Наполеон и женщины - Бретон Ги (читаем книги онлайн .txt) 📗

И ни слова о Шарле. Все же Бонапарт знал, что «ничтожный полишинель» представлял угрозу супружеской любви, и он направил его в распоряжение Мармона в Риме.

Жозефина, узнав эту новость после возвращения в Геную, упала в объятия Ипполита:

— Я не хочу, чтобы ты уезжал…

— Я офицер, мой долг — повиноваться приказу… Растерянная, лепечущая, она залила слезами лицо капитана, который раздосадовано терпел ее ласки. Наконец ему удалось проститься, и он благополучно отбыл в Вечный Город.

Жозефина, впервые в жизни, оставалась верной своему любовнику. В 1797 году она даже ухитрилась добиться, чтобы Наполеон «назначил Шарля капитаном первого пехотного гусарского полка».

Довольная своим достижением, в ожидании новых прекрасных ночей с Шарлем, Жозефина вела примерную жизнь. Именно в "это время она косвенным образом и очень забавно способствовала созданию знаменитого портрета Наполеона. Однажды известный художник Гро, находившийся в то время в Милане, изъявил желание написать портрет генерала, о котором говорила вся Франция.

— У меня нет времени, — сказал Бонапарт. — К тому же я не могу позировать — я не в состоянии оставаться неподвижным.

Гро обратился к Жозефине.

— Приходите завтра утром, — сказала она, — я кое-что придумала, и он отлично будет позировать.

На следующее утро художник пришел со своим мольбертом в столовую, где генерал допивал свой кофе.

— Кто Вам позволил войти?

— Я, — сказала Жозефина. — И я обещала м-сье Гро, что ты будешь примерной моделью. Иди сюда… И она села в кресло и посадила его к себе на колени. Эта сцена повторилась через несколько дней, и таким образом Гро написал первый портрет победителя при Лоди [15].

Пристрастие к Ипполиту Шарлю, которое Жозефина по-прежнему испытывала, вызвало новую вспышку ревности Бонапарта. Он приказал провести тайное расследование и обнаружил, что этот ловкий капитан служил посредником между продажными членами Директории и армейскими интендантами, спекулируя на поставках продовольствия армии. Ему сообщили также, что сообщницей капитана была Жозефина, и Шарль доставлял своей любовнице сокровища, награбленные в городах Италии: собрания античных медалей, жемчужные браслеты, бриллиантовые колье, картины, золотые и серебряные изделия.

Бонапарт, не в силах поверить позорящим Жозефину сообщениям, спросил, где же она хранит эти сокровища, и ему показали две маленькие комнаты под крышей. Он распорядился хранить все в тайне и вызвал Жозефину к себе в кабинет. Она пришла улыбающаяся и кокетливая, но смутилась под резким взглядом Бонапарта.

— Что с тобой, мой друг?

— Только что арестован капитан Шарль.

Страх, выразившийся на ее лице, огорчил его. Ему хотелось бы обнять ее и утешить, но он продолжал:

— Я знаю, что он покровительствовал грабежам; Гло, Оге, Уврар совершали грязные сделки с его помощью… С его помощью — и твоей! Ты, моя жена, стала соучастницей его бесчестных дел…

Жозефина заплакала.

— Завтра утром он будет осужден военным советом и в полдень расстрелян!

Креолка упала в обморок. На этот раз чувство взяло верх над гневом — Бонапарт кинулся к ней, поднял и положил на канапе, обвиняя себя в жестокости, бормотал извинения…

— Я тебя прощаю, — сказала она, — и никогда не будем больше говорить об этом.

— Но… как же… этот офицер опозорил себя…

— Кто, Шарль? Да это просто полишинель. Его использовали другие… Если хочешь его наказать, выгони из армии, вышли в Париж…

Подобревший Бонапарт согласился. На следующий день Ипполит Шарль покинул Милан.

Неделей позже Жозефина решила вернуться в Париж.

В декабре 1797 года Жозефина прибыла во Францию, оставив Бонапарта в Италии. Ее путешествие в Париж было триумфом. В каждом городе толпа с восторгом приветствовала «спутницу жизни великого героя, чьи подвиги достойны античных времен». Стреляли из пушек, трубили в трубы, дети кидали цветы, поэты читали стихи. Креолка принимала все эти почести с любезным видом, но во взгляде ее выражалось некоторое нетерпение. Было ясно, что она торопится уехать, и горожане шептались:

— Видно, генерал дал ей важное поручение, вот она и спешит.

