Утерянные победы - фон Манштейн Эрих (читать книги без сокращений TXT) 📗
Вообще всегда оказывалось, что любое соединение располагает большими резервами горючего, чем это указывалось ими в донесениях вышестоящим инстанциям. Но даже если не принимать этого в расчет, можно было надеяться на следующее. В тот момент, когда 6 армия начнет наступление на юго-запад, 4 танковая армия получит свободу действий. Противник не сможет уже бросать против нее все новые силы, снимаемые с внутреннего фронта окружения под Сталинградом. 4 танковая армия, дальнейшее продвижение которой за реку Мишкова 19 декабря отнюдь не было еще бесспорно обеспечено, смогла бы продвинуться на север на недостающие еще 20 км благодаря отвлечению от нее сил противника 6 армией. Расчет на это означал, несомненно, большой риск. Но, не идя на риск, вообще нельзя было рассчитывать на спасение 6 армии.
В конечном итоге этот вопрос оказал решающее влияние на оставление 6 армии под Сталинградом потому, что Гитлер имел в котле своего офицера связи. Таким образом, Гитлер был информирован о том, что генерал Паулюс ввиду отсутствия достаточных запасов горючего не только считал невозможным предпринять прорыв в юго-западном направлении, но даже и произвести необходимую подготовку к этой операции.
Когда я в одном довольно продолжительном телефонном разговоре пытался убедить Гитлера дать свое разрешение на прорыв 6 армии с оставлением Сталинграда, он постоянно возражал мне: «Чего же вы, собственно, хотите, ведь у Паулюса горючего хватит только на 20 или в лучшем случае на 30 км; он ведь сам докладывает, что в настоящее время вовсе не может осуществить прорыв».
Таким образом, мнению командования группы армий, с одной стороны, противостояло мнение Главного командования, которое в качестве обязательного условия прорыва в юго-западном направлении выдвигало удержание армией остальных участков фронта под Сталинградом, и, с другой стороны, мнение командования армии, которое считало прорыв, требуемый приказом группы армий, невозможным ввиду недостатка горючего. Принимая свое решение, Гитлер мог сослаться на командующего армией, который должен был бы взять на себя выполнение этой сложнейшей задачи. Если бы Гитлер не имел в своих руках этого аргумента, он под давлением обстоятельств, возможно, все же отказался бы от своего требования удерживать Сталинград в любых условиях, даже в случае прорыва 6 армии на юго-запад. Но тогда, судя по всему, и генерал Паулюс посмотрел бы на это дело совсем другими глазами. Он был бы освобожден от ответственности, связанной с тем, что ему приходилось действовать вразрез с прямым приказом Гитлера.
Я подробно рассмотрел причины, из-за которых командующий 6 армией не использовал представившуюся ему последнюю возможность спасения армии, потому что считаю это своим долгом по отношению к командованию 6 армии, независимо от всего того, что касается личности командующего и его поведения в дальнейшем. Как уже сказано выше, нельзя было просто сбросить со счетов все аргументы, которыми он подкреплял свое решение. Но все же тогда нам представилась единственная и в то же время последняя возможность спасти армию. Не использовать эту возможность – как бы велик ни был связанный с этим риск – означало отказаться от попытки спасти армию. Если бы эта возможность была использована, тем самым было бы поставлено на карту все. По мнению командования группы армий, в этот момент так и следовало поступить.
Легко, конечно, теперь критиковать поведение будущего фельдмаршала Паулюса в те решающие дни. Но одна фраза о «слепом подчинении» Гитлеру ничего не говорит. Несомненно, перед Паулюсом, перед его совестью стояла трудная проблема: можно ли начинать операцию, которая неизбежно должна привести к оставлению Сталинграда вразрез с ясно выраженной волей Гитлера. По этому поводу, однако, нужно все же заметить, что этот отход можно было бы оправдать, так как приказ Гитлера был бы нарушен только ввиду натиска противника, которому армия не могла противостоять. Кроме того, начать отход требовало в своем приказе командование группы армий, которое, таким образом, брало ответственность на себя.
