Впередсмотрящий. Повесть о великом мечтателе (Жюль Верн) - Брандис Евгений Павлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗

Евгений Брандис

ВПЕРЕДСМОТРЯЩИЙ

Повесть о великом мечтателе

(Жюль Верн)

ИСТОКИ

Это повесть о человеке, который видел дальше других. Повесть о писателе, который был и остался неумирающим спутником юности. Повесть о великом фантасте, чьи книги зажигают в сердцах неугасимый огонь мечты.

Его полное имя — Жюль Габриэль Верн.

Он родился 8 февраля 1828 года в бретонском городе Нанте.

Бретань — полуостров на западе Франции, омываемый Ла-Маншем и Атлантическим океаном. В древности это была Арморика, страна кельтов. В V–VII веках ее захватили бритты (бретонцы). Позже она становится графством, затем самостоятельным герцогством и в XVI веке провинцией французского королевства.

Бретонцы всегда отличались упорством, своенравием, смелостью, были искусными мореходами, почитали старинные обычаи и сумели сохранить на протяжении веков свои характерные черты.

По натуре и даже по внешности — коренастый голубоглазый блондин — Жюль Верн был настоящим бретонцем.

Своеобразная среда, обстановка, условия, в которых формировалась личность писателя, усвоенные с малолетства привычки, пристрастия, вкусы — все это наложило определенный отпечаток на его дальнейшую жизнь и, конечно, сказалось в творчестве.

Итак, город Нант.

Удобное местоположение на правом берегу Луары, в пятидесяти километрах от выхода в Бискайский залив, способствовало превращению Нанта в торговый и промышленный центр северо-западной Франции. Город славился благоустроенным портом, к которому в те годы был приписан флот в две с половиной тысячи судов.

Нантские корабли бороздили океанские воды во всех частях света, у причалов швартовались суда под флагами разных стран.

Благополучие и бедных и богатых кварталов зависело от заморской торговли. Занятия и промыслы горожан определялись близостью моря. Оно давало средства к существованию канатным и парусным мастерам, плотникам, рыбакам, матросам, обогащало купцов и арматоров [1], а иногда отправляло на дно вместе с кораблями и грузами миллионные состояния предпринимателей.

Приходилось верить в удачу: бог даст, бог и отнимет. На старинном гербе города Нанта изображена трехмачтовая шхуна, над ней корона, украшенная золотыми экю, от которой по обе стороны спущен витой шнур — развязанный пояс Анны Бретонской, супруги Людовика XII, принесшей Бретань в приданое французскому королю. А ниже, под гербовым щитом, — алая лента с девизом: «Взоры всех обращены к тебе с надеждой, господь».

Вдоль набережных тянулись торговые склады, конторы судовладельцев, меняльные лавки, оптовые магазины колониальных товаров. Негоцианты заключали крупные сделки на куплю-продажу сахара, риса, кофе, какао, ценных пород дерева, красильных и дубильных веществ, тропических фруктов, пряностей, хлопка, кожи. Нант был перевалочным пунктом. Лишь ничтожная часть заморских грузов оседала в городе. В новой упаковке, с пестрыми этикетками нантских торговых фирм колониальные товары распространялись по всей Франции. Некоторые из них перерабатывались на местных фабриках, а в основном шли транзитом в другие европейские страны.

Луара в своем плавном течении делится здесь на несколько рукавов. Вместе с речками Эрдр и Севр она образует протоки, огибающие песчаные отмели, соединенные многочисленными мостами со всеми частями города. В этом месте от берега до берега не менее двух километров. Разросшийся Нант выдвинул на прибрежные острова форпосты портовых сооружений и лучшие из жилых кварталов, заселенных именитыми горожанами.

На одной из таких отмелей, названной островом Фейдо — по имени префекта, предоставившего ее для застройки, — родился и провел детские годы Жюль Верн.

Сохранился любопытный снимок, сделанный с воздушного шара перед тем, как был засыпан проток, отделявший остров от суши. Он походит на огромный корабль, повернутый носом к морю.

Архитекторы воспользовались игрой природы. Сходство с кораблем дополняют гранитные набережные по левому и правому «борту», округлая «корма», издавна отведенная для рыбного рынка, искусственно удлиненная «носовая часть» с миниатюрным ботаническим садом, где заботливо выхаживались тропические растения. Главная улица Рю Кервеган, прорезающая остров по большой оси, сверху выглядит палубой, загроможденной ящиками, между которыми оставлен узкий проход. «Ящики» — прижатые друг к другу дома. При желании их можно также принять за причудливые палубные надстройки. Впечатление довершают сброшенные на твердую землю «сходни» — по паре мостиков на «корме» и «носу». Так и кажется: «Фейдо» скоро кончит погрузку, мостки будут убраны, якоря подняты, и ничто не помешает громадному кораблю пуститься вниз по Луаре.

Из слухового окошка родительского дома мальчику открывалось чудесное зрелище: просторная гавань, усеянная густым лесом мачт с привязанными к реям парусами, среди которых кое-где мелькали длинные трубы пироскафов [2], извергавшие в небо черные султаны дыма. Моряки парусного флота еще не подозревали, что в недалеком будущем парусники будут вытеснены пароходами, и относились с пренебрежением к этим невзрачным «небокоптителям».

В сознании ребенка прошлое не отделялось от настоящего. Улицы острова Фейдо, названные именами прославленных навигаторов и знаменитых нантских корсаров, напоминали о кругосветных плаваниях и жарких абордажных боях, о людях, топивших во славу Франции английские и испанские фрегаты, о тех, кто устраивал облавы на негров, скупал за бесценок африканских рабов и сбывал их с баснословной прибылью где-нибудь на Антильских островах.

Торговля живым товаром в те далекие годы вовсе не считалась зазорной. Вест-индским плантаторам нужна была рабочая сила, а нантским негоциантам и судовладельцам — продукция вест-индских плантаций. Торговцы невольниками в этой замкнутой цепи были необходимым звеном.

Кто знает, сколько почтенных семейств, составлявших аристократию города, жили в роскошных особняках, построенных при последних Людовиках именно на такие доходы?

Заниматься работорговлей французам запретил Наполеон, но доживали еще свой век старики, разбогатевшие от этого промысла, и благоденствовали их наследники в Нанте.

СЕМЬЯ

Отец писателя Пьер Верн был потомственным адвокатом. Это звание вместе с адвокатской конторой передавалось из поколения в поколение старшему сыну в семье. Но так как Пьер не был старшим, пробиваться пришлось самостоятельно. В 1826 году он поселился в Нанте и быстро завоевал репутацию как умный, энергичный юрист, умеющий защищать интересы клиентов, не нарушая буквы закона, как человек безукоризненной честности и усердный католик, что также располагало в его пользу. К тому же он был меломаном и не чуждался поэзии. Короче, уже через год метр [3] Верн упрочил свое положение удачной женитьбой, позволившей купить небольшую контору на набережной Жан Бар.