Добрые люди ошибались. Жозефина торопилась найти своего дорогого Шарля, и, минуя один город за другим, она, наконец, разыскала его в Невере.

Их первая ночь была бурной. После двух недель разлуки они ринулись друг к другу с такой страстью, что их любовные забавы иногда прерывались самыми бурлескными эпизодами.

Послушаем Пьера Аделена:

"Как только Жозефина вышла из кареты, мсье Шарль увлек ее в спальню, где для удобства в любовных забавах две кровати были поставлены бок о бок. Они приступили к делу с таким пылом, что повешенный над кроватью коврик затрясся и с шумом свалился на них. Горничная, прибежавшая на шум, отогнув ковер, увидела голых любовников, смеющихся до изнеможения. Они встали, выпутав ноги из ковра, и сразу снова ринулись друг к другу, так что горничная из скромности поспешно удалилась.

Оставшись одни, любовники взобрались на сдвинутые кровати и начали резвиться, катаясь по ней время от времени, как пара игривых щенков.

Жозефина, которая брала уроки галантных игр у м-м Тальен, показывала любовнику сложные позиции, разжигая его любовное неистовство. Но переизбыток страсти привел к тому, что сдвинутые кровати разъехались и любовники очутились на полу.

Снова появилась малютка-горничная, помогла любовникам привести ложе в порядок, после чего вернулась к своим делам.

Ничуть не обескураженные, любовники снова залезли на кровать и продолжали свое занятие, но — увы! — последовала новая катастрофа. Когда маленький капитан пылко трудился, даруя блаженство своей возлюбленной, сорвалась драпировка над кроватью и любовники оказались в темноте. На их крики снова явилась безмолвная горничная, распутала штору и исчезла.

На следующий день любовники отправились в Париж, единодушно решив путешествовать не спеша и с комфортом.

Бонапарт, сокрушив Растадт, уже прибыл в Париж. Прежде чем явиться к членам Директории, он поехал на улицу Шантерэн (переименованную потом в его честь в улицу Виктуар — (Победы), чтобы обнять свою жену.

Так же как в Милане, он позвал, открыл дверь, прошел по пустым комнатам и, наконец, встретил слугу.

— Где же мадам?

Когда он узнал, что Жозефина еще не прибыла в Париж, глаза его пожелтели, как у тигра.

Он не успел еще снять треуголку, как вошел с поклоном мажордом.

— Это Вам, мой генерал! — сказал он, протягивая пачку счетов. В отсутствие Бонапарта Жозефина заново отделала и меблировала свой парижский дом.

Счетов было на тридцать миллионов наших старых франков! Расстроенный Бонапарт заперся в своей комнате.

Через три дня он грустно входил в Люксембургский дворец, где Директория организовала в его честь пышную церемонию. Когда он появился в сопровождении Талейрана, бывшего тогда министром иностранных дел, его соратники встали с восклицаниями: «Да здравствует Республика! Да здравствует Бонапарт!»

Но что ему было до присутствия министров, послов, членов Совета Старейшин и Совета Пятисот, магистратов, чиновников высокого ранга, — «Всего Парижа» эпохи — раз не было Жозефины! Праздник не представлял для него никакого интереса. Он прослушал эклоги, поэмы, гимны в свою честь, но в громе оваций он думал только о жене. Раз ее здесь нет, значит, она его обманывает и надо с ней развестись.

Но 2 января 1798 года Жозефина прибыла в Париж, волнующая и кокетливая, нашла тысячу оправданий для своего отсутствия, — и он снова был у ее ног и простил ее.

Спустя несколько дней прибыл Ипполит Шарль. Жозефина снова занялась устройством его дел. Она рекомендовала его в торговую компанию Бодэн, получавшую немалые барыши, снабжая солдат Директории слишком узкими гетрами, слишком короткими рубашками, моментально рвущимися чулками, скверным фуражом и негодными лошадьми. Креолка получала от этой компании неплохие комиссионные.