Но, кроме этой моральной проблемы, в сознании командующего вставало представление о чудовищном риске, на который он должен был идти, выполняя приказ группы армий. С такой же уверенностью, с какой можно было ожидать от прорыва спасения армии, можно было ожидать и ее гибели. Если прорыв через внутренний фронт окружения не удался бы с первого удара, если бы армия застряла на полдороге, в то время как 4 танковая армия не смогла бы продвинуться дальше вперед, или если противнику удалось бы смять части армии, прикрывающие ее прорыв с флангов и тыла, то судьба 6 армии была бы очень быстро решена. 6 армия стояла, таким образом, перед величайшим риском и сложнейшей задачей. Она должна была пройти путь навстречу 4 танковой армии, ведя бой на все четыре стороны, образуя как бы каре. При этом ей постоянно грозила бы опасность, что ее наступление на юго-запад захлебнется или что противник сомнет ее арьергард или боковое охранение. И эту задачу пришлось бы выполнять войскам, которые были сильно истощены в связи с недостатком питания и подвижность которых была почти утрачена. Но все же надежда на возвращение свободы, на спасение от смерти или плена придала бы войскам силы, чтобы сделать невозможное возможным!
Если генерал Паулюс не использовал тогда последнего шанса, если он колебался и, в конце концов, предпочел не идти на риск, то причиной этого было, несомненно, сознание лежавшей на нем большой ответственности. Эту ответственность командование группы армий стремилось снять с него своим приказом, но он, тем не менее, не мог сложить ее с себя ни перед своей совестью, ни перед Гитлером.
В течение недели, протекшей после отдачи командованием группы армий приказа 6 армии от 19 декабря, в котором требовалось немедленно начать прорыв, и решилась судьба этой армии.
Шесть дней командование группы армий, пренебрегая всеми связанными с этим опасностями, пыталось все еще предоставить 6 армии возможность добиться освобождения во взаимодействии с 4 танковой армией.
Когда предпринималась эта попытка, группе армий постоянно угрожала опасность, что противник, решительно используя свой прорыв на участке итальянской армии, либо сумеет продвинуться через никем не защищенные переправы через Донец до Ростова и перерезать основную магистраль коммуникаций всего южного крыла германской армий, либо же ударит в тыл левому флангу группы армий «Дон», группе Голлидта.
Эту попытку приходилось предпринимать с напряжением всех сил, несмотря на опасность, что слабая полоса прикрытия, которую представлял собой наш фронт на нижнем Чиру (3 румынская армия) и на участке группы Голлидта, будет окончательно прорвана противником. И, тем не менее, командование группы армий до тех пор держало 4 танковую армию на выдвинутых вперед позициях восточнее реки Дон, пока еще можно было надеяться, что 6 армия имеет возможность использовать последний представившийся ей случай к спасению и использует его. Но этот срок истек, когда обстановка на левом фланге группы армий сделала неизбежной переброску туда войск с восточного берега Дона и когда 25 декабря 57 тк не смог уже более держаться на реке Мишкова.
Ниже я вкратце обрисую драматические события этой недели.
Все началось на левом фланге группы армий, точнее – на левом фланге группы Голлидта.
Что произошло с итальянской армией, в деталях известно не было. По-видимому, там только одна легкая и одна – две пехотные дивизии оказали сколько-нибудь серьезное сопротивление. Рано утром 20 декабря явился немецкий генерал, командир корпуса, которому был подчинен правый фланг итальянцев, и доложил, что обе подчиненные ему итальянские дивизии поспешно отступают. Причиной отступления явилось, по-видимому, известие о том, что на фланге уже глубоко вклинились 2 танковых корпуса противника. Таким образом, фланг группы Голлидта был совершенно оголен.
