолеем.
Так и вышло. Сколько ни брыкался, ни храпел страшный жеребец, не удалось ему сбросить дона Педро. Он крепко сжимал уздечку, а коня, седло, подпруги да ремни со стременами так и осыпал ударами тяжелого хлыста! Под конец измученный, исколотый шпорами конь не то что присмирел, насилу добрел до конюшни.
Ну вот, стучится дон Педро к хозяину, а хозяин заперся у себя в спальне и не выходит. Просит передать дону Педро, что нездоров. Ездил, мол, вместе с хозяйкой в город на корриду, а там быки вырвались из загона и потоптали зрителей. И пусть, мол, дон Педро возьмет на прощание любого коня из его табунов и поскорей уезжает.
Пошел дон Педро за конем, а Бланкафлор тут как тут. Опять научила его, что надо делать.
Табунщики показывают ему самых красивых, дорогих лошадей, а он ни в какую! Показывают лошадок похуже — он на них и не глядит! Наконец видит — стоит конь старый-престарый, тощий-претощий, все ребра на просвет.
— Вот этого, — говорит, — возьму.
Стали конюхи его отговаривать, но он им наплел, что разбойников боится. Дескать, на хорошем-то коне еще, пожалуй, остановят: и коня отнимут, и кошелек. А на такую клячу никто не позарится.
Вот повел он со двора своего тощего конька, а звали его, между прочим, Пенсамьенто, что значит «Мысль». И недаром его так звали!
Ведет, значит, дон Педро коня, а Бланкафлор подбежала и говорит:
— Тот самый конь! Теперь можно ехать.
И как только стемнело, вскочили они на коня и умчались.
Но перед самым отъездом Бланкафлор прокралась к себе в спальню, взяла стакан, поплевала в него и поставила у изголовья.
Неспроста она так сделала! Потому что в полночь ее матушка, хоть и была сильно избита, вдруг вскочила с постели и разбудила мужа.
— Эй, эй, — зашептала она, — только бы этот дон Педро не увез нашу дочку на коне Пенсамьенто — быстром, как мысль!
Тут дон Хуан громко позвал:
— Бланкафлор! Ты у себя?
И услышал в ответ:
— Я здесь, отец! Что, пора подавать завтрак? Ему и в голову не пришло, что это отвечают слюнки из стакана.
— Спи, детка, спи! — сказал он и повернулся к жене: — Видишь, все в порядке.
