Частная жизнь Сергея Есенина - Ткаченко Владимир Герасимович (читать книги онлайн .TXT) 📗

Владимир и Константин Ткаченко

Частная жизнь Сергея Есенина

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН — ЧЕЛОВЕК И ПОЭТ

Судьба наградила Есенина уникальным творческим даром и это позволило ему стать великим русским поэтом.

Внешне Есенин всегда выглядел моложе своих лет. В 20 лет, уже находясь в Петербурге, он, по воспоминаниям современников, выглядел 15-летним мальчишкой. А в это время у него уже подрастал сын Юра, а сам поэт был занят размещением подборок своих первых ярких, удивительно сердечных стихов в петербургских журналах. У него было приятное мальчишечье лицо с доверчево-наивными глазами, смотревшими из-под курчавых белокурых волос.

В том же 1915 году в молодом Есенине было еще много мужицко-детского и не развернувшейся удали — тоже ребяческой. Его называли: “Богатый талантами, почти мальчик”.

Через 5 лет, весной 1920 года, в 24 года, Есенин выглядит юношей 17-18 лет, хотя он уже отец двоих детей. С молодых лет у Есенина начала проявляться раскованность в поведении, которая видимо, была следствием его неуравновешенного характера. Он допускает большие вольности в поступках, беспричинно и внезапно начинал веселиться. Единственный из всего класса спасклепиковской второклассной школы, Сергей Есенин получил пятерку с двумя минусами по поведению, что сделало невозможным получение работы по специальности учителя церковноприходских школ.

Улыбка у него всегда была светлая, притягательная; смех — заразительным. Он умел искренне радоваться самому малому пустяку. Когда в начале 1922 года Айседора Дункан подарила ему дорогие золотые часы, он беспрестанно открывал их, любовался, закрывал, убирал в карман, снова доставал и открывал, и все это по-детски улыбаясь и радуясь.

Когда Есенин и Дункан поженились, у них появилась переводчица Лола Кинел, для перевода бесед супругов. В ее представлениях Есенин был “вежливый, уклончивый, прикидывающийся дурачком, но довольно скрытный, с таким хитрым выражением в уголках глаз…”

И все же однажды, за рассказом о себе, Есенин немного раскрылся перед Киндел:

— Его голос был тихим, и глаза его были мечтательными, и в нем было то, что заставляло меня думать, что душа его похожа на ребенка, талантливо-мудрую, но совершенно нежную.

Лев Троцкий, хорошо знавший стихи и самого Есенина, писал о нем:

— Он нередко кичился резким жестом, грубым словом. Но надо всем этим трепетала совсем особая нежность, неограниченной, незащищенной души. Полунапускной грубостью Есенин прикрывался от сурового времени, в какое родился… Прикрывался маской озорства, и отдавая этой маске внутреннюю, значит, не случайную дань, Есенин всегда, видимо, чувствовал себя не от мира сего.

При всем этом Есенин как человек характеризовался необычайной добротой, необычайной мягкостью, необычайной чуткостью и повышенной деликатностью.

В тоже время желание почудить, а также различные фантазии и странности сопровождали поэта все жизнь. Приехав как-то в свое родное село Константиново, и будучи уже известным поэтом, Есенин ночью решил позабавиться: в полночь вышел на перекресток дорог одетый колдуньей — нарядившись в белую женскую рубашку. По дороге шли плотники. Увидев машущую руками “колдунью”, они побросали от страха свой инструмент и разбежались кто куда. Есенин подобрал ящики с инструментами, чтобы не пропали, и перенес их на крыльцо своего дома, а сам пошел спать.

Когда набирали солдат в армию из села Константиново, над селом висел заунывный бабий вой. Это днем. А когда к ночи село затихало, Есенин пробирался к двери какой-нибудь избы, и, подражая женщинам, голосил все ночь, за что его неоднократно собирались побить.

В другой раз, в Батуме, на Приморском бульваре, заполненном гуляющими, ему захотелось почистить туфли двум симпатичным, нарядным дамам, сидевшим на скамейке. Он отобрал сапожный ящик у мальчишки и ринулся выполнять свою причуду. Друзья еле его утихомирили.

В его большом воображении появлялись и “преследователи”, от которых он убегал. Это произошло, когда Есенин уже стал тяжело больным человеком.

Однажды ему показалось, что “преследователи” подобрались к дому на Пречистенке, в котором он жил. Есенин спрыгнул из окна второго этажа, остановил первого попавшегося извозчика, и заставил его гнать во весь опор, чтобы оторваться от “преследователей”.

Он запасается длинной веревкой, чтобы спускаться с седьмого этажа и оставлять “с носом” своих “преследователей”, если они еще раз появятся.

Рассказывая своим друзьям об этих приготовлениях, Есенин радовался как мальчишка.

Есенин любил придумывать всякие затеи, проделки и неожиданности, совершать странности, которые его друзья называли “причудами” или “чудачествами”. Ему нравилось, когда какой-нибудь его поступок вызывал удивление. Для него было настоящим наслаждением ошарашивать окружающих чем-нибудь неожиданным и необычайным. Есенин любил строить планы замаскированно-шутливые, а иногда просто неисполнимые, чтобы поразить кого-либо необычайным замыслом. Сам Есенин так говорил об этих чудачествах и проделках:

— Без этих чудачеств я прожить на земле не могу.

Самые важные дела Есенин иногда собирался выполнять ночью. Ночами звонил по телефону, поднимая людей с постели и беседуя о делах, не обращая внимания на часы.

В Париже, куда Есенин приехал с Айседорой Дункан, он попросил ее купить ему корову. Он рассказывал об этом эпизоде так:

— Как только мы приехали в Париж, я стал просить Изадору купить мне корову. Я решил верхом на корове прокатиться по улицам Парижа. Вот был бы смех! Вот было бы публики! Но пока я собирался это сделать какой-то негр опередил меня. Всех удивил: прокатился на корове по улицам Парижа, вот неудача для меня! Плакать можно!

Необычайные, фантастические идеи, способные любого порадовать и озадачить, неотступно и регулярно овладевали сознанием Есенина, становясь на какое-то время основным содержанием его жизни. В то же время они являлись дополнительной “подпиткой” для его жизненных сил.

Основное в натуре Сергея Есенина — редкостный поэтический дар; но был и страх одиночества, и стремление постоянно, везде и всюду, “удивлять неожиданностями” окружающих: в стихах, в поступках, в стиле жизни, в склонности к розыгрышам.

Есенин — в своем творчестве — был чрезвычайно непосредственным поэтом. Несмотря на прожитые годы он неизменно продолжал оставаться по-детски впечатлительным и непредсказуемым, ребячливо озорным. В этой связи Галина Бениславская, любившая Есенина, писала, что “дьявольская хитрость” уживалась в нем с редкой, чуть ли не детской наивностью:

— Он, при всей его дьявольской хитрости, в сто раз наивнее меня. Поэтому во мне никогда не было почтительного преклонения перед ним, как перед человеком.

Другая женщина, бывшая многие годы соседкой Есенина по коммунальной квартире, писала о нем:

— Он искал пристанища, искал уюта, тепла. Но ничего этого у него не было. Он был беспомощен, как двухлетний ребенок; не мог создать нужной для себя обстановки, устроить просто, по-человечески, свою жизнь… Есенин людям не верил, был, что называется, “себе на уме” и людей видел насквозь.

— Для Есенина была характерна переменчивость настроений, их перепады: сейчас смех, потом глубокая задумчивость, затем грусть, тоска, скука, — то есть целый калейдоскоп настроений. Он быстро, почти стремительно, переходил от взрывов веселья к самой черной меланхолии. Такими же резкими были переходы в его поведении: от кротости и мягкости к жестокости, почти садизму.

Современники поэта замечали, что было два Есенина: один — печальный, надломленный и одинокий; другой — обращенный к людям, времени, жизни. Улыбающийся, смеющийся, брызжущий весельем и радостью поэт — таким его запомнили многие. Но самом деле у Есенина ни подлинной радости, ни настоящего веселья не было: было лишь стремление скрыть его малопонятную окружающим грусть и отчаяние, что этой грусти так много; было желание спрятаться за показным весельем, не обнаружить перед другими себя настоящего, неуверенного в себе, вечно сомневающегося, постоянно ищущего ответы на какие-то свои вопросы.